Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены;
мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся;
мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем…
С оружием правды в правой и левой руке,
в чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах:
нас почитают обманщиками, но мы верны;
мы неизвестны, но нас узнают;
нас почитают умершими, но вот мы живы;
нас наказывают, но мы не умираем;
нас огорчают, а мы всегда радуемся;
мы нищи, но многих обогащаем;
мы ничего не имеем, но всем обладаем.
(2 Кор.4,8-9;6,7-10)
Если Бога нет, то всё позволено.
/Ф.М.Достоевский/
Начну с анекдота, впрочем, не смешного, а довольно скверного. Некоторое время тому назад журнал «Развитие личности» (М., 2010, № 2, с. 76-88) опубликовал мою статью «Хам как девиантная личность». Позднее, в конце лета 2011 г. статья была выставлена на одном из научных сайтов.
Признаюсь, у меня не было намерения продолжать в дальнейшем занятия темой хамства. Однако произошло нечто непредвиденное. 4 сентября 2011 г. в социальной сети взяла начало интернет-конференция практических психологов и психотерапевтов, зачинщиком которой выступил некий г-н А. Для «затравки» и привлечения внимания интернет-аудитории он вывесил свою статью под названием «Хамство, как феномен девиантной личности». Её автору, вероятно, можно было бы простить и не слишком грамотную формулировку темы, и ненужную запятую в названии, указывающую на его проблемы с русским правописанием, если бы не одно «но». Начав читать статью, я вдруг обнаружил, что передо мной моя собственная статья «Хам как девиантная личность» с той лишь разницей, что встречающееся в ее тексте словосочетание «социология хамства» везде заменено словами «психология хамства». Заканчивался этот сногсшибательный в своей откровенности плагиат бесцеремонной фразой: «Такова моя [подчёркнуто мной. - В.Б.] попытка проследить генезис появления девиантно-маргинальных личностей…»
Естественно, я заинтересовался личностью столь отважного плагиатора и узнал, что А1. (привожу почти дословно его автохарактеристику) окончил государственную медицинскую академию, работает заведующим психотерапевтическим отделением областной психиатрической больницы в городе П., имеет 34-летний стаж работы, является врачом высшей категории, отличником здравоохранения, автором 90 научных работ, 5 книг по истории психиатрии, психотерапии и социальной психологии, председателем правления областной Ассоциации психиатров, психотерапевтов, наркологов, обладает опытом организации психотерапевтической службы в городе и области, а также опытом преподавания на кафедре психотерапии.
Узнав всё это, я искренне порадовался за город П., за пациентов и студентов г-на А., имеющих такого блестящего специалиста и наставника. Порадовался я и за самого А., поскольку у меня появилась уверенность, что он, столь отважно и мощно, как быка за рога, ухватившийся за проблему хамства, сможет поставить и самому себе безошибочный морально-психологический диагноз.
Отрадным было и то, что я почувствовал себя совершенно свободным от выяснения отношений с А., от дискуссии об авторских правах, о недопустимости плагиата, о юридической и моральной ответственности за воровство интеллектуальной собственности. Здесь мне на помощь пришли слова самого А.: в нескольких строчках его собственной маленькой преамбулы, приведенной в самом начале, перед тем, как заняться до дикости разбойным плагиатом, он написал: «С хамами не спорят и не дискутируют, не создают им тем самым рекламы». Здесь надо отдать должное проницательности нашего душелюба и людоведа: он как будто заранее чуял, что его могут схватить за руку, обличить и потому предусмотрительно предложил путь возможного в будущем «мирового соглашения» на приемлемых для него условиях. И в этом пункте я с ним солидарен: спорить с хамами - себе дороже.
Однако сам сюжет этой нетривиальной коллизии навел меня на мысль: а не взглянуть ли на нее шире, не поразмышлять ли над ней на этот раз в свете уже и своего, личного опыта. Тем более, что ее предмет (феномен хамства) и главный субъект, взявшийся по собственной воле проиллюстрировать своими небанальными действиями вышеуказанную статью, совпали столь удивительным образом что красноречивее этого совпадения трудно что-либо придумать.
Буду надеяться, что мой новый текст по проблеме интеллектуального хамства еще раз послужит, если не самому А., то хотя бы тем из его духовных питомцев, которые успели перенять от своего смышленого и расторопного наставника навыки ловких хватательных движений в сферах чужой интеллектуальной собственности.
В завершении этой преамбулы добавлю лишь последний штрих - маленький отрывок из обмена мнениями участников упомянутой конференции:
«Т. Е., 5 сентября в 17:15
Автор темы скопировал статью Бачинина В.А. с одноименным
названием, вероятно полагая, что плагиат к хамству не имеет
отношения.
А. Л., 5 сентября в 18:46
Браво, Т. !
Сейчас проверю».
Я тоже стал проверять, и у меня, как я уже заметил выше, почти сразу возникло намерение повнимательнее исследовать возникшую ситуацию. Однако логика дальнейших событий вокруг обнаружившегося плагиата стала походить на ленту, вынимаемую фокусником из шляпы и никак не заканчивающуюся… Но обо всём по порядку.
Как известно, человеческий интеллект представляет собой комплекс мыслительных способностей, позволяющих личности искать и находить решения различных по своей сложности жизненных и творческих задач. Существует, много типов интеллектов, различающихся между собой стилями мышления, особенностями его направленности, степенями активности, формами продуктивности и т. д.
В классической философско-богословской литературе интеллект (разум, ум) рассматривался не только как средство, обеспечивающее жизнедеятельность человека, обслуживающее его социальную и духовную жизнь, но и как одна из высших способностей, позволяющая его обладателю сознавать свою приближенность к Богу, общаться с Ним. Если же ум не исполняет этого своего предназначения, то человек утрачивает значительную толику того, что делает его образом и подобием Божиим. Ум, пребывающий в удалении от Бога, становится беззащитен перед множеством одолевающих его нечистых помыслов и искушений, которые вводят его в состояние помрачения, отнимают способность отличать истину от лжи, добро от зла, красоту от безобразия. Григорий Палама утверждал, что ум, отступивший от Бога, способен легко уподобляться либо скотскому, либо бесовскому.
Памятуя об этом, можно предположить, что, скорее всего, именно такой ум становится главным проводником, заводящим человека в этический тупик, именуемый интеллектуальным хамством.
Чем же отличается интеллектуальное хамство от хамства обычного, бытового? Ответить на этот вопрос не так-то просто. Для того, чтобы нарисовать полномасштабную картину этого феномена потребуется широчайший философско-исторический обзор, протяженный культурно-антропологический экскурс в проблему интеллектуальных девиаций. Но, не имея в рамках настоящего очерка возможностей для глубокого погружения в темы гуманитарной аномии и гуманитарных скандалов, я ограничусь лишь самой общей этической преамбулой и кратким дескриптивно-аналитическим обзором того гуманитарного конфликта, который возник вокруг статьи о хамстве.
Каждый, кто более или менее знаком с отечественной гуманитарной литературой, не станет отрицать, что эти тексты порой свидетельствуют о несомненных интеллектуально-нравственных изъянах в личностных структурах их создателей. Иногда эти изъяны проявляются как неспособность автора понимать и трактовать с должной степенью глубины те важные проблемы, о которых он пишет. Чаще всего это выглядит как резкое несоответствие авторской интерпретации уровню сложности обозреваемой темы. В таких случаях подобный изъян именуется глупостью.
Когда-то Кант заметил, что глупость - это болезнь, от которой нет лекарства. Деструктивный потенциал этой, отнюдь не соматической, не психической, а, так сказать, интеллектуальной болезни не слишком велик, если она сочетается с добродушием и умеренной внешней активностью. Но он существенно возрастает, когда глупость пытается выступать в союзе с такими качествами, как повышенная социальная активность, жажда самоутверждения, коммуникативная бесцеремонность, явно выраженная гордыня и нравственная неразборчивость в выборе средств достижения поставленных целей. Когда все эти компоненты налицо, то из них легко может образоваться та самая гремучая смесь, которая именуется интеллектуальным хамством, представляющим серьезную угрозу цивилизованному общения профессионалов и способствующим возникновению опасных коммуникативных эксцессов.
