ENG
         
hpsy.ru/

../../Сартр, Хайдеггер и психотерапия

Человек есть в той мере, в какой он эк-зистирует.
Мартин Хайдеггер

Поскольку возникло некоторое недопонимание в моей трактовке учения Мартина Хайдеггера и Жана Поля Сартра, и влиянии их подходов на экзистенциальную терапию, мне хотелось бы высказаться по этому поводу более развернуто. В качестве основания для этой работы я взял программную статью Сартра «Экзистенциализм - это гуманизм» и статью Хайдеггера «Письмо о гуманизме», которая, в определенным смысле, явилась ответом Хайдеггера на статью Сартра. Вопрос оказался не таким простым, как могло показаться на первый взгляд (прежде всего, из-за сложности Хайдеггерианского языка), и потребовал от меня более тщательного погружения в суть вопроса.

Начнем с того, что именно неприятие Сартрианского экзистенциализма, побудило Хайдеггера, взяться за написание своего ответа. Неприятие было настолько серьезным, что Хайдеггер попросил не называть его экзистенциалистом, если под этим термином понимается именно учение Сартра. В чем же это неприятие проявилось? Во-первых, Сартр поступил очень грубо, когда провел разделение всех экзистенциалистов на религиозных и не религиозных, включив в последнюю группу естественно себя, а еще, по мимо его воли, самого Хайдеггера. Дело в том, что Мартин Хайдеггер всю свою жизнь был и оставался глубоко верующим человеком. В свое время я провел детальное исследование этого вопроса. С результатами этого исследования можно ознакомиться в моей статье «Был ли Хайдеггер верующим?». Хайдеггер не соглашается с самим пониманием человеческой природы, которое мы обнаруживаем в статье Сартра. Он также указывает на неверное пониманием Сартром самого термина экзистенция (напомним, именно в опоре на работы Хайдеггера Сартр создавал свою философию). Кроме того, в указанной статье Хайдеггер исследует происхождение термина гуманизм, его греческо-римские корни и антропоцентрическую суть, которая, в конечном итоге, приводит к «забвению бытия».

Данное исследование я предлагаю начать с последовательного рассмотрения положений обоих мыслителей, а затем провести сравнительный анализ их последствий для терапевтической практики. Итак, начнем с учения Сартра.

Сартр

В уже указанной нами программной статье «Экзистенциализм - это гуманизм» Сартр критикует устоявшуюся в европейской традиции мысль о том, что сущность предшествует существованию. В этой связи жесткой критике Сартр подвергает Декарта, Лейбница, Дидро, Вальтера и Канта. Вот что он сам пишет по этому поводу:

«Атеистический экзистенциализм, представителем которого являюсь я, более последователен. Он учит, что если даже бога нет, то есть по крайней мере одно бытие, у которого существование предшествует сущности, бытие, которое существует прежде, чем его можно определить каким-нибудь понятием, и этим бытием является человек, или, по Хайдеггеру, человеческая реальность. Что это означает «существование предшествует сущности»? Это означает, что человек сначала существует, встречается, появляется в мире, и только потом он определяется».

Вот от этой печки в свое время и начал плясать европейский экзистенциализм. Здесь же заложены некоторые фундаментальные основы экзистенциальной психотерапии: максимально непредвзятое отношение к клиенту. Каждый раз как с чистого листа. И задача терапевта как помощь в самоопределении клиента. Не будем сейчас вдаваться в детали насчет Хайдеггерианского понимания человеческой реальности, на которое ссылается Сартр, об этом позже. Сейчас лишь отметим, что по Хайдеггеру невозможно в принципе отдельное человеческое бытие, Сартр же не только допускает эту возможность, но и делает это положение опорным пунктом своего учения. Однако вернемся к Сартру:

Для экзистенциалиста человек потому не поддается определению, что первоначально ничего собой не представляет. Человеком он становится лишь впоследствии, причем таким человеком, каким он сделает себя сам. Таким образом, нет никакой природы человека, как нет и бога, который бы ее задумал. Человек просто существует, и он не только такой, каким себя представляет, но такой, каким он хочет стать. И поскольку он представляет себя уже после того, как начинает существовать, и проявляет волю уже после того, как начинает существовать, и после этого порыва к существованию, то он есть лишь то, что сам из себя делает. Таков первый принцип экзистенциализма.

Итак, тотальная свобода, которая выливается на практике в антидетерминизм. Ничего не определено, пока человек сам себя не определил. Личный выбор становиться основой и опорой человеческого бытия. Не знаю как Вы, я лично неоднократно пытался на этом тезисе выстраивать терапию, и, больших успехов не добился. Теперь, я знаю почему, человека нельзя рассматривать вне всей целостности его бытия. При чем вопрос о «Я» о субъектности этой целостности всегда остается открытым. Очень часто человеку кажется, что выбор делает именно он, а на деле оказывается, что выбор делает какой-нибудь патологический паттерн, которому он уступил свое «Я». В этой связи очень интересно почитать работы Берта Хелленгера, когда он пишет о порядках любви, которые вернее было бы назвать базовыми жизненными порядками. На деле правильность выводов Хелленгера, я не так давно ощутил на личном опыте. Два года назад у меня умер отец, который являлся для всех ближайших родственников родовой основой, именно он заботился о нашем осуществлении. После его смерти забота о собственном осуществлении у меня постепенно отошла на второй план, а на первый вышла забота об осуществлении детей, драйв появился именно в эту сторону, и удовлетворение от достигнутого именно оттуда. В принципе порядок остался тем же, поменялись роли. Идея тотальной свободы оказывается очень соблазнительной, но в психотерапевтической практике, фактически, оказывается несостоятельной.

Далее Сартр высказывает несколько довольно интересных мыслей о проекте человека. Для него человек - это по сути проект самого себя. Эту идею проекта, он опять подобрал у Хайдеггера, и опять не допонял, или не захотел ее понять и принять в подлиннике. Для Сартра проект человека, - это то, что тот когда то сам осознанно или неосознанно выбрал. Вот и задачу нового экзистенциального психоанализа Сартр видит в том, что эксплицировать этот проект и выйти на момент этого самого выбора. По Хайдеггеру же выбирает не человек, выбирает само Бытие, которое у него всегда больше человека. Здесь очень важно не допустить ошибку в трактовке Хайдеггера, у него человек и бытие нераздельны, но бытие всегда больше человека. Поэтому нет этой самой начальной точки выбора проекта. Покопавшись в прошлом, мы можем выйти на несколько напоминающих эту точку моментов, но их польза в терапии ограничивается исключительно характером интерпретации этих инсайтов для клиента. И здесь в центре внимания стоит вопрос дают ли эти интерпретации опору для будущих шагов к осуществлению или нет?

