В последнее время российское психологическое общество проявляет
все больший интерес к экзистенциальной психологии и психотерапии,
о чем свидетельствует организация и проведение в конце марта 2001
года Первой Всероссийской Научно-практической Конференции по
Экзистенциальной Психологии. В русле этого интереса в печати
стали появляться материалы, посвященные экзистенциальному или
бытийному анализу. В этой связи чаще всего упоминаются имена
Л.Бинсвангера и М.Босса,
иногда даже говорят о Dasein анализе Л.Бинсвангера и М.Босса.
Между тем, тщательное исследование концепций обоих авторов
открывает, несмотря на родственную терминологию, значительные
расхождения в методологических основаниях.
Знакомство с фундаментальной онтологией М.Хайдеггера в
значительной мере изменило их научные взгляды и взгляды на
психиатрическую и психотерапевтическую практику. Сначала
Л.Бинсвангер стал развивать
концепцию анализа экзистенциальных априорных структур или так
называемого «психиатрического Dasein анализа», а затем М.Босс,
если можно так выразиться, - «ортодоксальный Хадеггеровский
Dasein анализ». У обоих было достаточно много последователей.
Вскоре термины экзистенциальный анализ и Dasein анализ стали
использоваться как синонимы, не смотря на возражения frankl.hpsy.ru">В.Франкла,
изначально использовавшего название экзистенциальный анализ в
качестве альтернативного названия своей логотерапии.
На первый взгляд, подход М.Босса очень близок подходу Л.Бинсвангера. Близость
заключается в родственной терминологии заимствованной обоими у
М.Хайдеггера, а также в
предметной сфере исследования - оба мыслителя стараются тщательно
исследовать миры своих пациентов (применительно к психиатрии и
психотерапии). Существенная разница заключается в позиции
исследователя и в конечных целях исследования. В случае Бинсвангера мир пациента -
объект изучения (несмотря на весь его пафос о любовном
бытии-друг-с-другом), а цель анализа - экспликация
экзистенциально априорной структуры как своего рода квинтэссенции
мира пациента, инвариантной смысловой матрицы. В случае же Босса
позиция исследователя неотделима от позиции терапевта, а в свою
очередь отношение терапевт-пациент есть само по себе определенная
целостность - Бытие-вместе. Именно с точки зрения этой
целостности только и возможно изучение мира пациента. Что же
касается цели анализа, то цель - это освобождение пациента,
«расчищение того просвета в бытии», каковым является его Dasein,
для того чтобы сущие, с которыми встречается пациент, могли
свободно высвечиваться, переходя из состояния сокрытости в
явленность бытия. Обратной стороной этого процесса будет
свободная реализация человеком возможностей, которые ему
открываются.
Разделение вариантов экзистенциального анализа М.Босса и
Л.Бинсвангера проходит там
же, где проходит водораздел между Э.Гуссерлем и М.Хайдеггером. С точки
зрения Гуссерля, для постижения
феномена в его сущности нам необходима последовательная редукция
эмпирического для выделения единого инвариантного стиля
(эйдетическая редукция). В результате эйдетической редукции
возникают априорные понятия, выражающие сущностно необходимые
стилевые формы, «с которыми связано всякое мыслимое фактическое
бытие Я и жизнь сознания». При этом выстраиваются иерархические
отношения подчиненности: априорные понятия обладают «безусловной
нормативной значимостью» для любой эмпирии.
Не прикладывая особых усилий, можно обнаружить тесную связь
вышеуказанных априорных понятий, обладающих «безусловной
нормативной значимостью», с понятием «экзистенциально-априорной
структуры» Л. Бинсвангера. Таким
образом, мы можем говорить (хотя и с некоторыми оговорками) о
том, что Бинсвангер пытается
анализировать противопоставленное себе человеческое существо для
того, чтобы выйти к сущностным основаниям его бытия. Заметим, что
такого рода противопоставление в определенном смысле отдаляет
исследователя от исследуемого, существенным образом обедняя их
коммуникацию. Однако, возможно, данное противопоставление
единственно и может делать исследование подлинно научным.