Строго говоря, даже язык не поворачивается называть этот вид хамства интеллектуальным. Оно, скорее, квази-интеллектуальное, лишь претендующее на право своего присутствия в интеллектуальных сферах. И, надо отдать ему должное, умеющее это право завоевать и присвоить. Впрочем, его можно именовать и гуманитарным хамством, что, вероятно, будет также далеко от его сути.
Чтобы не преткнуться на этом этапе, оставлю пока проблему дефиниции в покое, дам ей немного отстояться и приму словосочетание интеллектуальное хамство в качестве рабочего, то есть условного и временного.
Вернусь к Канту, точнее, к его оппоненту Дитриху Бонхёфферу, полагавшему, что лекарство от глупости существует. По мнению немецкого теолога, исцелить человека от опасных форм глупости, так чтобы они не представляли угрозы для окружающих, вполне возможно. Для этого индивидуальное «я» должно совершить прорыв в пространство веры. Подобное перемещение делает этот интеллектуальный изъян не слишком существенной помехой для нормального протекания жизненных процессов. Даруемая верой твердая ориентированность на христианские ценности, нормы и смыслы помогает уберечься от многих ошибочных действий в повседневной социальной, духовной, интеллектуальной жизни.
Такова мысль Бонхёффера, и мне думается, что она заслуживает самого серьезного внимания. Будь наш антигерой, оказавшийся виновником плагиат-скандала, человеком верующим, то уже сама его вера, неразрывно связанная, как гласит Библия, с началами мудрости и со «страхом Божиим», то есть с боязнью нарушить основные библейские заповеди, в том числе заповедь «не укради», несомненно уберегла бы его от опрометчивого и недальновидного проступка. Не имея же веры, а значит и способности к строгой нравственной самодисциплине, он оказался беззащитен перед тёмным, демоническим искушением воспользоваться чужой интеллектуальной собственностью для своего самоутверждения и самовозвышения.
Исаак Сирин, один из отцов Церкви, разработал учение о роли искушений в человеческой жизни. Он утверждал, что Бог допускает искушения для того, чтобы человек мог, пройдя через них, духовно укрепиться и выйти к свету истины. Поэтому не следует бояться соблазнов, поскольку без сопутствующей им внутренней борьбе с ними невозможно обрести премудрость и приблизиться к Богу. Ум и душа должны быть готовы к встрече с искушениями, и если человек чувствует, что они начинают одолевать его, то это означает, что ему предстоит подняться на более высокий уровень духовности. Но прежде, чем это произойдет, и Бог предоставит душе новые дары, ей необходимо с честью выдержать посланное испытание.
Вернусь, однако, непосредственно к плагиат-ситуации в целом. Итак, почувствовав в себе желание предпринять определенные действия в защиту своего попранного авторского права, я направил информацию о плагиате в три адреса - на сайт, откуда была украдена моя статья «Хам как девиантная личность», на другой сайт, где был выставлен плагиат, и в ту самую областную Ассоциацию психиатров, психотерапевтов, наркологов, которую возглавляет плагиатор.
Все три корреспондента откликнулись очень быстро. Руководство обокраденного сайта сразу же разместило моё письмо в качестве вступления к статье «Хам как девиантная личность», поняв, что такой шаг резко актуализирует ее содержание, прибавит к её, в основном, культурно-исторической фактуре новый колоритный штрих из области нравов современной интеллигенции.
Ответ от руководства сайта, вывесившего плагиат, также не
заставил себя ждать. Вот он:
«Владислав Аркадьевич! Информация о плагиате меня поразила. Хотя, скажу Вам по секрету, уже давно у меня были подозрения о том, что М. [это имя нашего героя. - В.Б.] использует чужие труды и выдает их за свои… В нашей группе пару раз были такие случаи, но все нечестные участники оказывались желторотыми студентами… Тема хамства в нашем социуме более, чем злободневна. И меньше оно не становится, к сожалению… С уважением Э.М.»
Но, пожалуй, самым неожиданным и любопытным по своему содержанию был ответ из города П. Его автором оказался сам плагиатор, к которому я лично не обращался.
Заслуживает внимания неординарная морально-психологическая
составляющая этого послания. В целях документальной точности
цитирую его полностью, сохраняя авторскую стилистику и
пунктуацию:
«Глубокоуважаемый Владислав Аркадьевич! Я просто убит Вашими
словами и оценками. Дело в том, что я не мыслил никакого
плагиата. На сайте не публикуются оригинальные статьи, а
выставляются посты, где используются мнения разных авторов,
цитируются их статьи по предлагаемой к обсуждению теме. Посты не
являются оригинальными статьями. Их авторство лишь в постановке
темы для обсуждения. У меня была ссылка на Ваше авторство и
статью, но при передаче текста ссылка на статью и авторство и
часть Вашей статьи и моего текста исчезла. Моя глубочайшая вина
состоит в том, что я, находясь не в лучшем состоянии здоровья, в
тот момент, не проверил опубликованный текст. Это ни в коей мере
меня не оправдывает. Я допустил непростительную небрежность. Но,
поверьте, не по злому умыслу, не из желания плагиата с работы
столь известного и уважаемого автора, как Вы. Это было бы просто
глупостью и последним хамством и дикостью, в чем Вы абсолютно
правы. Не увидел я и грубой реплики Е. «о копировании статьи
Бачинина», что по крайней мере заставило бы меня пересмотреть
текст и увидеть отсутствие ссылки. Перед фразой «такова моя
попытка проследить генезис…» шли ссылка на Ваш вышеизложенный
текст и далее шел мой текст по поводу хамских отношений на сайте,
в связи с чем и возникла тема вообще. Получилось ужасно.
Если только это возможно, примите мои самые глубокие, нижайшие и
искренние извинения за допущенную небрежность, которая вылилась в
такие последствия и доставила Вам, автору, которого я читал и
очень уважаю, крайне неприятные переживания. Такое у меня впервые
в жизни, а я, все-таки уже совсем не молодой человек. Тем не
менее, мне стыдно. Я уже наказан Вашими хлесткими словами и
своими ужасными чувствами при их получении. Пост я убрал с сайта.
По крайней мере нажал кнопку удалить.
Я понимаю, что Вы меня можете и не простить и не поверить
сказанному, но я обращаюсь к Вашей мудрости и доброжелательности
- я искренен в своем раскаянии и еще раз - простите. И если это
возможно, то не нужно дальше афишировать эту ситуацию и
публиковать ее. Я уже наказан за свою небрежность и Вашими
словами и своими самоуничижающими чувствами. С глубоким уважением
к Вам М.А.»
Прочитав это послание, я испытал крайне противоречивые чувства. Было в этом акте эпистолярного самобичевания нечто неоднозначное. Смущало то, что у А. выходило так, будто плагиат случился как бы нечаянно. Более того, получалось, что и слова «социология хамства» поменялись на слова «психология хамства» тоже сами собой, помимо трезвого ума и здравой памяти моего корреспондента.
Но самое неприятное заключалось в том, что в письме не было главного - изъявления готовности к публичному покаянию. Если ты украл и присвоил чужую интеллектуальную собственность, устроил ей публичную презентации в качестве своего творческого достижения и, пойманный за руку, решил повиниться в содеянном, то уж, будь любезен, покайся публично - извинись перед администрацией сайта и интернет-сообществом за то, что ввёл их в заблуждение. Но А. пошел другим путём: он, во-первых, решил мне, не желающему вступать с ним в личную переписку, всё-таки навязать эту переписку; и, во-вторых, принудить меня к такой модели моих дальнейших действий, которая была выгодна ему и позволила бы тихо, без огласки «спустить на тормозах» эту скандальную ситуацию.