Кстати говоря, Людвиг Бинсвангер в свое время развивал концепцию экзитенциально априорных структур, по определению очень похожих на понятие миропроекта Сартра. В рамках этого подхода в историю вошло несколько ярких кейсов: Элен Вест, Лола Фосс, Юргенд Цюнд. Кстати говоря, все эти кейсы закончились весьма трагично для их главных героев, первые два - летальным исходом. Впоследствии Бинсвангер признался в малой полезности для психотерапии этого подхода, и занялся темой любовного бытия-вместе в духе Бубера (встреча Я-Ты), признавшись, что этот подход в терапевтическом смысле гораздо более продуктивный. Послушаем, что о теме проекта говорит сам Сартр:

«Ибо мы хотим сказать, что человек прежде всего существует, что человек - существо, которое устремлено к будущему и сознает, что оно проецирует себя в будущее. Человек - это прежде всего проект, который переживается субъективно, а не мох, не плесень и не цветная капуста. Ничто не существует до этого проекта, нет ничего на умопостигаемом небе, и человек станет таким, каков его проект бытия. Не таким, каким он пожелает. Под желанием мы обычно понимаем сознательное решение, которое у большинства людей появляется уже после того, как они из себя что-то сделали. Я могу иметь желание вступить в партию, написать книгу, жениться, однако все это лишь проявление более первоначального, более спонтанного выбора, чем тот, который обычно называют волей. Но если существование действительно предшествует сущности, то человек ответствен за то, что он есть. Таким образом, первым делом экзистенциализм отдает каждому человеку во владение его бытие и возлагает на него полную ответственность за существование».

В этом абзаце Сартра есть одно серьезное противоречие. Явно понимая, что еще до того как человек что то начал осознавать, оказывается, что миропроект уже выбран. Как же тогда нести ответственность за то, что сам не выбираешь? Отсюда собственно и ведет свою трагическую историю безбожный (в том смысле, что для него Бога нет) французский экзистенциализм. Отсюда весь этот пафос бессмысленности, смертности и одиночества. Хайдеггер (равным образом, как и Бубер) предлагают нам совсем другой вид ответственности. Ответственности как ответа на глас Божий (Бубер) и ответа на «Зов Бытия» (Хайдеггер). Для меня как я уже писал эта тема совсем проста - мой Зов сейчас - это осуществление моих детей (кстати говоря, не только детей по крови). Для кого-то другого этот Зов будет другим. Мы не владеем своим бытием, мы лишь отвечаем любо не отвечаем на его Зов, тем самым либо осуществляемся, либо нет.

Очень своеобразно Сартр описывает и понятие экзистенциальной тревоги:

Экзистенциалист охотно заявит, что человек - это тревога. А это означает, что человек, который на что-то решается и сознает, что выбирает не только свое собственное бытие, но что он еще и законодатель, выбирающий одновременно с собой и все человечество, не может избежать чувства полной и глубокой ответственности.

Отдает мегаломанией: Я вершу судьбы мира, я ответственен за весь мир. С философской точки зрения здесь можно развернуть очень интересную дискуссию. Но с точки зрения практического психолога подобная трактовка экзистенциальной тревоги оказывается не только бесполезной, но скорее даже вредной. Попробуйте ка взвалить на вашего клиента ответственность за судьбы всего мира, а я посмотрю, что из этого выйдет.

Это та тревога, - пишет Сартр, - которую Кьеркегор называл тревогой Авраама. Вы знаете эту историю. Ангел приказал Аврааму принести в жертву сына. Хорошо, если это на самом деле был ангел, который пришел и сказал: ты - Авраам и ты пожертвуешь своим сыном. Но каждый вправе спросить: действительно ли это ангел и действительно ли я Авраам? Где доказательства? У одной сумасшедшей были галлюцинации: с ней говорили по телефону и отдавали приказания. На вопрос врача «Кто же с вами разговаривает?» - она ответила: «Он говорит, что он бог». Но что же служило ей доказательством, что это был бог? Если мне явится ангел, то откуда я узнаю, что это и на самом деле ангел? … Если я услышу голос, то только мне решать, является ли он гласом ангела. Если я сочту данный поступок благим, то именно я, а не кто-то другой, решаю, что этот поступок благой, а не злой. Мне вовсе не обязательно быть Авраамом, и тем не менее на каждом шагу я вынужден совершать поступки, служащие примером для других. Для каждого человека все происходит так, как будто взоры всего человечества обращены к нему и будто все сообразуют свои действия с его поступками.

Сартр как бы выбивает почву из под ног самого себя: с одной стороны человеку критически важно сделать правильный выбор и совершить верный поступок, а с другой правильных и неправильных выборов просто нет, - я сам решаю, что правильно, а что неправильно. Единственным якорем, за который можно зацепиться - оказываются судьбы человечества. Давайте снова вернемся к психотерапевтической практике. Может ли нам помочь в работе подобного рода усиленный манией величия эгоцентризм? Весь мой психотерапевтический опыт говорит о совершенно противоположном: чем больше эгоцентризма, чем больше человек зациклен на себе, тем больше провалов, перекосов и разорванностей в его общей структуре бытия-в-мире. Сам процесс терапии - это всегда выход за пределы своего эго, этот прорыв к Миру и Другому человеку, это восстановление целостности его бытия.

А что же тогда может послужить основой для правильного выбора? Кстати сама Библия указывает нам возможное направление мысли: «Поверил Авраам Богу и это вменилось в праведность ему». Вот как, центр не на человеке, а на Боге. А что делает Хайдеггер? он определяет человека как «Слугу Бытия». Он также смещает центр с человека и переносит его на само Бытие. Но как это «Служить Бытию?» Бытие по Хайдеггеру зовет человека к осуществлению. Оно взывает к нему, чтобы он его осуществил (в традиционной эго- и антропо-центрической западной психотерапии это называется самореализацией). И если человек являет на свет Божий бытийные феномены, раскрывает их согласно их сущности во всей полноте, он осуществляется как человек, если же он этого не делает, его экзистенциальная тревога возрастает. Экзистенциальная тревога - это всегда конкретный страх конкретного человека перед невозможностью осуществления. Если перейти от философии к простым жизненным вещам, то это страх женщины не состояться как жена и как мать, страх учителя не выучить и не воспитать учеников, страх писателя и композитора не написать ничего стоящего, страх психотерапевта провалить терапию и не помочь клиенту. Тогда и цель экзистенциальной терапии наконец становиться простой и понятной: главная цель экзистенциальной терапии - способствовать осуществлению клиента, чтобы он стал человеком и состоялся как человек в своем человеческом мире.

В своих рассуждениях Сартр активно использует еще один Хайдеггерианский термин - «Брошенность» иногда пишут «Заброшенность». В общем трагическом пафосе французской экзистенциальной мысли эти слова приходятся как нельзя кстати. Данный термин, однако, контекстуально, было бы правильнее перевсти как «Вброшенность», именно такой смысл, вкладывает в это понятие Хайдеггер. «Вброшенность» по Хайдеегеру есть попадание человека в определенные условия бытия (в том смысле, что родителей и Родину не выбирают). По Хайдеггеру именно из этих условий «вброшенности» собственно и вытекают главные жизненные задачи, иными словами его миссия. В этом смысле задача экзистенциального терапевта часто как раз и заключается в том, чтобы клиент полностью принял условия своей «вброшенности» и в опоре на нее обрел свои жизненные смыслы. Вспомним Виктора Франкла: смысл «находится, а не изобретается». Однако вернемся снова к нашему Жану Полю:

Достоевский как-то писал, что «если бога нет, то все дозволено». Это - исходный пункт экзистенциализма. В самом деле, все дозволено, если бога не существует, а потому человек заброшен, ему не на что опереться ни в себе, ни вовне. Прежде всего, у него нет оправданий. Действительно, если существование предшествует сущности, то ссылкой на раз навсегда данную человеческую природу ничего нельзя объяснить. Иначе говоря, нет детерминизма, человек свободен, человек - это свобода.

