../../Измененные состояния сознания: психологическая и философская проблема в психиатрии (Введение)

ВВЕДЕНИЕ

Приметой новой постановки проблем в отечественной психиатрии является расширение клинических рамок психопатологии, интерес к общепсихологическим, культурно-историческим и философским аспектам психики. Номенклатурная критика психоанализа и психодинамического направления, феноменологии, экзистенциальной и антропологической психиатрии сменяется их плодотворной разработкой. Наряду с большим количеством ранее не издаваемых переводов из классики мирового фонда появились работы, демонстрирующие готовность отечественных авторов участвовать в обсуждении внеклинических вопросов психиатрии. Растет интерес к психотерапии, теория и практика которой могут обсуждаться не только с клинических позиций. Возобновление этологических, эволюционных, исторических, этнопсихиатрических исследований обеспечивает необходимые естественнонаучные и культурологические дополнения к представлениям, сформулированным на клинической почве. Психопатология, согласно предначертанному К.Ясперсом пути, становится не только методологией клинического анализа, но и частью общего междисциплинарного знания о человеке. В этом контексте не вызывает сомнений актуальность проблемы сознания, являющейся предельной не только в философии, но и в частных научных дисциплинах. Междисциплинарный характер изучения сознания может быть, как представляется, со всей полнотой выражен в проблеме измененных состояний сознания (ИСС[1]).

До работ В.Джеймса[2] в европейской психологической науке был известен ограниченный набор состояний сознания - бодрствующее экстравертированное сознание, сон, состояния интоксикации с известной причинной обусловленностью. Все прочие воспринимались как эрзац, ошибка нормального сознания, как нечто по сути своей негативное (психопатологическое, регрессивное), короче говоря, как то, чего не должно быть и что подлежит интерпретациям в рамках клинической парадигмы. По сути, проблема ИСС была маргинальной в психиатрии и все ценное, что можно было получить психиатрами при изучении ИСС, оставалось либо в рамках психологии, либо вообще за пределами науки. В этом догматическом отстаивании специфики любых аномальных проявлений психического, как представляется, - одна из существенных причин неразработанности проблемы сознания в психиатрии.

Помня о том, что в основе клинической классификации расстройств сознания лежат общеизвестные критерии К.Ясперса, мы все же не имеем права возлагать на этого автора ответственность за современное положение дел в разделе патологии сознания. По мнению К.Ясперса (1965), психиатрические диагнозы суть не более чем идеи, в кантовском понимании этого слова. Сам К.Ясперс (1997) корректно писал не о расстройствах сознания, а о психотически измененных состояниях сознания[3]. О том же писал еще в 1920г. Е.Блейлер, отмечая, что сознание не может быть расстроено - оно или есть, или его нет. Между тем, в психиатрии по-прежнему сохраняется термин "расстройство сознания", обусловленный практическими потребностями клинической психопатологии.

В 1935г. профессор Т.Н.Юдин отмечал, что, несмотря на отдельные опыты в понимании патологии сознания, советская психиатрия этими вопросами еще не занялась, и они остаются необходимейшей задачей будущего. Тридцатью годами позже другой отечественный ученый оценивает состояние проблемы сознания в психиатрии следующим образом: не удается установить границы и объем понятия расстройства сознания; имеются большие трудности отграничения нарушений сознания от аффективных, бредовых, галлюцинаторно-бредовых расстройств; отсутствует единогласие в классификации нарушений сознания; вопрос о фаницах между клинически фиксируемыми видами нарушения сознания (делирием, онейроидом, аменцией и пр.) остается малоизученным; точная квалификация клинического статуса затрудняется многосимптомностью и лабильностью большинства состояний нарушенного сознания (Пападопулос, 1969). Таким образом, делает заключение автор, "первый этап изучения расстройств сознания - их описание - не закончен даже с точки зрения статической характеристики". Дальнейшие наблюдения и накопление фактов не только не внесли ясности в решение насущных вопросов, но лишь дополнили эмпирический хаос, более явственно обозначили методологическую неполноценность укоренившегося в психиатрии утилитарного подхода к сознанию.

Представляется совершенно очевидным, что психиатрическое понимание сознания должно развиваться в русле общефилософского и общепсихологического знания. Вопреки прагматическим ограничениям здравый смысл требует, чтобы психиатрические исследования, обращенные к особым ситуациям душевной жизни, не только были связаны с общим контекстом психологического и философского знания, но и развивались в пространстве как можно большего количества философских систем, в "полифоническом звучании всех философских языков" (М.Бахтин).