Иными словами, чем я больше раздумывал над этим письмом, тем явственнее нарастала во мне уверенность в том, что в ответе А. нет ничего, кроме лукавства и желания вывернуться из щекотливой ситуации любой ценой. Выдавало его истинный настрой и то, что совершенно справедливое указание одного из диспутантов на плагиат с его стороны он назвал «грубой репликой», встав тем самым в позу оскорбленного достоинства, которая совершенно не к лицу ни воришке, пойманному с поличным, ни кающемуся грешнику.
Известно, что глубокое раскаяние человека в содеянном, искреннее сокрушение влекут за собой, как правило, существенную внутреннюю реорганизацию его духовного «я» - «дианойю» (перестройку души) и «метанойю» (перестройку ума), а также существенные перемены в социальном поведении. И тогда весь этот сложный процесс выглядит уже не как раскаяние, но как покаяние. В письме же не было ни недовольства собой за содеянное, ни желания очиститься от его скверны, ни малейших признаков дианойи и метанойи, а значит не было и покаяния как непременного условия духовного возрождения из падшего состояния.
Поняв, что в данной ситуации нужны более действенные меры воздействия на дремлющую совесть плагиатора, я решил переслать это письмо администрации сайта и обманутому интернет-сообществу, приложив свою статью «Хам как девиантная личность», чтобы картина плагиата стала предельно прозрачной.
Ответ, полученный мной от руководства сайта, гласил: «М-да.... некрасиво получилось… Обязательно примем меры… Надеюсь, что плагиат не станет для Вас причиной, по которой Вы нас оставите… А статья-то чудесная. Э.М.» Здесь же присутствовало обещание обсудить скандальную ситуацию с непосредственным создателем группы и модератором конференции И. К.
Однако, вопреки моим ожиданиям, никаких обещанных мер принято не было. Какого либо официального заявления, публично осуждающего проступок плагиатора, не появилось. Даже краткой информации для интернет-сообщества о факте плагиата на их сайте, а также публичных извинений перед истинным автором статьи тоже не было дано. Причины столь странной позиции прояснились чуть позже, когда модератор конференции выступил с заявлением, в котором фактически оправдал плагиат А. при посредстве невнятных, маловразумительных ссылок на то, что, мол, с кем не бывает…
Тогда я стал действовать самостоятельно. Поскольку я не поленился вступить в это интернет-сообщество и уже имел право голоса, то решил от своего имени обнародовать, во-первых, своё отношение к факту совершенного плагиата, во-вторых, лже-покаяние А. и, в третьих, мою собственную статью, чтобы каждый мог ее сопоставить с текстом А.
То, что происходило дальше, вылилось в отдельную конференцию, получившую даже своё название «Шила в мешке не утаить». На ее коммуникативной площадке было высказано более ста мнений. Возникла красноречивая и довольно поучительная композиция, дающая хорошую пищу для размышлений на вечную тему «О tempora, o mores!» Все мнения разделились на четыре основных группы.
Авторы первой группы мнений были, как правило, немногословны, в детали не входили, а лаконично и не слишком церемонно выплёскивали свои эмоции. Нападали они, в основном, на меня. Я оказался виновен в том, что обнародовал чистосердечное признание А., бессердечно предал его на заклание, грубо и жестоко «добил» несчастного агнца. Ниже привожу одно из таких посланий.
С. Р.: «По мне так, если ты такой уж весь из
себя психолог распсихолог, то будь выше этого конфликта. Сообщил
о плагиате, устроил выволочку плагиатору и выйди из конфликта.
Зачем добивать?»
И хотя, собственно говоря, никакой «выволочки» А. еще и не получал, но его адвокатам очень хотелось спасти его от нее, заморозив ситуацию. То есть не разрешить её в соответствии с законами драматического жанра, доведя до кульминации, развязки и дав участникам возможность пережить катарсис, очиститься от всего скверного и тяжелого, а именно заморозить, не слишком травмируя плагиатора.
Оказавшись волею судеб новым членом интернет-сообщества психологов и психотерапевтов и получив право диалогизировать с ними, я поначалу попытался отвечать на эти неожиданные выпады. Одному из них я написал:
«Уважаемый Л.!
Пока А. промышлял мелким интеллектуальным воровством, Вы с ним
лениво переругивались. Но когда открылся его крупный
интеллектуальный разбой, и он, пойманный с поличным, получил
воздаяние и заверещал о пощаде, Вам стало его жаль. Что ж, Вы -
добрый человек, я уважаю Ваши чувства и переубеждать Вас не
стану. В дальнейшем дискутировать ни с кем по этому вопросу я не
намерен, а дам Вам, как одному из первых корреспондентов,
небольшое пояснение. Личной переписки с А. у меня не было. Я
послал письмо не ему, а в Ассоциацию психотерапевтов города П.
Это письмо я рассматриваю как мое публичное (подчеркиваю:
публичное) заявление о моральном преступлении нашего лекаря
человеческих душ. Ответа от него я не ждал и в нём не нуждался,
тем более, что искреннего признания своей вины в его внезапно
возникшем ответе я не увидел, а увидел лишь желание увильнуть от
огласки. Даже любая кошка знает, чье мясо съела, а психолог с
30-летним стажем и подавно. У меня не было с А. честного
поединка. Я ему не заявлял: «Сударь, защищайтесь!» Он - не
побежденный в честной борьбе боец, попросивший пощады и достойный
сочувствия. Он - интеллектуальный вор, пойманный с поличным. И в
том, что ему сейчас приходится испить горькую чашу позора, - вина
не того, кто обокраден, а того, кто украл. Хочешь жить спокойно,
не нарушай библейскую заповедь «Не укради!»
Во второй группе царила прохладно-индифферентная обстановка с легкой тенью осуждения в адрес тех, кто нарушает их покой. Мол, непонятно, как из-за такой мелочи разгорелся весь сыр-бор. То, что произошло с А., могло случиться с каждым. Все мы не без греха.
Примечательно, что в этой группе оказался модератор конференции И. К. Он публично обратился к А. со словами проникновенного соболезнования: «Вы для нас человек открытый и мы Вас приняли в сообществе со всеми плюсами и минусами. И Ваши мотивации во многих действиях воспринимаются как поступки своего человека, участника нашего сообщества, который может ошибаться - мы тут все живые, несмотря на виртуальность. Для нас Ваши ошибки те же самые, что совершает почти каждый из нас».
Согласно этой, мягко говоря, странной логике, получалось, что если А. - плагиатор, то и все члены интернет-сообщества - такие же, как и он, потенциальные или «завязавшие» плагиаторы. А свои своих строго не судят.
Порочность этой позиции откровенно отстаиваемого корпоративного имморализма, взаимного попустительства и покрывательства была либо недоступна пониманию модератора, либо сознательно игнорировалась им, решившим встать на защиту духа корпоративности от нападок «чужака». Но в любом случае она ставила под сомнение его репутацию как адекватного руководителя сайта психотерапевтов, призванного печься о достойном моральном климате внутри виртуальной корпорации профессионалов, специализирующихся на помощи тем, кто страдает от душевных недугов.
В третью группу вошли, в основном те, кто попытался взглянуть на возникшую ситуацию в свете морально-юридических критериев. Ниже приводятся мнения некоторых из них.
С. Д.: «Указанный Вами персонаж давно зарекомендовал себя в качестве антиспециалиста в заявленной профессии… Я давно пытался доказать коллегам, что АМ занимается плагиатом и публикует чужие статьи под своим именем, однако мне не верили. Спасибо Вам за подтверждение моей уверенности».
В. Ш.: «Авторское право вещь серьезная. Рекомендую М. с ним ознакомиться».
В четвертую категорию высказавшихся вошли те, кто не имел ни своего твердого мнения, ни однозначной позиции, а перескакивал на протяжении всей дискуссии то в одну, то в другую, то в третью группу. Вот одно из таких характерных высказываний.
Л. Ш.: «Кто бы мне вообще пояснил бы, зачем М. надо было присебякивать чужую статью, да еще в интернете. Ну вот чесслово, злого умысла или воровства с целью наживы я как-то во всей этой истории не углядываю. Что ли, чтобы двадцати соклубникам пыль в глаза пустить? Фи, велика корысть. Может, действительно собирался дать ссылку на автора, но сайт кусок текста обрезал? Досадная промашка, и не более. Ан вон как закрутилось...»