Волей-неволей, вспоминается притча о блудном сыне. Ушел один такой человек на свободу, и оказалась эта свобода для него пущи неволи. Вот такая вот трагическая заброшенность, в этом случае термин «заброшенность», понятно, подходит намного лучше. Очень хочется сказать «Безотцовщина». Нет Бога, нет никакой внешней правды, - вся правда во мне, и пришпиленные откуда то с боку «судьбы человечества» выглядят не убедительными. Ибо если мы дальше пойдем по пути исследования человечности, но неизбежно покинем пространство личной свободы, и столкнемся лицом к лицу с идеалами этой самой человечности. По этому пути очень ярко и убедительно прошел еще две с половиной тысячи лет Конфуций, заложив мощнейший фундамент человечности великой китайской культуры (кстати, не только китайской). У Хайдеггера, кстати, также как и у Конфуция, человечность как раз и раскрывается большей частью в экзистенциале «Бытия-вместе», совместности. У Сартра этой самой совместностью и не пахнет. «Мы одиноки и нам нет извинений» - ну что, хорошее основание для терапии? Сартр лишает человека не только Бога, не только совместного бытия с другим человеком и другими людьми, он фактически лишает смысла собственного бытия. Что хочу - то и будет смыслом, - очень слабое основание бытия, фактически никакое, отсюда напрямую вытекает тема самоубийства, ярко и образно раскрытая в работах Альбера Камю. Ничего себе терапия.

Полностью игнорируя базовый для темы человеческого осуществления экзистенциал совместности, Сартр, кроме всего прочего, еще и осуществляет редукцию экзистенциала темпоральности исключительно к будущему времени:

«Человек - это будущее человека». И это совершенно правильно. Но совершенно неправильно понимать это таким образом, что будущее предначертано свыше и известно богу, так как в подобном случае это уже не будущее. Понимать это выражение следует в том смысле, что, каким бы ни был человек, впереди его всегда ожидает неизведанное будущее.

И опять Сартр противоречит сам себе, если человек - это его миропроект, то своим первоначальным бессознательным выбором он уже, в определенном смысле, уже предначертал свое будущее. С другой стороны, по его же словам будущее абсолютно неизведанно. И таких противоречий в его учении довольно много, и не сама эта противоречивость становиться проблемой, проблемой становиться безопорность и безосновность человеческого бытия, которую пытается нам в качестве единственной реальности подсунуть Сартр. Безосновность и безопорность не могут являться основой терапевтической практики. Свобода, поданная нам Сартром в красивой обертке на деле оказывается пустотой, и, кроме падения (да в падении есть своя эстетика) ничего не обещает.

Что же до экзистенциала темпоральности, то не только Хайдеггер, но сама жизненная практика говорит нам о том, что время всегда человеческой жизни всегда целостно. Из нее как из песни не выкинешь ни начала ни конца (а за середину с вас три шкуры сдерут дзен-буддисты и гештальтерапевты :-) ). Возвращение же человека к переживанию целостности времени его жизни, - важнейший этап любой настоящей терапии - не только экзистенциальной.

Пожалуй, довольно критики в сторону Сартра, вне всякого сомнения, в его учении есть и позитивные моменты, на которые в терапии действительно можно опереться. Во-первых, Сартр призывает нас к бескомпромиссному, лишенному каких-либо иллюзий (к сожалению, большей частью, и смыслов) осуществлению самого себя:

Квиетизм - позиция людей, которые говорят: другие могут сделать то, чего не могу сделать я. Учение, которое я излагаю, прямо противоположно квиетизму, ибо оно утверждает, что реальность - в действии. Оно даже идет дальше и заявляет, что человек есть не что иное, как его проект самого себя. Человек существует лишь настолько, насколько себя осуществляет. Он представляет собой, следовательно, не что иное, как совокупность своих поступков, не что иное, как собственную жизнь.

Сартр призывает нас к полной тотальной ответственности за то, что ты делаешь. Он призывает к решительному действию (вместо бесконечных блужданий по чувствам и переживаниям, так любимыми многими современными западными психотерапиями). Он рисует перед нами яркий заманчивый идеал свободы, иногда очень полезный в процессе терапии, когда речь идет об освобождении из под власти старого деструктивного поведенческого паттерна.

Экзистенциалист же говорит: трус делает себя трусом и герой делает себя героем. Для труса всегда есть возможность больше не быть трусом, а для героя - перестать быть героем. Но в счет идет лишь полная решимость, а не частные случаи или отдельные действия - они не захватывают нас полностью.

Во-вторых, он учит нас воспринимать самих себя не как чувствующее и думающее я, а как совокупность собственных поступков, что в процессе терапии, вне всякого сомнения полезно, поскольку прямо толкает клиента взять ответственность за свою жизнь на самого себя.

Мы хотим лишь сказать, что человек есть не что иное, как ряд его поступков, что он есть сумма, организация, совокупность отношений, из которых составляются эти поступки.

В третьих, Сартр как раз и учит нас распознавать наши собственные поведенческие и экзистенциальные паттерны, через осознавание своих миропроектов. А выражение Сартра «Человек существует лишь настолько, насколько себя осуществляет» можно смело ставить эпиграфом и базовым императивом любой экзистенциальной терапевтической практики. Иными словами я предлагаю заменить, уже набившее оскомину «Сущность предшествует существованию» на «Сущность раскрывается в осуществлении».

Конечно же, разговор о Сартре можно было продолжать еще долго, но основные мысли, важные на мой взгляд, для терапевтической практики, уже сказаны, теперь перейдем к Хайдеггеру. Напомню в этой статье я буду опираться в основном на статью Хайдеггера «Письмо о гуманизме».

Хайдеггер

С Хайдеггером конечно же намного труднее, чем с Сартором. Мысль Хайдеггера настолько емка и многомерна, что для описания и раскрытия некоторых абзацев потребуются отдельные статьи. И, тем не менее, я дерзну, поскольку важность работ Хайдеггера для экзистенциальной терапии, имеет, на мой взгляд, не преходящее значение. Вот, к примеру, тот же Сартр ухватил у Хайдеггера лишь несколько тем, возможно, во многом, и не дополнял, но насколько плодотворными эти темы оказались для Сартра, - родилось и оформилось целостное философское учение - экзистенциализм. Однако вернемся к Хайдеггеру, напомним его работа «Письмо о гуманизме» явилось ответом на статью Сартра «Экзистенциализм - это гуманизм». Итак, Хайдеггер начинает с очень весомого абзаца, в котором как в квинтэссенции сосредоточена львиная доля базовых положений его философии, рассмотрим, поэтому его детально:

Мы далеко еще не продумываем существо деятельности с достаточной определенностью. Люди видят в деятельности просто действительность того или иного действия. Его действенность оценивается по его результату. Но существо деятельности в осуществлении. Осуществить значит: развернуть нечто до полноты его существа, вывести к этой полноте, producere - про-из-вести. Поэтому осуществимо, собственно, только то, что уже есть. Но что прежде всего "есть", так это бытие. Мыслью о-существляется отношение бытия к человеческому существу. Мысль не создает и не разрабатывает это отношение. Она просто относит к бытию то, что дано ей самим бытием. От-ношение это состоит в том, что мысль дает бытию слово. Язык есть дом бытия. В жилище языка обитает человек. Мыслители и поэты - хранители этого жилища. Их стража - осуществление открытости бытия, насколько они дают ей слово в своей речи, тем сохраняя ее в языке. Мысль не потому становится прежде всего действием, что от нее исходит воздействие или что она прилагается к жизни. Мысль действует, поскольку мыслит. Эта деятельность, пожалуй, самое простое и вместе высшее, потому что она касается отношения бытия к человеку. Всякое воздействие покоится в бытии, но направлено на сущее. Мысль, напротив, допускает бытию захватить себя, чтобы с-казать истину бытия. Мысль осуществляет это допущение.