В широком контексте антропологической философии, центральным вопросом которой является человек и его сознание, мы действительно можем ожидать необходимой коррекции односторонней ориентации психиатрии на естественнонаучные стандарты и реальное обращение к внутреннему миру субъекта - носителя сознания. Психология здесь выступает как мостик, необходимый для перехода от философского знания к практически ориентированной психиатрии. От того, насколько реален (умопостигаем, традиционен и эмпиричен) этот переход, зависит реализуемость философских экзистенциальных, ценностных предпосылок в терапии психологических и психопатологических расстройств.

Необходимость гуманизации психиатрической клиники не подлежит сомнению, и многие пожелания, как представляется, могут быть реализованы на пути гуманитаризации. Здесь неизбежны определенные трудности. Согласно В.Дильтею [4], гуманитарные науки ("науки о духе") и науки естественные ("науки о внешнем мире") имеют различия в методологии (Розин, 1994). Закономерно в этой связи, что их интефация не может не отличаться эклектизмом, и, тем не менее, существуют области, где они соединяются в непротиворечивых концепциях. Местом соприкосновения разноплановых областей знания может быть названа проблема ИСС, рассматриваемая в психолого-психиатрическом, эволюционно-историческом и философском ракурсах.

Историк, решая свои задачи, включает в круг изучаемых проблем закономерности становления общественного и индивидуального сознания, особенности культурной детерминации сознания. В исторической науке выделяются филогенетически ранние ступени общественного сознания, отражающие этапы культурной эволюции. Психиатр, наблюдая расстройства сознания и самосознания, в некотором роде также занят историей. Открываемые в патологии состояния сознания являются "документами" культурной истории коллективного сознания, материалом, пригодным для интерпретаций в клиническом и в гуманитарном планах. Таким образом, психиатр, стремящийся к пониманию болезненных переживаний и сохраняющий это стремление, даже если у пациента психотические расстройства, должен наряду с развитым клиническим мышлением обладать и культурно-историческим видением. При этом условии появляется возможность различать психологическое значение изменений сознания, естественное содержание антропологически нормативных состояний сознания от психопатологических проявлений.

В психиатрической практике, ориентированной на медикаментозное воздействие, имеет значение понимание того, что психотропные средства не только влияют на рецепторы, медиаторы и пр., но и воздействуют на личность - изменяют сознание пациента. Этот эффект должен быть соотнесен с представлением о нормальной и патологической динамике изменений сознания, о влиянии социокультурных факторов на эту динамику. В психотерапии вопрос о внутренних детерминантах и структуре сознания, о сущности самосознания имеет еще большее значение. Культурологические данные о традиционном укладе жизни, о ранних мифологических представлениях раскрывают архетипическое содержание сознания пациента, а многочисленные данные о закрепленных в культуре способах изменения сознания являются для гуманитарно ориентированного специалиста напоминанием о важности спонтанных, терапевтических изменений сознания.

Отказ от такого рассмотрения психолого-психиатрических проблем неизбежно приводит к недифференцированному подходу, в котором целесообразность изменения сознания целиком трактуется как психопатологическая регрессия, а понимание внутренних закономерностей болезни и "целесообразности симптома", анализ экзистенциальных и трансперсональных потребностей пациентов становятся избыточными.

Таким образом, предполагается, что рассмотрение темы ИСС будет способствовать междисциплинарной интеграции психиатрии и гуманитарных наук, гуманизации (гуманитаризации) психиатрии и решению прикладных вопросов терапевтической практики. При этом появляется возможность ставить задачи, традиционно не относимые к задачам практического клинического исследования, но связанные с клиникой в той мере, в какой психиатрические теории, диагнозы и повседневная практика предопределены культурно-исторически и социально.

Примечания
[1] ИСС - сокращение, принятое в общеевропейской программе "Международное исследование измененных состояний сознания" (Спивак, 1986).
[2] Вильям (Уильям) Джеймс (1842-1910), американский психолог и философ, еще в начале XX в. писал, что "наше нормальное, или, как мы его называем, разумное сознание представляет лишь одну из форм сознания, причем другие, совершенно от него отличные... быть может, имеют где-нибудь свою область применения" (Джеймс, 1992).
[3] Одна из задач работы - показать наличие содержательных и ценностных различий между понятиями "изменение" и "расстройство" сознания.
[4] Вильгельм Дильтей (1833-1911)- немецкий историк культуры, философ. Представитель "философии жизни", основоположник "понимающей" психологии.

Дремов С.В., Семин И.Р.,