Имея перед собой такую пеструю палитру мнений, я обратился за советом и консультацией к коллеге, известному российскому социологу и правозащитнику А. Н. Алексееву. Его реакция была следующей:
«Дорогой Владислав! Бог послал Вам великолепный кейс.
Исследуйте его. Что Вы уже и делаете. Письмо плагиатора особенно
интересно. Он достаточно умело кается в небрежности, чтобы не
признаваться в воровстве и мошенничестве. Можно было бы еще
допустить возможность его версии (мол, потерялась ссылка, а я
недосмотрел), если бы не:
а) аккуратная замена «социологии хамства» на «психологию хамства»
по всему тексту статьи;
б) его (плагиатора) личное участие в дискуссии и даже -
завершение ее заключающей репликой «мэтра»…
То есть не небрежность, а умысел, пусть нерасчетливый (не
предусмотрел, что поймают за руку).
Короче: ведал, что творил. Не только «событие», но и «состав»
преступления налицо. А пытается вывернуться путем новой лжи, в
надежде на Вашу наивность и/или добродушие.
В подобных случаях рекомендуется не каяться, а застрелиться или,
как минимум, сменить профессию… Кроме того, кое-что в Вашей
статье плагиатор все-таки «подправил» (что еще больше его
обличает и усугубляет вину). Так что называть вещи надо бы своими
именами… А вообще, более «чистого» и модельного случая плагиата я
не знаю…
P. S. Разрешаю Вам любые формы использования этого моего письма…
Я лично обязательно использую этот материал в своей рассылке.
АА.»
Это письмо я выставил на сайте бурно протекающей дискуссии.
Вся эта история примечательна резкими сюжетными поворотами. Один из них был ознаменован кульминационным актом публичного раскаяния самого плагиатора. Текст его выступления появился на сайте конференции вскоре после вышеприведенного письма А. Н. Алексеева. У меня даже возникло впечатление, что это письмо, прочитанное нашим антигероем, сыграло роль сокрушительного артиллерийского удара по гнезду неприятеля. И он запросил пощады, на этот раз уже публично, что и требовалось от него с самого начала.
Привожу текст А. с небольшими купюрами, касающимися частностей, слабо связанных с главной темой:
«Глубокоуважаемый Владислав Аркадьевич!
Глубокоуважаемые коллеги!
Мне очень больно, что Вы мне не поверили, Владислав Аркадьевич,
но я хочу теперь уже публично, в присутствии коллег, принести Вам
самые искренние извинения за допущенные мной ляпы. Я искренне
раскаиваюсь, что такое произошло, но целью было не присваивание
Вашей статьи, а обсуждение темы.
Вы же видите, что статья обрывается и приведена не полностью.
Как раз мне было нужно, что бы ссылка на Ваше авторитетное имя и
статью были представлены, что усиливало бы звучание темы. Цитаты
других авторов в конце поста приведены с их фамилиями. Я врач
практик и плагиат мне не нужен. Я не делаю научной карьеры и не
имею материальной заинтересованности. Я не печатал под своим
именем обсуждаемую статью в научном издании. В посте присутствует
лишь постановка темы, а не «мое» авторство статьи. К тому же
присутствовало физическое болезненное состояние и состояние
душевного волнения, связанное с многомесячной травлей меня со
стороны Д. и примкнувшего к нему Т. Если на первых этапах это
были прямые, грубые личностные оскорбления, то далее их тактика
стала более коварной и изощренной, а у меня, видимо недостаточный
опыт противостояния этому… Тот факт, что Д. не медик, не знает
клинических подходов, принципов диагностики и лечения различных
психических заболеваний, но судит, почти никого не удивил, а пару
мнений здравых специалистов, идущих вразрез с его мнением, быстро
ошельмовал. Зачеркнута вся моя профессиональная жизнь отданная
работе и я, как человек. Можно много писать о безграмотности и
неадекватности того поста, но не в этом сейчас дело. Важно то,
что он вызвал мою сильную эмоциональную реакцию, душевное
смятение и послужил поводом к созданию поста о хамосознании,
который, как я предполагал, будет последним у меня на
профессионалах и ответом злобствующим оппонентам. И здесь Д. с Т.
приложили руку, что бы разжечь максимальный «пожар». Ведь они не
считают себя ни хамами, ни ворами чужого достоинства. Исчадие ада
- это я по их версии.
Надо отдать им должное. Они достигли своей черной цели. Морально
меня раздавили. Ввергли в тяжелое душевное и ухудшающееся
физическое состояние. В этом моральном состоянии я и наделал все
ляпы, которые только можно было сделать. Это и невнимание к тому,
что я опубликовал, и замена социологов на психологов. В тот
момент мне казалось, что так будет понятнее психологам. Глупость
конечно. Если бы я выждал больше времени, успокоился, то пост был
бы совершенно другим. И не пришлось сейчас каяться перед
уважаемым автором статьи. В обсуждении я не участвовал и не
следил за ним, т. к. болел. В конце наскоро обобщил свои мысли по
теме… и закрыл тему, думая, что я прощаюсь с сайтом… Теперь,
конечно по факту это можно называть как угодно…
Пишу и думаю: что толку все это говорить, когда мне уже приклеили ярлыки, поставили диагноз и вынесли приговор? И все-таки пишу…
Социолог и правозащитник Андрей Николаевич Алексеев советует мне застрелиться или сменить профессию. Но автор статьи и так меня уже «расстрелял», а за физическим результатом может, и дело не станет… Застрелиться… но тогда пострадает моя семья, а они перед кем виноваты? Хотя, когда жизнь переваливает за определенный рубеж - смерть не страшна…
Сменить профессию? Но что сказать сотням пациентов, которые обращаются ко мне, ищут и находят помощь уже четвертое десятилетие. Что я совершил глупости на таком-то сайте и мое покаяние не было принято и, хоть вывернись наизнанку, тебе не верят, тебя вычеркивают из жизни и зачеркивают всю твою жизнь?
Смертная казнь у нас отменена даже для самых тяжелых преступников, но мне ее рекомендуют Владислав Аркадьевич, Андрей Николаевич, ну и тем более Д. с Т. Может они правы?... Или есть ли несоразмерность проступка и реакции на него. Я уже не знаю…добро победило…
Почему я оказался на этом сайте? Что он мне давал кроме проблем и неприятностей? (Я не изворачиваюсь, а говорю со всеми очень искренне).
Дело в том, что 10 месяцев назад я попал в ДТП. В роли пешехода сбитого машиной. Получил серьезные травмы. Прошел все круги ада в травматологии с многочисленными операциями. Заново учусь ходить. Сказались и соматические реакции в результате пережитого стресса. Возникла депрессия в результате коренного изменения жизни в один день. Депрессия с чувством выброшенности из жизни. В какой-то момент я попал на сайт «П». Был тепло встречен администрацией сайта. Я открыл для себя иной мир, множество интересных людей, ярких в своей профессии. Это было для меня глотком воздуха. Участвуя на сайте, знакомясь с материалами и дискуссиями участников я узнавал много нового для себя. Сайт в лице его лучших участников был для меня и психологом и психотерапевтом, позволяющим уйти от мрачной реальности. Спорил, увлекался, ругался. Не всегда со своей импульсивностью давал выверенные комментарии.
Прошу всех, кого ненароком обидел, задел, простить меня. Происходило это не из-за желания кого-то позлить, а скорее из-за неловкости непродуманности, неделикатности некоторых формулировок.
Я никогда не был начетником. Ко мне обращались за помощью на сайте, и я искренне ее оказывал, насколько это возможно по переписке. В любом случае, в сложившейся ситуации, сайт заменил мне реальную жизнь, из которой я был выключен, и я за это очень благодарен…
Я прошу прощения у администрации сайта, замечательных людей, которым я доставил неприятности. К сожалению, сайт для меня закрыт по своим моральным соображениям, в силу сложившейся ситуации… но я по силе возможностей буду отвечать если ко мне будут обращаться.