Лично для меня как экзистенциального терапевта очень важно следующее высказывание: Но существо деятельности в осуществлении. Осуществить значит: развернуть нечто до полноты его существа, вывести к этой полноте, producere - про-из-вести. Не деятельность важна сама по себе, не существование, а именно осуществление. Хайдеггер раскрывает для нас смысл и суть самого процесса осуществления как про-из-ведения (трижды хвала великому и могучему, в его корнях сокрыто много сакральной правды!) Что же откуда и куда мы про-из-водим? Ну, во первых про, означает движение вперед к будущему. Из - из одного места в другое. И что же это за места такие? - Есть сфера потенциального латентного бытия, сфера сокрытости, и есть сфера открытости, явности, явленности. У нас в России говорят «Явить на свет Божий», это как раз про это. Вести - означает путь, который нужно пройти, работу которую нужно проделать. Итак, для своего осуществления человеческому существу крайне важно научиться про-из-водить феномены бытия из состояния сокрытости в состояние явленности. И не просто привести тот или иной феномен в состояние явленности, а до вести его до полноты, целостности, завершенности: написать книгу, спеть песню, накормить кошку, спроектировать самолет, построить самолет. Все это собственно и есть наше с вами осуществление, оно может быть большим, может маленьким, тихим или громким, оно бывает разным. Главное, чтобы оно было, поскольку если его не будет, не будет и самой человеческой жизни, будет лишь ее подобие, которое не принесет живущему никакого удовлетворения. Поэтому Сартрианское: «Существование прежде сущности» звучит очень коряво». Важно не существование само по себе (Помните «жить, а не существовать»), а именно осуществление как это самое про-из-ведение.

Как мы уже ранее писали, помочь клиенту осуществиться, - собственно и есть главная цель экзистенциальной терапии. Мартин Хайдеггер дает нам основу и понимание механизма процесса этого осуществления. Итак Из - т.е. откуда, наиболее важные для данного конкретного клиента Зовы Бытия, что ему хочется, и что он должен сделать. В начале пути разница между «хочу» и «должен» не принципиальна, - и то, и то - Зов, который указывает на стремление феномена явиться в мир, стать явленным. Вести - путь, который он сам, или мы вместе с ним должны пройти, работу, которую мы должны проделать, пока феномены, которые он осуществляет действительно станут явными и дойдут до своей полноты, в терапии - это всегда совместная работа терапевта и клиента в экзистенциале бытия-вместе. И, наконец, Про - вот здесь то и приходит черед для работы мысли, которая нам как раз и поможет с «из» и «вести». А еще «Про» несет в себе смысл устремленности к будущему и заботы о будущем - о явленности и исполненности конкретного бытийного феномена.

Мыслью о-существляется отношение бытия к человеческому существу. Мысль не создает и не разрабатывает это отношение. Она просто относит к бытию то, что дано ей самим бытием. От-ношение это состоит в том, что мысль дает бытию слово. Язык есть дом бытия.

Как же велик и точен наш с вами язык! Смотрите «Мыслью о-существляется», о - значит о том, что должно осуществиться, о - намекает нам на содержательные характеристики будущего феномена. Существляется - до-водиться, при-водиться к сущности, теперь оно явное, целое. Есть бытие и есть человек, именно мысль соединяет бытие и человека, именно благодаря тому что это отношение есть, человек становиться человеком, осуществляет самого себя. Значит, мысль в процессе терапии должна быть всегда сфокусирована на существе вопроса, быть при его сути. Мысль дает бытию слово. Именно благодаря мысли, нам становиться ясно какие феномены бытия у данного конкретного клиента просятся наружу: «Скорее яви нас на Свет Божий». Для терапевтической практики это означает, что работа нашей мысли должна быть сфокусирована не на чувствах и переживаниях, а на самих бытийных феноменах.

Язык есть дом бытия. Я бы понимал язык в широком смысле этого слова, не только в лингвистическом, речь идет о языке образов, действий и поступков. Это тот язык, благодаря которому сокрытые, еще не явленные феномены замечаются нами, и благодаря которому становиться понятен путь приведения их к состоянию явленности. В процессе терапии ты ясно сознаешь, что далеко не все клиенты в равной степени этим языком владеют. Некоторые в прямом смысле этого слова и двух слов связать не могут, для них процесс терапии - как раз и означает изучение и осваивание этого языка. По словам Хайдеггера - строительство Дома их Бытия.

Язык есть дом бытия. В жилище языка обитает человек. Мыслители и поэты - хранители этого жилища. Их стража - осуществление открытости бытия, насколько они дают ей слово в своей речи, тем сохраняя ее в языке.

Когда мы говорим о языке как о «Доме бытия», конечно же речь, идет не только о терапии. Язык (в широком смысле этого слова) - есть основа нашего существования, без него мы не человеки, не люди. Без него мы не можем осуществлять себя как люди. Возвращаясь к процессу терапии, психотерапевты - это те же мыслители и поэты, поскольку в процессе терапии именно их задача - хранить это жилище, и не только хранить, но и строить, возводить (вместе с клиентами), ремонтировать. Также к терапевтам полностью относиться требование быть на страже открытости бытия. Что значит «быть на страже открытости бытия»? Применительно к терапевтическому процессу это означает, не допускать фиксации клиента на какой-нибудь одной все пожирающей и поглощающей теме (как это бывает в случае острых неврозов и психопатологий), а, напротив, способствовать открытости своих клиентов в смысле возможности откликнуться на Зов бытийных феноменов, и, в конечном итоге способности реализовать эти возможности, воплотить бытийные феномены в жизнь.

Простой пример из недавней практики, на терапию приходит мужчина средних лет, ITшник, проблема заключается в том, что все его мысли и переживания сконцентрированы на его неудачном проекте, который не может быть реализован, вследствие недостатка финансирования, но отказ от проекта, для него означает частичную (а в его фантазиях полную) потерю средств к существованию. Человек измучился, - не спит ночами, основательно подсел на транквилизаторы, чуть ли не полностью утратил контакт с женой и детьми. Процесс терапии начался с того, что при поддержке терапевта он позволил себе купить вечером банку красной икры и съесть ее вместе с семьей на ужин. После икры, пошли велосипедные прогулки с семьей, потом песни под гитару, подарки друзьям, далее отказ от фармакологии, далее параллельные проекты. Т.е. тема «больного проекта» ни куда не ушла (во всяком случае пока, хотя уже близко к тому, чтобы вопрос так или иначе разрешился), но она перестала быть для него единственной, тотально захватывающей его сознание. Он снова обрел способность слышать и откликаться на зов бытийных феноменов. В этом примере также проявилась настоятельная необходимость в совершенствовании «языка», поскольку недостаток эмоционального интеллекта, в немалой степени препятствовал налаживанию гармоничных отношений с женой и детьми.