Другое методологическое основание для экзистенциального анализа
предоставляет своим последователям в сфере психологии и
психотерапии Мартин Хайдеггер. Хайдеггер
меняет саму постановку вопроса о бытии. Бытие уже не
рассматривается с позиции трансцендентального субъекта, как это
было у Гуссерля. Коротко
знаменитый поворот Хайдеггера можно было бы
выразить в следующих словах: «Не бытие для человека, а человек
для бытия». Человек Хайдеггера - это открытое
пространство, через которое бытие являет себя миру.
Воспользовавшись любимой метафорой М.Босса, можно также сказать,
что человек - это свет, который высвечивает вещи в мир, переводя
их из состояния сокрытости в состояние явленности.
Таким образом, речь уже идет не о том, чтобы путем
последовательной редукции поверхностной эмпирии постичь
сущностные основания человеческого существа, а о том, чтобы
освободить человеческое существо для того, чтобы оно свободно и
открыто являло вещи бытия в мир. Поворот Хайдеггера, как мы
можем видеть, заключается в переносе точки отсчета с человека на
само бытие. Метод Хайдеггера далек от
традиционно понимаемой феноменологии Канта и Гуссерля. По Хайдеггеру, Феномен есть
то, что «кажет себя, то, что выводит на свет и приводит к
ясности». Феноменология тогда означает: дать увидеть то, что себя
кажет, из него самого так, как оно само от себя кажет. Не вещи
рассматриваются с точки зрения, что они есть для человека, а
человек рассматривается как то, что он есть для бытия вещей, а
точнее сказать, каким образом есть человек в своей неразрывной
связи с вещами, с миром. Именно этот пункт дает нам право
определить подход Хайдеггера как
онтоценрический (от греч. Онтос -
бытие), в противоположность
антропоцентрическому подходу его
предшественников, современников и даже некоторых
последователей.
Проделанное нами исследование показало, что более
последовательным учеником Хайдеггера, нежели
Людвиг Бинсвангер, оказался
его более молодой швейцарский коллега Медард Босс.
Экзистенциальный анализ (Dasein анализ) Босса заключается не в
редукции поверхностного для более ясного понимания существенного,
а, наоборот, в артикуляции неразрывного единства существования
отдельного человеческого существа с бытием других человеческих
существ и с бытием как таковым вообще, ибо сам человек есть
Dasein (вот-бытие, там-бытие), т.е. бытие, которое мы можем
непосредственно наблюдать перед собой. Сущность и цель Dasein
анализа М.Босса - открытость экзистенции, наша собственная
открытость в бытии, так чтобы другие сущие, т.е. другие люди,
объекты, события и даже сама бытийность как таковая могли
явиться, стать явленными, узнанными, понятыми именно тем путем,
который наиболее соответствует их сущностной природе. Эти сущие
через нашу открытость стремятся явиться в мир и призывают нас
ответить на их призыв. Именно в этом заключается наша
ответственность.
Таким образом, мы можем видеть, что вместо одного
экзистенциального анализа перед нами предстает две весьма
различающиеся в исходных методологических основаниях версии,
онтоценрический экзистенциальный анализ и антропоцентрический
экзистенциальный анализ. Понятно, что, как и все возможные
типологии, данное разделение носит условный характер, тем не
менее, на наш взгляд, оно помогает глубже прояснить сущность
такого явления как экзистенциальный анализ в целом. Если
онтоценрический экзистенциальный анализ (Босс) - есть
освобождение, раскрытие человека для его собственного бытия и,
через это освобождение - исцеление, а значит психотерапевтическая
практика, то антропоцентрический экзистенциальный анализ
(Бинсвангер) - есть
выделение экзистенциально априорной структуры как смысловой
матрицы, описывающей условия существования индивидуального сущего
как такового, во всех ракурсах его рассмотрения: временных,
пространственных, ментальных, гностических и т.д. - т.е. это,
прежде всего, исследование, диагностика, а не собственно
терапия.
Летуновский В.В. Сравнительный анализ методологических оснований
вариантов экзистенциального анализа Л.Бинсвангера и М.Босса //
Понимание как фактор личностного развития. - Кемерово: Графика,
2002.
Публикуется на сайте с любезного разрешения автора (контакты :
Летуновский Вячеслав Владимирович, психолог МГУ.