Еще раз прошу прощения у автора статьи. Неужели бы все это стал писать не раскаявшийся человек?
Буду надеяться, что когда-нибудь справлюсь с навалившейся на меня ситуацией и реакцией на нее. Хотя не уверен… Тоска съедает и чувство вины… болит сердце… ком в горле… я уже сам себя наказал…разве все напишешь… Всем желаю счастья…простите…»
Больше всего в послании А. поражало то, что его автор - дипломированный и практикующий врач-психотерапевт, то есть человек, чья профессия предполагает умение выводить других людей из сложных душевных состояний, навыки помощи им в тяжелых, болезненных морально-психологических коллизиях. Изумляло, что в данном случае, когда помочь следовало уже самому себя, наш отличник здравоохранения буквально расписывался в собственном бессилии. Не знаю, вольно или невольно демонстрировал он свою профессиональную беспомощность, но это производило крайне грустное и даже удручающее впечатление. Получалось, что древний принцип «Врачу - исцелись сам!» здесь никак не работал.
В этом покаянном письме, как и в первом, столь же отчетливо проступали знаки половинчатости. Было странным то, что его автор не счел нужным заодно повиниться и в более ранних случаях плагиата, на которые ему указывали его интернет-оппоненты. Но я решил не перебарщивать. Нельзя же от человека требовать невозможного - мгновенного и полного перерождения из грешника в праведника. Поскольку полного катарсиса и однозначной метанойи ожидать в данном случае не приходилось, то я счел возможным довольствоваться тем, что, по крайне мере, внешние, социальные нормы на этот раз были соблюдены. Практически сразу же я написал:
«Здравствуйте, М.!
Вся эта история могла быть намного короче, если б Вы в своём письме ко мне сообщили, что готовы публично попросить извинений у администрации сайта и собеседников, введенных в заблуждение. Ведь поскольку презентация моей/вашей статьи была публичной, то и извинения должны быть публичными. Но поскольку Вы тогда об этом ничего мне не написали, то последствия стали развиваться по уже известному теперь сценарию.
Это Ваше письмо меняет всю ситуацию. Я принимаю Ваши извинения. Одно только меня огорчает - Ваши ожесточенные слова в адрес Д. и Т. У всех нас есть недостатки и слабости. Если Вы хотите, чтобы Вас прощали, то научитесь прощать и других, и не выстреливайте в них злыми словами. И я верю, что искренние слова прощения и примирения подействуют и на них, изменят и их отношение к Вам.
Только примирившись со всеми, простив всех, Вы обретете мир и покой в своём сердце. В противном случае интернет и дальше будет разрушать Вас. Сейчас тот момент, когда можно всю накопившуюся скверну забросить за хребет и открыть новую главу в общении с коллегами и с просто знающими Вас собеседниками. Это поможет Вам быстрее восстановить и душевное равновесие, и физическое здоровье.
Думаю, что вся эта история даёт ее участникам и свидетелям хорошую пищу для размышлений.
Желаю Вам скорейшего выздоровления!»
Не у меня одного послание А. породило противоречивое чувство странного недоумения. Но об этом чуть ниже. Поначалу же мне показалось, что теперь, когда извинения принесены публично и приняты, общая дискуссия войдет в фазу радостного умиротворения, затихнут обвинения и упрёки, и все блаженно окунутся в состояние всеобщего мира. Но я ошибся. Далее последовала очередная неожиданность. Она заключалась в радикальном изменении вектора всей дискуссии. Если до этого А. выступал в глазах многих едва ли не невинной жертвой, достойной сочувствия, то теперь он превратился для них в объект активных нападок за отсутствие чувства собственного достоинства.
V.D.: «Я не знаю, одна ли я себя чувствую так неловко, как будто шла в парадную залу, а попала в чужую спальню, не сказать хуже - в туалет, который уже и занят к тому же. Так ли необходимо ТАКОЕ душевное обнажение, ТАКОЕ прилюдное самоистязание, М.? Извиниться тоже ведь можно с достоинством, зачем уж совсем так то... Крайности, крайности...»
И. В.: «Ваш кульбит в позицию жертвы, М.,
головокружителен. Очень профессионально. В Ваших извинениях нет
силы, все это несерьёзно.
Согласна с V., возникает какое-то чувство неловкости и
брезгливости. Нет в этом достоинства».
Л. Ш.: «М.! Во-первых, мне очень жаль, что
так получилось. Ваша неприятность будет для меня большим уроком,
а то я иногда как-то безалаберно тягаю из интернета чужие
определения, не позаботясь о ссылках.
Во-вторых, я не верю в Ваше умышленное воровство… Однако я буду
не я, если не воспользуюсь случаем и не выскажу Вам в лоб всё,
что о Вас думаю. Не для того, чтобы вновь Вас унизить, а чтобы
сделать наше будущее общение по возможности мирным.
Мирным оно не сможет стать, если Вы не измените свою
отвратительную манеру ставить унизительные диагнозы в адрес
сообщников. Как только мнение или манера сообщника Вам не
нравится, Вы тут же вешаете на него ярлык…
Меня Вы тоже на пустом месте вдруг обозвали однажды
кретином…
В таких случаях между мальчиками обычно происходит битье морды
лица… Я предполагаю, что Вы и в реальной жизни нередко позволяете
себе подобные выходки, отчего у Вас конечно же возникают
неприятности. Всё, что у Вас скопилось негативного здесь, на
сайте - это следствие Вашего собственного неправильного
поведения… Далее. Может быть Вы и хороший психиатр, однако
психолог Вы отвратный.
Ну кто же это, извиняясь перед людьми, тут же катит бочку на тех
самых членов сообщества, которые уже до того с успехом раздолбали
в пух всю Вашу спесь… Это сейчас-то, в самый неудачный для Вас
момент, Вы умудряетесь снова настроить против себя самых ехидных
остряков форума, у которых и без того есть на Вас зуб!
Да Вы словно специально подставляетесь, чтобы Вас от всей души
пнули. Искренне советую Вам, М., быть вежливым в первую очередь
не с добродушными тетеньками, а именно с теми, кто острее Вас на
язык. Не присваивайте им эпитетов типа "грубый",
"хамский", "хулиганский" и т. п., иначе опять
случится у Вас нервный срыв со всякими тяжелыми последствиями. И
никакой И. К. [модератор сайта. - В. Б.] Вам в этом случае не
поможет, сами будете виноваты.
За откровенность не извиняюсь. Думаю, уж коль в этой теме пошел
разбор Ваших полетов, то вполне уместно и кстати было высказать
Вам всё, без остатка. Других камней у меня за пазухой больше
нет…
Как я вижу, Владислав Бачинин успел смягчить свой удар, пока я
тут долго растекался в письме. По-моему, он правильно сделал, с
чем Вас и поздравляю… Всё что нам делает больно, но не убивает -
делает нас крепче. Или гибче. Оправляйтесь от побоев и
возвращайтесь в строй, М. Вы умный собеседник, и было бы жаль Вас
потерять. Удачи Вам! И до встречи в других темах!»
Те, у кого было желание поглубже вникнуть в суть происшедшего и серьезно разобраться в возникшей коллизии, выступили в роли неформальных, но заинтересованных экспертов.
Д.Г.: «Текст, хоть и не весь - скопировал
без ссылки на автора - Виновен.
Внес незначительные собственноручные правки - как бы
индульгировал себе Авторское право - Виновен.
Использовал хороший (причём, чужой) материал в целях реванша за
нанесенные обиды - Виновен.
… Ведь чтобы пойти на такое сознательно, да при полной
Интернет-памяти, да средь бела дня и чтобы без каких-то видимых
причин,… надо быть полным идиотом или больным, либо совершенно
безответственным человеком. Но Вы-то такого впечатления не
производите…
Первое, что бросалось в глаза - это отсутствие корыстного мотива
типа научного успеха или, на худой конец, материальной
заинтересованности, чтобы впрямую назвать Ваш проступок
плагиатом…»
Здесь налицо недоумение и даже некоторая растерянность перед неясностью мотивов, двигавших плагиатором.