И последняя фраза из этого абзаца: Мысль, напротив, допускает бытию захватить себя, чтобы с-казать истину бытия. Как это «мысль допускает бытию захватить себя?». Это высказывание Хайдеггера стоит понимать буквально, в том смысле, что бытийный феномен заставляет человека о себе думать. Ну вот как в предыдущем пример, «больной проект» заставлял постоянно о себе думать несчастного ITшника. При чем, когда мы говорим думать, это одновременно означает и чувствовать и переживать без традиционного разделения на мысли и чувства. Почему без традиционного разделения? - да по той простой причине, что само их разделение в жизни конкретного человека - уже признак патологии. Итак, мысль позволяет бытию захватить себя, чтобы с-казать истину бытия. С - указывает на совместность, со-бытийность. В процессе терапии это и со-бытийность терапевта и клиента, а во внешней жизни клиента - это его событийность с другими людьми. Казать истину бытия - значить явить миру бытийный феномен во всей его полноте, согласно его сущности. Вместе с-казать - значит совершить исполнить, т.е. полностью пройти этот путь, проделать всю необходимую работу по приведению бытийного феномена в состояние полной ясности и исполненности.

Ну, вот такой короткий абзац, а в нем - вся концепция экзистенциальной терапии, как в ценностном, так и в методологическом ракурсах рассмотрения.

Интересна и, несомненно, достойна обсуждения мысль Хайдеггера о том, что «язык под господством новоевропейской метафизики субъективности почти неостановимо выпадает из своей стихии». Т.е. базовая проблема, с которой к нам приходят наши клиенты - не умение и не способность осуществляться, корениться в определенных культурных процессах, следствием которого как раз и является разрушение языка, как дома бытия. Почему метафизика субъективности деструктивно влияет на способность человека осуществляться? Хайдеггер говорит нам о том, что традиция метафизики субъективности уходит к Платону и Аристотелю, когда впервые зарождается понятие субъекта и противостоящего ему объекта. Само по себе это разделение вызвано желанием человека противопоставить себе близрасположенную к нему реальность и в, конечном итоге, овладеть ею, подчинить ее себе.

Вышесказанное имеет самое прямое отношение к процессу терапии. Клиенты, уже поднатарелые в разного рода психотерапиях, сразу (а неподнаторелые чуть позже) начинают жаловаться на своих родителей, что те их не достаточно любили, на заботились, подавляли и в, конечном итоге, передали им деструктивный способ взаимодействия с реальностью, который мешает им жить. В таком отношении к родителям, вне всякого сомнения, просматривается та самая линия, о, которой нам говорит Хайдеггер. Клиенты мыслят себя как субъекты, которым противостоят объекты - родители, которые деструктивно на них повлияли, укреплению такого понимания психических процессов в немалой степени способствовала концепция психоанализа Зигмунда Фрейда. Собственно процесс терапии как исцеления (возвращения к целостности) начинается тогда, когда клиенты начинают осознавать, что родители им совсем не противоположны, и, что в своем способе быть они представляют вместе с своими родителями одно бытийное целое, а отвергая своих родителей, они, в значительной мере, отвергают самих себя. Т.о. само исцеление происходит, когда мы преодолеваем субъект объектное расчленение и переходим на более глубокий (истинный по Хайдеггеру) способ осмысления реальности, осмысления в смысле дарения и предоставления (через способствующую работу мысли) возможности феноменам бытия быть, являться, исполняться. В данном случае под феноменом мы понимаем самого клиента, как человеческое существо с уникальным для него бытийным способом. И в этом его уникальном способе быть - способы быть родителей, - неотъемлемая опора. Только после полного принятия того, что есть, возникает возможность понимания как развиваться, куда идти и как должно быть.

Другой пример, семейная проблематика. Современные люди вступают в брак, не видя, не чувствуя и не понимая феномен семьи, который они вместе должны раскрыть и бескорыстно послужить ему для того чтобы он, в конечном итоге состоялся и исполнился. Напротив, они рассматривают саму семью и своего партнера некий объект, которым нужно овладеть для лучшего удовлетворения своих потребностей. Как следствие, полная деградация института семьи на Западе, и во многом теперь уже у нас с вами. Последний наш барьер - это Православная церковь, которая учит служению, в противовес использованию. В настоящее время, чтобы сохранить семью и исполнить во всей полноте ее предназначение, нужно фактически каждый день заботиться о ее целостности и развитии, настолько мощны деструктивные тенденции современной цивилизации.

Не менее интересны размышления Хайдеггера о самой природе человечности. Он прослеживают историю происхождения самого понятия гуманизм и гуманность:

Отчетливо и под своим именем humanitas впервые была продумана и поставлена как цель в эпоху римской республики. "Человечный человек", homo humanus, противопоставляет себя "варварскому человеку", homo barbarus. Homo humanus тут - римлянин, совершенствующий и облагораживающий римскую "добродетель", virtus, путем "усвоения" перенятой от греков "пайдейи". Греки тут - греки позднего эллинизма, чья культура преподавалась в философских школах. Она охватывала "круг знания", eruditio, и "наставление в добрых искусствах", institutio in bonas artes.

Далее Хайдеггер прослеживает развитие термина гуманизм через мыслителей и философов эпохи возрождения и нового времени, Маркса, Сартра и говорит о том, что само понимание человечности всегда

«… определяется на фоне какого-то уже утвердившегося истолкования природы, истории, мира, мироосновы, т. е. сущего в целом. Всякий гуманизм или основан на определенной метафизике, или сам себя делает основой для таковой. Всякое определение человеческого существа, заранее предполагающее, будь то сознательно или бессознательно, истолкование сущего в обход вопроса об истине бытия, метафизично. Поэтому своеобразие всякой метафизики - имея в виду способ, каким определяется существо человека - проявляется в том, что она "гуманистична". Соответственно всякий гуманизм остается метафизичным. При определении человечности человека гуманизм не только не спрашивает об отношении бытия к человеческому существу. Гуманизм даже мешает поставить этот вопрос, потому что ввиду своего происхождения из метафизики не знает и не понимает его»

Жизнь уже давно заставила нас с огромной осторожностью относиться к призывам о гуманности со стороны разного рода правозащитников, как правило, финансируемых различными британскими и американскими фондами. Проще простого обвинить их в заговоре против России и подрывной антигосударственной деятельности. Проблема заключается в том, что они действительно глубоко верят в те идеалы гуманизма, которые проповедуют. В этом смысле как раз срабатывает пословица: «благими намерениями вымощена дорога в ад». И дело не в том, что гуманисты от метафизики не правы (в каком то частном случае они всегда правы), дело в том, что из метафизики не возможно, приблизиться к истине бытия, а значит и к природе человечности, поскольку согласно Хайдеггера «быть в истине бытия, хранить истину бытия» - собственно и есть главная задача человечества вообще и отдельного человека в частности.

И что же это за «истина бытия?» с чем ее едят и какое отношение она имеет к психотерапии? Вот , что об истине бытия говорит сам Хайдеггер в «Бытии и времени»:

«Истина - есть то, что само себя кажет… Быть истинным как быть раскрывающим, - есть способ бытия присутствия, что делает возможным само раскрытие. Само раскрытие должно в каком то более исходном смысле быть названо истиной».

