|
Если говорить о тех, кто приходит на встречи с психологом, кому бывает невмоготу шагать в завтрашнюю неизвестность, кто в этом может признаться себе и другому, то в моей практике и в том месте, где я живу, это чаще - женщины. Мне видится, что мы, женщины, интуитивно ближе к выходу из трудной ситуации, нежели мужчины. Это, мне кажется, часть данности, вместе с полом, от рождения.
Встречи с этой молодой женщиной многое прояснили и обозначили в моих пониманиях родительско-детских отношений, на многое позволили посмотреть по-другому, как профессионально, так и в личном плане, в отношениях с моими близкими.
Молодая учительница, уставшая после учебного года, сбивчиво, со слезами, повествовала о своей жизни, начиная с того, что она никогда не простит свою мать. Чувствуя за этим важный контекст в жизни клиентки, я безуспешно пыталась уточнить и получить запрос на консультацию. Вспоминая слова Ирвина Ялома о том, что психотерапия - это, прежде всего, человеческие отношения, я пустила течение встречи на самотек.
Девочка очень любила своего отца. Он часто с ней играл, брал на рыбалку, находил для нее минутку. Когда ей было девять лет, родители бурно, с ненавистью, с обоюдными обвинениями, разошлись по инициативе отца. После отпуска, который отец провел на родине в России, он вернулся другим человеком. Встретив там свою первую любовь, которая была к тому времени в разводе, он буквально "заболел" той женщиной и решил уехать туда к ней. "Что было с матерью, лучше не вспоминать, "- говорила клиентка. Тут и колдуны, и экстрасенсы, и свечи в храме за упокой на живых людей - все средства были использованы, чтобы отомстить. И потом, когда девочка хотела поехать к отцу по его приглашениям, то слышала от матери одно - "только через мой труп". Тайком дочь умудрялась посылать отцу открытки, а иногда даже коротко поговорить по телефону, когда дома была одна. От отца через дальнюю родню она получала вести и даже бандероли с подарками к Дням рождения. Если же почтовые отправления попадали в руки матери, то это в ярости все разрывалось и выбрасывалось. Так все и шло. Девочка выросла, закончила институт. Неутолимая тяга к отцу постепенно переливалась в любовь к молодому супругу. Пустота в душе заполнялась и не так беспокоила. "Спасибо мужу",- ее слова. "Он меня понимает".
С матерью отношения сложились прохладные. Правда, жили врозь, поэтому мир стал реальнее между ними. И все же, образ отца всплывал в памяти, хотелось его увидеть, узнать, как он живет. Это желание стало острее, когда появился свой сын, радуя папу с мамой ежедневной детской непредсказуемостью.
А перед отпуском, в конце учебного года, муж сам предложил поехать в Россию и навестить отца, а матери об этом не говорить. Откуда она узнает, где они были. Поводов и мест полно. Его родня живет тоже в тех краях. Затеплилось, загорелось что-то внутри у молодой женщины. Наконец, поехали. С терниями, долго добирались. Запомнился районный центр средней полосы России тротуарами из досок, дымящими котельными у каждого дома и незнакомыми людьми, охотно помогающими найти нужный адрес, тот самый, что и на отцовских открытках. Когда подошли к нужному дому, очень волновалась. На второй этаж поднималась медленно. Сердце сильно билось, перехватывало дыхание. Неужели увидимся? Звонок протенькал, дверь открылась. На пришедших вопрошающе смотрела смуглая пожилая женщина, в ситцевом платке и в переднике. На вопрос "Здесь живет такой-то?"- она пригласила всех войти. И только тогда, когда усадила нежданных гостей на диван в комнате, сказала, что отца уже нет, что его схоронили месяц назад. И тихо заплакала.
А дальше, обе женщины плакали, муж отворачивался к окну, сжимая ручонку трехлетнего сына. А мальчик ничего не понимал,, смотрел то на тетю и маму, которые почему-то плачут, то на сибирского полосатого кота. В конце концов, он, освободив свою руку из папиной ладони, пошел к коту, чтобы его погладить. Кот был старый и добрый и не возражал против детской непосредственности. Затем все пили чай на кухне с твердыми баранками. А сыну хозяйка быстро сварила геркулесовую кашу. Мальчик как будто понимал важность этих минут для взрослых, ел, не капризничая. И потом опять ушел к коту. Муж после скромной трапезы вспомнил о подарках, пошел их доставать из сумки. А две женщины разглядывали фотографии в толстом альбоме и тихо беседовали о человеке, которого уже не было с ними. И никогда не будет. Одна, вспоминая доброе, плакала, не утирая слез. Другая, узнавая об отце человеческие живые подробности, то плакала, то улыбалась. Иногда ей казалось, что он вот-вот войдет в эту комнату. Затем реальность снова опрокидывалась на нее. Захлестывали чувства сожаления и вины, ведь могла бы и раньше приехать. И еще она помнит чувство спокойной радости. Мысли о том, что отец был здесь счастлив с этой женщиной, без дочери и без первой жены ничуть не раздражали и не досаждали ее. Потом, уезжая к родным мужа, в поезде, спохватилась, и было злорадно хорошо, что о матери не вспомнила ни разу.
С тех пор прошло три года. Теперь, на наших встречах с этой женщиной, на первой и потом, мы говорили о внутренней свободе, о страстях человеческих и о смыслах их переживания. На очередной сессии клиентка, после паузы в общении, сказала - " Выходит, я дочь своей матери, ведь я в своей ненависти к ней повторяю ее чувство ненависти к отцу". Продолжала, что кругом виновата, что, сжигая душу злой страстью, недолюбила своего мужа и сына, которому уже шесть лет. За что им-то было мучиться? С моей ненавистью рядом? И как дальше жить? С этим же что-то надо делать! Эти и другие вопросы не требовали быстрых ответов. Единственно, в чем я была твердо уверена, что эти вопросы приближали женщину к самой себе. И жизнь продолжалась…
Серафима Кузнецова, экзистенциальный психотерапевт, психолог-консультант. Силламяэ, Эстония