Другой полемист добавил несколько свежих фактов к интеллектуальной биографии А.
Т. Е.: «Наверное, мое сообщение должно
поставить точку в этой теме, где некто проливает крокодиловы
слезы, валяется в грязи, и, размазывая сопли по немолодому уже
лицу, пытается вымолить прощение.
25 мая 2011 года З. М. открыл тему: «Вопрос к поэтике
Аристотеля», в которой некто М.А. отметился таким постом [далее
следует пространное рассуждение о природе катарсиса.-
В.Б.].
Каково же было мое удивление, когда в результате недолгого поиска
Гугл выдал мне статью "Что такое катарсис? Очищение?
Освобождение? Исцеление?" Богдан С. Петров. Опубликовано
21.07.2007. [Приводится отрывок из этой статьи, полностью
совпадающий с содержанием чуть выше процитированного поста. -
В.Б.]. Корысть М.А., - продолжает обвинитель, - очевидна, если
взглянуть на доску объявлений, где М.А. предлагает к
опубликованию свою книгу, этому же было посвящено его вхождение в
сообщество, о чем он пишет в первых своих постах. Желание попасть
на глаза возможному издателю - вполне очевидный мотив, впрочем,
слепота некоторых сообщников не имеет границ или они не считают,
что из этого можно извлечь выгоду, что будет свидетельствовать
уже об их наивности. Нет сомнений, что все творчество М.А.
построено на этом - воровстве чужих идей, мыслей, слов. Желающие
могут еще погуглить. А если бы С.Д. доехал до П., то этого бы не
было».
Последняя фраза - полушутливое напоминание о давно уже прозвучавшей угрозе одного из членов виртуального сообщества приехать в город, где проживает А., и по-мужски с ним разобраться. А вот попытка целостного, так сказать, системного анализа не просто всей ситуации, но, что самое главное, ее этической составляющей.
И. В.: «Прочитав внимательно всю
конференцию, отметила в себе довольно противоречивые чувства.
Задумалась. Что происходит?
Что происходит в сообществе с нами… Ситуация с М. кажется мне
вполне закономерной. Она не возникла вдруг. Она созрела. Она
зрела, зрела и … созрела. Интересна наша реакция, реакция
сообщников. Есть факт плагиата (что там ни говори, и как там ни
оправдывайся). Факт случился 4 сентября. 5 сентября Т. обозначил
наличие сего факта простой его констатацией. Реакции от автора
темы, от модераторов - ноль. 10 сентября - тема закрывается,
вышеупомянутый факт остается проигнорированным. Затем тема висит
вплоть до 30 сентября. Замечу, никаких попыток автором темы
«исправить» свои «ляпы» не предпринимается. 30 сентября приходит
хозяин статьи, заявляет о своих правах и разгорается скандал. Как
реагируем мы, члены сообщества, в котором «пойман» вор. Ну, что,
Вы? Зачем же так? Кто из нас не без греха? Что же мы звери, что
ли дикие? Мы же профессионалы. Это же свой, зачем так жестоко. Мы
не верим, что М. это специально. Уж больно все нелепо. Тут же нет
откровенной корысти, он же денег за это не получил, и даже не
намеревался! В конце концов, посмотрите, у него «обстоятельства»,
он болен. И. вообще, не дай вам Бог, оказаться на его месте…
Давайте уже «свернем все это». Извинения принесены, приняты, чего
же более. Тема закрыта, все удовлетворены. Отчего же такое
мерзкое чувство? Мы не верим, или мы не хотим верить? Если мы
поверим, что специально, намеренно… человек использовал чужое в
своих целях (потому как чужое всегда лучше своего - известный
факт). Нет, не корыстных. Просто, чтобы ответить обидчику,
проучить его (наболело, знаете ли). От того и нелепо все это
выглядит. Научная статья используется по такому нелепому поводу,
даже как-то и злым умыслом это не назовешь. Так взял
попользоваться. НО статья ЧУЖАЯ. Факт… Целый месяц времени, чтобы
признать, исправить. Целый месяц! Налицо факт нечистоплотности.
Факт, остающийся непризнанным до сих пор. А чего такого-то? Кто
из нас ни разу не брал чужого, никого не использовал? Поэтому не
надо… неприятно все это. Давайте не будем судить. Тем более, что
человек раскаялся, ну или пытался раскаяться как умел. Страдания
М. не вызывают сомнений в их подлинности. Да, они тяжелы, да, он
наказывает себя сам. Но ведь сам факт страданий не может
освободить от признания совершенного деяния и принятия всей
полноты ответственности за свои действия. В этом достоинство. А
не в страданиях и жалобах, и продолжающихся нападках на своих
обидчиков с сожалением неудавшейся мести. Для чего он сам
«ковыряет свои раны», для чего «обнажается»? Отчего зрелище
«кровоточащих ран» вызывает желание «махнуть рукой» и оставить
страдальца в покое? Ну что с него взять, он уж и сам себя извел.
А ведь такая позиция сообщников потакает слабости, способствует
поддержанию нечистоплотности, как бы разрешая продолжать и дальше
в том же духе ему (страдающему) и себе. А чего такого-то? Вина не
признана, ответственность повисла в воздухе. Позволяя быть
нечистоплотности среди нас, мы сами «пачкаемся» и «пачкаем» друг
друга. И стремимся сделать вид, что ничего такого не было. От
того такое мерзкое чувство. Мы становимся слабее сами и не даем
возможности оступившемуся подняться. Потому что расшатываются
основы, служащие опорой всем. Порядок должен быть соблюден, каким
бы жестким он ни был. Это делает человека человеком».
Та скорость, с которой развивалась вся эта ситуация была поразительна. Немыслимая в условиях традиционных форм эпистолярного обмена мнениями на страницах какого-либо регулярного издания, она стала возможной в пространстве стихийно возникшей интернет-конференции.
Когда в виртуальное сообщество профессиональных психотерапевтов ворвалась информация о том, что один из его членов уличен в присвоении чужой интеллектуальной собственности, и перед каждым встала задача этического самоопределения, то возникла ситуация гуманитарного скандала. На всём протяжении этого скандала каждый, кто проявил интерес к нему, пытался деконструировать содержимое акта плагиата в соответствии со своими ценностными ориентациями и социально-нравственными представлениями.
Побочным эффектом скандала оказался впечатляющий разброс этических оценок факта плагиата и личности плагиатора со стороны участников диспута. Неожиданное обилие индифферентно-попустительских реплик и апологетических суждений касательно персоны серийного плагиатора стало красноречивым свидетельством глубинного неблагополучия в состоянии духовно-нравственного здоровья гуманитарного сообщества профессиональных лекарей человеческих душ. Это состояние можно назвать либо этической бесчувственностью, либо этической слепотой.
Данные моральные дефекты представляют собой одно из главных приобретений отечественной интеллигенции в эпоху постмодерна, интернета и гуманитарной аномии. Начавшаяся еще во времена Достоевского и продолжающаяся по сей день дехристианизация жизни и культуры привела к тому, что гуманитарная, т. е. философская, социологическая, психологическая и проч., мысль прочно утвердилась в уверенности, что для нее наиболее важны не представления о Боге, вере и порядке, не понятия разумности и совести, а категории беспорядка, безумия, образы блуждающей, кочующей (номадической) мысли, стратегии интеллектуальной неприкаянности, бесприютности и вседозволенности.
Гуманитарная, «номадическая» мысль, мнящая себя свободной, движется «без руля и без ветрил», не видит маяка, не ориентируется по звездам, а кочует от предмета к предмету, никем и ничем не сдерживаемая и сама не ведающая того, что ей надобно на самом деле.
Если на небосклоне классической мысли всегда присутствовал Бог, служивший для нее главным ориентиром, то современное гуманитарное мышление не регулируется никаким высшим центром, а растекается, ни к чему особо не привязываясь, вбирая любой опыт, попадающийся ему на пути, независимо от того, положительный он или негативный. При этом оно ведет себя как безумец или малое дитя, готовые не только взять в руки, но и положить себе в рот что угодно, даже если это невообразимая мерзость, к которой нормальный, здравомыслящий человек не в состоянии даже прикоснуться.