По Хайдеггеру бытие само себя кажет, а человек помогает ему себя казать или проявлять. Для бытия в каждый момент времени есть самый свой способ себя раскрыть. Это раскрывающееся бытие, т.е. являющийся во всей своей полноте, согласно своей сути феномен, и есть истина. Хранить эту истину, беречь ее, способствовать ей - и есть главная задача человека. Роль экзистенциального терапевта в этом процессе очевидна: способствовать максимально раскрытию бытия в каждый момент времени процесса терапии и содействие клиенту в обретении наиболее его клиента способа быть.

Почему мне не нравиться термин экзистенциально-гумманистическая психотерапия? Потому что в этих самых гуманистических корнях (как всегда пришедших к нам из Америки) как раз и кроется их метафизическое происхождение.

Метафизика отгораживается от того простого и существенного обстоятельства, что человек принадлежит своему существу лишь постольку, поскольку слышит требование Бытия. Только от этого требования у него "есть", им найдено то, в чем обитает его существо. Только благодаря этому обитанию у него "есть" его "язык" как кров, хранящий присущую ему эк-статичность. Стояние в просвете бытия я называю эк-зистенцией человека. Только человеку присущ этот род бытия. Так понятая эк-зистенция - не просто основание возможности разума, ratio; эк-зистенция есть то, в чем существо человека хранит источник своего определения.

С Хайдеггером трудно. Трудно понимать его. А трудно потому, что он говорит с нами на другом не привычном для нас языке. В этом языке нет разделения на субъект и объект, и традиционные способы понимания как определения для дальнейшего использования не работают. Однако чем глубже в него вслушиваешься, тем больше возникает ощущение приближение к тайне бытия. Хайдеггер требует напряжения мысли, он как бы направляет твою собственную мысль к пониманию наиболее твоего в этой жизни способа быть. И чем ближе ты к этой тайне, тем более живым ты становишься. В этом смысле чтение Хайдеггера глубоко терапевтично, но, как уже говорилось ранее, требует очень напряженной работы мысли. Разберем приведенный выше абзац более детально:

Метафизика отгораживается от того простого и существенного обстоятельства, что человек принадлежит своему существу лишь постольку, поскольку слышит требование Бытия.

Проблема метафизических гуманистических психотерапий, что они заранее еще до встречи с бытием заранее предлагают некий правильный идеал, которому необходимо соответствовать, в частности, речь может идти об идеалах демократии и толерантности. Дело не в том, что они не правильны, дело в том, что в данный конкретный момент времени они могут увести нас от истины бытия, заглушить его Зов. Именно поэтому в свое время Мартин Бубер категорически отказался отождествлять свою встречу («Я»-«Ты») со встречей Карла Роджерса, никакая клиент-ориентированная поддерживающая и признающая позиция терапевта (которую так любят женщины-клиенты) подлинной встречи в подлинном со-бытии не гарантирует, и более того, иногда, может сделать ее невозможной.

Задача терапевта в этом смысле, будет заключаться в том, чтобы помочь своему клиенту услышать требование бытия, и в том, чтобы помочь ему ответь на его Зов. Поэтому в центре внимания экзистенциального терапевта не чувства и не переживания клиента (хотя без внимания он их, понятно, тоже не оставляет), а его Зов, а именно в чем Зов его бытия, о чем этот Зов? На практике это может быть окончание недописанной статьи, сходить с сыном к лор-врачу, найти место для нового дома, разобраться и определиться в личных отношениях. Т.е. Зов - это вполне конкретные вещи, никаких абстракций.

Только от этого требования у него "есть", им найдено то, в чем обитает его существо.

Только, когда человек услышал Зов и, приняв требование бытия, решился его осуществить, он в полном смысле этого слова начал быть. Он теперь есть, в смысле «Аз есмь». Теперь, наконец, можно сказать, что человек обрел свое существо, свою подлинную человечность, в этом собственно и состоит основная цель экзистенциальной терапии.

Только благодаря этому обитанию у него "есть" его "язык" как кров, хранящий присущую ему эк-статичность.

И так наш с вами клиент услышал Зов и решился быть, теперь он обитает в истине Бытия, как говорит Хайдеггер, или как он говорит еще по-другому, он сейчас «выстаивает в просвете Бытия» (это его высказывание нам понадобиться чуть позже). Теперь у него есть язык… По своему опыту могу сказать, что языка еще нет, язык не обретается как чудо, язык осваивают. Но так или иначе возможность для языка и основание для него уже есть. Но как язык может быть кровом, домом, местом, жилищем? - Может, поскольку, только после того как человек решился явить на свет Божий конкретный бытийный феномен, ему на его языке (напомню, язык мы мыслим шире нежели только лингвистически) становиться ясно (сразу скажу, что в терапии не всегда сразу ясно, как раз над про-яснением и работаем) как довести этот феномен до состояния поной явленности, исполнить его, совершить, создать.

В рамках такого понимания бытия человека становиться понятна и эк-статичность, как выдвинутость его мыслей, чувств, переживаний во временной перспективе вперед в будущее. Чтобы стала яснее эта трактовка эк-статической сущности человеческого существа, Хайдеггер также использует понятие заботы, прежде всего заботы о том, что бытийный феномен состоялся. Забота же это всегда продумывание наперед. Вперед от того, чего еще нет к тому, что будет. Вот эту то самую заботу как выдвинутость человека вперед себя самого Хайдеггер и называет эк-зистенцией. Поэтому экзистенция - это уж ни как не существование (Сартр), а скорее осуществление, это будет ближе и точнее.

Способность эк-зистировать - и есть то, что в подлинном смысле этого слова делает нас людьми. Проблема в том, что эта самая способность эк-зистировать, как раз у современных людей очень сильно деформирована. В особенности же это касается жителей мегаполисов. Чтобы услышать Зов бытия нужна тишина и способность выдержать дискомфорт, поскольку Зов этот не всегда про радостное. Вспомним спартанского царя Леонида, для которого Зов бытия был предельно прост и конкретен - умереть за Родину. В этом смысле становиться понятно высказывание Хайдеггера - «выстаивать в просвете бытия». Иногда терапевту приходиться помогать своим клиентам именно выстаивать в свете своего бытия. Не буду приводить примеры, каждый при необходимости может вспомнить соответствующие примеры из личной жизни. Как понимать термин просвет? - очевидно как про-свет. Т.е. бытие светит из сейчас в будущее, в этом просвете я как человек обитаю, это мое жилище.

Таким образом, важнейшая цель экзистенциальной терапии - это реанимация человеческой экзистенции, как способности порождать, выводить на Свет Божий бытийные феномены во всей их полноте, согласно их сущности. Эк-зистировать - значит трудиться. Вспомним Александра Васильевича Суворова «Намерения с огромным трудом продуманные, .. в месте тихого уединения, которое я себе всегда доставлял… доставляли победу мне над своенравной фортуною». «Жизнь - есть усилие во времени», - говорил Мераб Константинович Мамардашвили. Хотя, конечно, навсегда все так трагично и так трудно, может быть и радостно, как это описывает в своих книгах Михай Чиксентмихайи, когда он говорит о состоянии потока, но поток будет потом, а сначала надо решиться, сначала всегда трудно, потом легче. Да и вообще жизнь штука полосатая, вернее волнообразная. Говоря, о состоянии потока, часто вспоминают дельфинов развивающих скорость до 100 км/ч, когда само море им помогает, но при этом забывают, что тем же дельфинам порой приходиться продираться сквозь сети по дороге к тем местам, где у них рождаются дети. Т.е. внутренне человек должен быть готов и к «потоку», и к продиранию сквозь сети, и даже к смерти за Родину.