Секулярный рассудок философов, социологов, психологов, заявивший о «смерти Бога», сжегший мосты, соединявшие его с теономным миром высокой классики, разрушивший навигационные приборы, выбросивший за борт компас, карты, паруса, - плохой союзник в деле излечения и спасения мировой цивилизации. Он не способен излечить не только ни одно человеческое сообщество, но даже ни одну человеческую душу. И трагикомические исповеди нашего практикующего психотерапевта вместе с автопортретными зарисовками ряда его коллег и единомышленников - яркое тому доказательство.
В обстановке совершаемых интернетом двух противоположно направленных социальных трансформаций - культурной революции и моральной контрреволюции - миллионы обладателей высшего гуманитарного образования (о прочих я уже и не говорю) всё глубже и глубже погружаются в засасывающую болотную хлябь секулярного релятивизма. Этот гуманитарный авангард нации, не располагающий абсолютными и потому несокрушимыми оценочными критериями сущего и должного, не может уже скрывать того состояния духовного распада и морального растления, в котором пребывает. Лидеры-интеллектуалы, берущие на себя роль поводырей, пытающиеся вести за собой тех, кто не обладает современной гуманитарной культурой, разительно напоминает слепцов, изображенных Брейгелем на одной из его картин. Когда слепые ведут слепых, когда впередиидущие готовят своим, уже начавшимся падением ту же участь и прочим, кто держится за них и еще на что-то надеется, - это лучшая иллюстрация к вопросу об антропологических, моральных, экзистенциальных и прочих следствиях, рождаемых гуманитарной аномией.
Разумеется, далеко не вся интеллигенция такова, не все гуманитарии поражены этической слепотой. Но беда в том, что дух распада поразил очень многих. И на гуманитарных интернет-форумах это хорошо видно. То, что в рамках обычного общения всегда считалось недопустимым, достойным порицания (сквернословие, сплетни, ложь, клевета, смакование гнусностей, мелкое литературное воровство и проч.) в виртуальном мире обрело легитимность. Интернет стал тёмной отдушиной, где люди, выказывая низменные чувства и неблагородные мысли, могут практически безнаказанно демонстрировать катастрофически низкий уровень своего нравственного развития, не стесняться своих духовных заболеваний и заражать ими других. Интернет не только информирует и просвещает, но и источает инфицирующую силу, которая эффективно работает на еще большее понижение уровня общественной нравственности, на усугубление ситуации гуманитарной аномии. В его недрах работают мощные генераторы отрицательной энергии духовного распада, намеренно осуществляющие целенаправленное растление душ и умов, тиражирующие всё новые типы хамосознания. Очень разные по своим внешним проявлениям, эти типы сходны в одном - в том, что опираются на общий для них всех принцип: «Если Бога нет, то всё позволено».
Поставив точку, под которой подразумевалось многоточие, поскольку первоначальный замысел разросся и требовал значительного времени, я послал свой, хотя и предварительный, но, по-своему, целостный текст на сайт, успевший двумя неделями раньше стать площадкой вышеупомянутого гуманитарного скандала. Самовольно прицепив его к одной из завершавшихся дискуссий и выслушав нотации от модератора и нескольких активистов, я убедился, что мой материал не остался незамеченным. Завершилась эта подготовительная фаза тем, что некто из числа активистов взял на себя инициативу открыть новую конференцию и поставил в ее начале мою статью.
Мой призыв сосредоточиться на анализе не лиц, а типичных поведенческих моделей услышан не был. Приглашение к критическому анализу состояния гуманитарной аномии была встречена ответным огнём психотерапевтов, перешедших на личности, сплотившихся против чужака и решительно не пожелавших принять на свой счет ни малейшего намёка на аномийный характер внутригрупповых связей их интернет-сообщества. Часть из них предпочла израсходовать оставшиеся боеприпасы, предназначавшиеся для злосчастного плагиатора, оказавшегося их застарелым недругом. Некоторые лица занималась тем, что ловко перепрыгивали с одной позиции на другую, подобно той обезьяне из анекдота, которая считала себя и умной, и красивой.
От раззадоренных диспутантов я узнал много интересного: например, что даже самые продвинутые из них предпочитают писать слово Бог по-прежнему с маленькой буквы, что релятивизм гораздо ценнее веры в абсолютные ценности, что быть верующим это плохо, поскольку в американских и русских тюрьмах преобладающее большинство заключенных - это именно верующие, в то время, как атеисты составляют там меньшинство.
Отстрелявшись по моему блиндажу, обвинив меня в «достоевщине», гордыне, мании величия, в том, что у меня каша в голове и в прочих грехах, пожелав мне провериться у специалиста-психотерапевта, они занялись выяснением отношений между собой, а затем дружно бросились рвать на части своего модератора, который, в конце концов, заявил о том, что уходит на две недели из интернет-эфира по неким уважительным причинам.
Я, чувствуя, что вся эта «куча-мала» уже успела до предела замусорить мне голову неимоверным хламом и что пора от этого хлама освободиться, написал своим оппонентам прощальное письмо и вышел вон из сообщества психотерапевтов, умудряющихся сидеть в интернете дни и ночи и уже одуревших друг от друга и от самих себя. Проделав все необходимые для этого технические процедуры, я облегченно вздохнул. Ниже привожу текст своего письма:
«Уважаемые господа психологи, психотерапевты, наркологи и прочие знатоки человеческих душ!
Благодарю за внимание к моему тексту и рад, что он не оставил вас равнодушными. Обсуждение оказалось чрезвычайно многогранным и, хочется надеяться, не бесплодным. Думаю, что сейчас самое время приоткрыть свой замысел.
Этой моей статье, которая, конечно же, была лишь «заготовкой», над которой еще предстоит работа, многого не хватает. Публикуя ее на вашем сайте, я продолжаю размышлять о прочих аспектах этой, по сути, необъятной темы. Уж очень она цепляется и не отпускает.
У вас же всё будет хорошо: на ваш специфический сайт она забрела случайно, благодаря инициативе г-на А., и вы, Бог даст, с ней благополучно разделаетесь и перейдете к более приятным вещам.
Что же касается моего отношения к происшедшему, то я, понимая важность той самой «обратной связи», захотел, чтобы она обозначилась уже не на первичном, ситуативно-реактивном, а на вторичном, рефлексивном уровне. Иными словами, мне для полноты картины важно было увидеть, услышать уже не эмоциональные, а рациональные реакции заинтересованных участников разгоревшегося гуманитарного скандала. Чтобы эти реакции были острыми и яркими, я использовал метод «охоты на живца». В качестве «живца» и предложил себя и свой текст. То, что было дальше, вам уже известно. А у меня появилась пестрая коллекция ваших откликов.
В заварившейся каше мне досталось немало тумаков. Но, как известно, охотничий азарт часто бывает сильнее здравого смысла и инстинкта самосохранения… Так что, я не жалуюсь. «Охота на живца» - это не охота за комплиментами.
Заодно досталось и Достоевскому: кто-то попытался стукнуть меня набоковским молотком, занесённым когда-то над Ф.М.Д. Кстати процитированная оценка Достоевского сильно подорвала авторитет Набокова, поставила его в один ряд с такими ярыми врагами Достоевского, как Горький и прочие советские инженеры человеческих душ … Но это к слову…
Удивляет только, что для профессиональных «душеведов» слово «достоевщина» является ругательным. Я-то думал, что негативный смысл, вложенный в него теми, для кого Бога нет и всё позволено, давно выветрился, а, оказывается, нет. А это тоже симптом того, что кто-то так и не вынырнул из времён, откуда все мы пришли, где слово Бог писали с маленькой буквы, изголялись над абсолютными ценностями и славили релятивизм, позволявший даже мать родную продать за копейку.