Однако вернемся к способности эк-зистировать. По большому счету эк-зистировать означает услышать Зов бытия, понять какой бытийный феномен ты должен про-из-вести на Свет Божий, хорошенько про-думать как это все осуществить и позаботиться, чтобы это было осуществлено. Вот это та способность порождать бытийные феномены и осуществлять их у современных людей очень сильно деформирована. Сам Хайдеггер называл этот феномен «Забвением бытия». Суть этого забвения корениться в антропоцентрических установках на уровне общества, а в индивидуальной плоскости - в установках эгоцентрических. Когда бытие рассматривается как место для удовлетворения своих потребностей, оно начинает мстить (в том смысле, что «иногда Бог наказывает человека, исполняя его молитвы»). Ты хочешь удовлетворения - получай весь мир становиться набором сертифицированных и кодифицированных вещей для твоего потребления. Осталось последнее, нанести штрихкод на самого человека. Но все человеческое существо в нас противиться этому последнему (еще две тысячи лет назад предсказанному) событию. Противиться, потому что мы ясно ощущаем, что наше человеческое существо будет в этом случае безвозвратно утеряно, мы больше не исполнимся как люди.

Эгоцентрические установки современных людей разрывают их связи с миром и с другими людьми, в это смысле уменьшаются возможности для появления этих самых бытийных Зовов. Образно говоря, Бытие чахнет как на уровне одного человека, так и на уровне всего человеческого сообщества. Человек занят удовлетворением своих потребностей: он занимается сексом, ест вкусную еду, путешествует, смотри разные картинки, которые показывает ему телевизор и компьютер. Он зарабатывает деньги, чтобы еда была вкуснее, секс качественнее и разнообразнее, картинки ярче. Но все это довольно быстро приедается, и тогда наступает пустота («экзистенциальный вакуум», как в свое время метко подметил Франкл), а потом начинает расти экзистенциальная тревога, время жизни неумолимо уменьшается, а как человек я не исполнился, не состоялся.

Зов бытия возникает, прежде всего в плоскости бытия-с-другими людьми. Это наши дети, которые требуют постоянной заботы, родственники друзья, дети, в смысле ученики и последователи. Но не всегда Зов это про заботу о других людях. В со-бытийном пространстве, во взаимодействии с другими рождаются замыслы новых произведений искусства и совместных проектов. Поэтому другая важнейшая цель экзистенциальной терапии - это восстановление целости отношений человека с другими людьми, а далее на этом базисе и целостности отношений со всем миром.

Ну вот,шаг за шагом Хайдеггер становиться ближе и понятней:

…человек существует таким образом, что он есть "вот" Бытия, т. е. его просвет. Это - и только это - "бытие" светлого "вот" отмечено основополагающей чертой эк-зистенции, т. е. экстатического выступления в истину бытия. Экстатическое существо человека покоится в эк-зистенции, которая отлична от метафизически понятой existentia.

Смотрите что происходит: фокус внимания смещается с человека на само бытие. Человек - есть «вот» Бытия. Т.е. в центре не человек с его достоинством, жалостью к себе и всем многообразием чувств и переживаний, а само Бытие. При чем, это бытие не этого отдельного человека, поскольку сама речь о каком там отдельном бытии, по Хайдеггеру, метафизична и уводит нас подальше от истины бытия и подлинной сути человеческого существа, это целостное Бытие как оно есть.

Много раз я убеждался на практике насколько полезно и терапевтично переключение внимания клиентов с их чувств и переживаний на само бытие, и, наоборот, насколько трагично и бесперспективно оказывается зацикливание на своих чувствах. Пример, как обычно начинается день у одного из клиентов (выпускника гештальтинститута): «Я лежу на диване, и тщательно взвешиваю чего же мне действительно хочется. Большинство опций вызывают чувство дискомфорта и я их отбрасываю. Иногда это продолжается до самого вечера». Другой пример, возмущенная высказанными в ее адрес словами женщина, все время возвращается в своей памяти к обидчику и мысленно его уничтожает. В обоих случаях за чувствами и переживаниями пространства для того, чтобы услышать Зовы бытия и ответить на них, практически не остается. Если же, как в случае упомянутого ранее ITшника, человек преодолел свой дискомфорт и проэкзистировал свою жизнь в новое будущее, жизнь меняется, происходят новые встречи и новые события, картина жизни раскрашивается новыми красками, человек снова начинает жить, осуществляться. Попутно уходят невротические симптомы, исчезают страхи и восстанавливается сон.

Вернемся к полемике Хайдеггера с Сартром. Вот, что об этом пишет сам Хайдеггер:

Сартр, напротив, формулирует основной тезис экзистенциализма так: экзистенция предшествует "эссенции", сущности. Existentia и essentia берутся им при этом в смысле метафизики, со времен Платона утверждающей: essentia идет впереди existentia. Сартр перевертывает это положение. Но перевернутый метафизические тезис остается метафизическим тезисом. В качестве такого тезиса он погрязает вместе с метафизикой в забвении истины бытия.

И действительно само высказывание «Существование предшествует сущности» сразу вызывает у читателя дискомфорт и ощущение, коренящейся в этих словах неправды. Хайдеггер разъясняет откуда нам это идет. Сартр не допонял Хайдеггера, также как и, в свое время, Бинсвангер со своим индивидуальным Dasein. Но не смотря на это недопонимание, и то, малое, что они у него взяли, оказалось очень плодоносным и продуктивным. Таков уж Хайдеггер.

Эк-зистенция означает содержательно выступание в истину бытия бытия…. Эк-зистенция именует определяющее место человека в истории истины… Слово "сущность" теперь определяется не из esse essentiae и не из esse existentiae, а из эк-статики бытия-вот, Dasein. В качестве эк-зистирующего человек несет на себе бытие-вот, поскольку делает "вот" как просвет Бытия своей "заботой". А бытие-вот существует как "брошенное". Оно коренится в броске Бытия как посылающе-исторического.

Хайдеггер говорит о том, что само разделение сущности и существования, которое предлагает Сартр неправомерно в принципе. Он говорит нам о том, что сущность человека, его человечность как раз и заключается в заботе человека о бытии, когда он стоит в просвете этого бытия. При чем бытие-вот, т.е такое бытие, каким мы его вот здесь сейчас ощущаем, воспринимаем и переживаем открывается нам в броске (предварительно может быть еще и в на-броске). Что это за «бросок» такой? Между прочим, тема важная, поскольку Хайдегерианский термин «брошенность», часто понимается как покинутость, т.е. абсолютно неправильно. Само Бытие как бы посылает нам бытийный контент, и нам приходиться иметь дело, с тем мы, что мы имеем. Мы имеем определенных родителей с определенными способами жить и быть, которые продолжают быть и жить в нас и после их смерти, в свою очередь наши родители несут в себе бытийные способы своих родителей. В этом ракурсе становиться яснее посылающе исторический характер бытия, который Сартр взял и отмел, как будто бы его нет вовсе. А он таки существует, очень ярко об этих реальностях пишет в своих работах Берт Хелленгер. И ведь это только малая часть того многообразного контента, который бросает нам бытие в своем броске. Это и место где мы живем, и людей, которые мы встречаем. При чем, речь идет не только о времени и месте рождения, а о том, что это на-брасывание бытия происходит постоянно, хотя и неравномерно, а скорее скачкообразно.

Тема наброска тоже очень интересна. Набросок - это еще неявленное бытие, а скорее латентное, которое постепенно становиться явным и явленным. Самый простой пример наброска - это вещие сны. Но можно обойтись и без мистики. Например, я собираюсь в поездку в Германию. Я еще не взял билеты, а тема Германии уже начинается в моей жизни актуализироваться. Приезжают знакомые из Германии и рассказывают мне о своем там пребывании. Неожиданно получаю письмо от знакомого немца. В телевизоре полдня говорят про Германию. В результате поездка срывается, набросок так и остался наброском в смысле эскиза, так и не написанной картины. А может быть и логическое продолжение, картина написана: поездка состоялась и удалась. На-бросок сродни Зову бытия, он из той же сферы, могу откликнуться, а могу и отбросить. Но бывают такие наброски, которые не отбросишь, в них мы пред-ощущаем, пред-восхищаем и пред-чувствуем будущие события.

Посмотрим как тезис Сартра «Существование предшествует сущности» повлиял на его собственную жизнь. Сартр жил в бешеной погоне за существованием: он борется с фашистами, становиться марксистом, потом маоистом, писателем, дараматургом, философом, гонится за яркими переживаниями в сексе, выступает на многочисленных конференциях, позирует фотографам, а чувство исполненности и успокоения так и не приходит. Ощущение же тревоги, напротив, все больше возрастает, Сартр пытается заглушить его транквилизаторами, от передозировки которых и умирает.

В параллели рассмотрим как тезис «Выстаивания в Про-свете бытия и заботы об истине бытия» повлиял на жизнь Хайдеггера. Зачем мы это делаем? - Потому, что экзистенциальный философ всегда живет в соответствие со своими убеждениями в противном случае он уже не экзистенциальный. У Хайдеггера были разные периоды в жизни, то он был на гребне популярности, то подвергался остракизму и критике. Но как бы не складывалась жизнь, он всегда был верен своей истине бытия. Ни одного конъектурного про-изведения за всю жизнь им написано не было. Он медленно читал и медленно писал, тщательно взвешивая каждое слово, отсюда, наверное, и выходит такая невероятная емкость каждого его абзаца. В центре внимания его всегда была правда бытия. Как он ее чувствовал и переживал, так он ее и передавал ни пожертвовав, и малой каплей этой правды, например, в угоду доступности и понятности. Он редко куда-либо ездит, все время размышляет и пишет. Впрочем, нельзя сказать, что Хайдеггер любил писать, письменный язык был для него слишким жестким, больше всего на свете Хайдеггер любил прогуливаться с друзьями по знаменитой круглой дороге (Rundweg) в горах Шварцвальда и раскрывать в свободной речи всю ту же истину бытия. С примером такого разговора можно ознакомиться в статье Хайдеггера «Между японцем и спрашивающим». Результатом этой неторопливой жизни получилось огромное философское наследие и большое количество учеников и последователей в самых разных сферах человеческой деятельности, в том числе в психотерапии. Хайдеггер умер также спокойно. Говорят, что он проснулся утром в хорошем настроении, выпил чашку кофе, опять прилег, снова заснул и тихо умер. Перед этим были даны очень подробные указания, где и как его хоронить, в том числе кому он завещает надгробную речь.

Теперь к терапии. Какой способ жизни более невротичен, а какой более здоров, судите сами. Лично мне гораздо больше импонирует второй, чем первый. В своей терапевтической практике я опираюсь на следующие положения учения Хайдеггера: перенос фокуса внимания с личных переживаний и ощущений на бытие, принятие своей «брошенности» как базвых условий своей жизни, совместность и со-бытийность, целостность и историчность жизни, актуализация способности слышать Зов бытия, поддержка решимости клиента ответить на Зов, поддержка клиента в ходе его ответа, помощь клиенту в освоении языка как дома Бытия. В моем подходе эти, на первый взгляд абстрактные положения давно стали базовыми методологическими основаниями. Опыт показывает, чем прочнее стоишь на этих основаниях, тем ярче и эффективнее результаты: уходит невротическая проблематика, исчезают транквилизаторы, восстанавливается сон, находиться любимое дело, прощаются и принимаются родители, прекращаются конфликты, список этот можно продолжать очень долго, но самое главное в жизни, появляется смысл. А просто погоню за свободным существованием, из которого когда-нибудь выкристаллизуется моя сущность, лично я считаю бесперспективной.

Литература

  1. Сартр Жан Поль. Экзистенциализм - это гуманизм. // Сумерки богов. - М.: «Политиздат», 1989. - С. 319-344.
  2. Хайдеггер М. Письмо о гуманизме. // Время и бытие: Статьи и выступления: пер. с нем. - М.: Республика, 1993. - С. 192-221.
  3. Хайдеггер М. Бытие и время. - М,.1993б. - С.220.

Летуновский В.В.,


См. также
  1. Есельсон С.Б., Летуновский В.В. Экзистенциализм в психологии
  2. Летуновский В.В. Сравнительный анализ методологических оснований вариантов экзистенциального анализа Л.Бинсвангера и М.Босса.
  3. Летуновский В.В. Духовная экзистенция и произведения культуры.
  4. Летуновский В.В. Экзистенциально-инициальная работа с телом
  5. Летуновский В.В. Экзистенциальная терапия в работе с телом
  6. Летуновский В.В. Анализ базовых настроений сновидения и последующая работа с ними
  7. Летуновский В.В. К 100-летию со дня рождения Медарда Босса
  8. Летуновский В.В. От потребностей и влечений к феноменологии мотивационных контекстов
  9. Летуновский В.В. Был ли Хайдеггер верующим?
  10. Летуновский В.В. От потребностей и влечений к феноменологии мотивационных контекстов
  11. Летуновский В.В. Психология Духовного Бытия
  12. Летуновский В.В. Экзистенциальная психотерапия и телесность человека
  13. Летуновский В.В. Экзистенциальный анализ. Перспективы применения в психологической практике
  14. Летуновский В.В. Экзистенциальный анализ. Перспективы применения в психологической практике
  15. Летуновский В.В. Экзистенциально-инициальная терапия Калфрида Дюркхайма
  16. Летуновский В.В. Экзистенциальный анализ. История, теория и методология практики. (диссертация)
  17. Летуновский В.В. Встречи с мечом. Очерки терапевтического фехтования
  18. Летуновский В.В. Развитие чувства целого в терапевтическом фехтовании
  19. Летуновский В.В. Психотерапевт и Правда
  20. Летуновский В.В. Терапевтический смысл онтологической герменевтики Мартина Хайдеггера (Читая статью Л. Сухоцкой)
  21. Летуновский В.В. Психотерапия через работу с мечом
  22. Летуновский В.В. Мои встречи с Экзюпери
  23. Летуновский В.В. Мартин Бубер и психотерапия
  24. Летуновский В.В. Душа и Хайдеггер. Пьеса в одном акте
  25. Летуновский В.В. Экзистенциальная терапия в работе с телом (доклад на конференции "Философия и психотерапия" 2013)
  26. Летуновский В.В. Личность и бытие. Экзистенциальные основания психологической практики
  27. Летуновский В.В. Работа с телом в экзистенциальной терапии (онтоцентрический подход)
  28. Лукьянов О.В., Летуновский В.В. Фундаментальная ошибка дискуссий о толерантности