Особенно непонятливым еще раз объясняю, почему я решил опубликовать первое письмо А.: потому что это было не искреннее покаяние единожды оступившегося человека, а отчаянный вопль попавшегося в собственный капкан плагиатора-рецидивиста, уже успевшего, как позднее выяснилось, еще до меня обокрасть очень многих. Это была попытка гуманитарного жулика, еще и обвести меня же, его жертву, вокруг пальца и заставить молчать об его жульничестве. Неужели профессиональным «душеведам» это не ясно и надо доказывать, что в покаянных письмах не ставят условий, не торгуются, чтобы жертва в обмен на раскаяние молчала об учиненном над ней беззаконии.
Чтобы не видеть этого жульничества, надо быть слепым. Чтобы пытаться затем свалить всю вину с больной головы на здоровую, надо быть не только слепым, но и еще и… продолжать не буду.
Да, гласность, публичность - весьма болезненный препарат. Но она способна лечить или, хотя бы, очищать. Ведь в конечном итоге вы сами обнародовали столько всего о похождениях бравого г-на А., что на этом фоне его собственные письма выглядят просто детским лепетом.
Тем, кто пишет, будто я с какими-то, чуть ли не корыстными, целями изменил хронологическую последовательность выступлений в описанной мной конференции, поясняю: статья - это не протокол конференции. Ее задача - дать не зеркальный пересказ того, что было, а типологический расклад обнаружившихся позиций. Иначе ведь никакого приращения смысла не произойдет. А для этого потребовалась группировка выступлений по типологическим признакам, что, естественно, предполагало нарушение хронологической последовательности. Тем, кто увидел в этом что-то запретное или злоумышленное, даже не знаю, что и посоветовать...
В данном случае важно другое: все выступления процитированы мной с предельной точностью, без малейших искажений. И это самое главное. В этом суть документальности, достоверности базовых фактов и высказываний. А далее, в остальном вступают в действие механизмы интерпретации, которые у всех разные. Если я увидел общую картину в одном свете, а кто-то из моих оппонентов в другом, то это естественно. То, что мне чьи-то взгляды и высказывания не нравятся, а кому-то, напротив, не нравится всё то, что я говорю, тоже закономерно.
Неблагосклонные оценки моей критики состояния гуманитарной аномии - ожидаемый мной результат. В сообществах, пораженных духовным распадом, всегда есть те, кто не сознает этого или не желает признать. От них, пребывающих к тому же в состоянии гордыни и упоения своими интеллектуальными доблестями, никакой здравомыслящий аналитик не будет ждать криков «Осанна». С их стороны обязательно должен раздаваться скрежет зубовный. Этот скрежет и свидетельствует о совершающемся распаде. Если кто-то, не любящий Достоевского и абсолютных ценностей, скрежещет в мой адрес, то меня это нисколько не тревожит, поскольку сказано в одной мудрой, старинной книге: «Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо!» (Лк.6,26).
В заключении добавлю, что состоявшийся гуманитарный скандал уже готов перейти в затянувшуюся гуманитарную склоку, в интеллигентскую войну всех против всех. Вероятно, действительно пора остановиться и передохнуть. Общая картина дискуссии ясна, некий результат налицо. По правде говоря, конференция оказалась богата эмоциями и бедна новыми смыслами. Выудить из нее что-то свежее и интересное для понимания гуманитарной аномии, т. е. того, что с нами происходит, вероятно, не получится.
Хочется надеяться, что кому-то, всё-таки, удалось вырезать из этого свинства (гуманитарного скандала) хотя бы по маленькому куску ветчины. Счастливцам желаю приятного аппетита, а всему высокоинтеллектуальному сообществу творческих успехов!»
Когда человек оказывается в ситуации, которая по своим типологическим признакам относится к разряду «скверных анекдотов», то у него, как правило, мало шансов благополучно выбраться из нее. Я испытал это на себе. На протяжении всей этой истории меня не покидало чувство, будто в том, что я делаю, присутствует что-то нежелательное и малоприятное. Как будто надо мной вилась какая-то назойливая муха или оса, не дававшая покоя. Но человеку, обнаружившему, что его обокрали, закричавшему «лови вора!» и тут же бросившемуся ловить, а затем устроившему еще и «охоту на живца», было не до мух и ос. Одним словом, сгоряча я допустил серьезные промахи и не сразу заставил себя признаться в этом.
Ошибки действительно были серьезные, и не тактические, а стратегические, не психологические, а этические. Сейчас, немного остыв от баталии, должен со всей определенностью сказать: выставлять в интернете на общее обозрение первое письмо г-на А. я не должен был.
У меня и теперь есть достаточно аргументов в пользу обнародования этого письма. Но они не перевешивают значимости той простой, элементарной нормы, которая запрещает сразу же, без малейшего промедления выносить на всеобщее обозрение чью бы то ни было просьбу о прощении. Я действовал скоропалительно, непродуманно, совершил то, чего не должен был совершать, и вынужден признать свою неправоту и вину.
И еще один существенный момент. Гуманитарный скандал, разгоревшийся на сайте психотерапевтов, оказался многофазисным. В результате в процессе интеллигентской перебранки его участники, в том числе и я, забыли о самом важном обстоятельстве - о том, что в момент кульминации, т. е. сразу же после второго письма г-на А. я и несколько, ранее обиженных им диспутантов, приняли его извинения, простили его, выказали готовность к выстраиванию новой модели отношений. Но увы, ни я, ни они не удержались на этой, с трудом взятой высоте. Стихия гуманитарного скандала не пожелала войти в берега и продолжала своё разрушительное дело. Новые волны гуманитарной склоки захлестнули все добрые намерения, так что в результате общего катарсиса не получилось, а конечный результат проведенных интернет-конференций оказался очень похож на разбитое корыто.
Размышляя над природой этого нравственного поражения, могу сказать, что кроме ситуативно-субъективных причин, у него есть еще и причины объективные. Они, разумеется, не снимают с меня моей личной вины, а лишь проливают дополнительный свет на произошедшее.
Гуманитарная аномия, поглотившая весь современный гуманитарный мир, - страшная и беспощадная сила. И мы, гуманитарии, все, без исключения, кто в большей, кто в меньшей степени, поражены ею. Невозможно стоять на берегу в позе рыцаря без страха и упрёка, спокойно бросать камни в тех, кто барахтается в ее пучине, и при этом чувствовать себя в полной безопасности. Опасности подстерегают постоянно, на каждом шагу и, стоит чуть лишь ослабить бдительность, как ты попался. Каждое опрометчивое слово, каждая поспешная оценка, каждый недодуманный до конца вывод оказываются ловушкой, попасть в которую легко, а выбраться из которой часто оказывается очень трудно.
Те, кто попался в ловушки ложных оценок и выводов, делятся, по меньшей мере, на две группы. Одни начинают упорствовать и настаивать на непоколебимой правоте своих позиций. Самым упорным из них нередко удается довольно комфортно устроиться в своём перевернутом мирке, откуда общая гуманитарная аномия начинает представляться им нормальным, естественным состоянием большого мира. Их кредо: с аномией не следует бороться, к ней надо приспособиться, чтобы в конечном счете научиться извлекать из нее выгоду лично для себя.
Другие, попав в такую ловушку и какое-то время побарахтавшись в ней, начинают предпринимать различные усилия, чтобы выбраться из нее. Выбравшись, они, несмотря на понесенный моральный урон, продолжают свой путь. Их, не желающих адаптироваться к условиям, навязываемым духом общей аномии, поджидают новые ловушки, в которые они опять могут угодить, но из которых у них всегда есть надежда выбраться. «Ибо семь раз упадет праведник и встанет; а нечестивые впадут в погибель» (Притч.24,16).
И последнее:
«Пересмотрел всё это строго:
Противоречий очень много.
Но их убрать я не хочу…»
1 Привожу лишь первые буквы имён и названий, поскольку вижу свою задачу не в том, чтобы пригвоздить фигуранта-плагиатора к позорному столбу, а в анализе типовой ситуации воровства интеллектуальной собственности и столь же типичного феномена интеллектуального хамства. Оба эти проявления девиантного поведения представителей научной интеллигенции в эпоху гуманитарной аномии несомненно заслуживают внимания аналитиков.