Жесткость патриархальна, мягкость матриархальна. Школьный призыв многих учителей «Учи правила, потом спрошу!» - яркий пример заботливой требовательности и строгого контроля за образованием. Так же и патриарх своей укорененной в традиции сакральной властью образует мирян в общину для духовного воспитания. Если питает мать, то вос-питает - отец. Мать питает волей вещества, а отец - волей духа. Патриарх завершает цикл питания духовным кормлением прихожан. Издревле за отцом, за главой семейства закрепляется всякое «вос(з)», символизирующее в том числе и вторичную социализацию ребенка.
Если уж мать и воспитывает, то в основном бытом, тогда как отец - бытием, правилами бытия-в-мире. В обществах восточной культуры учительство обычно сугубо патриархально, ибо совершенствует не в элементарно-привычном удовольствии, а в элементарно-непривычном деле, в труднодоступной простоте, лежащей в основе мирозданья. Освоение искусства жизни требует от ученика усердия, прохождения через сердитость мудрого наставника. Учитель является носителем навыков исследовательского труда, учит тому, как из следа без особого труда, в «деянии-через-недеяние» постигать истину, первопричину следа. Трудным и длительным путем он ведет ученика к легкому, а значит и жизненно-полезному навыку такого постижения. Чтобы на этот путь хватило человеческой жизни, и нужна жесткость, жесткость ради совершенства личностной конструкции ученика. «Учись, сынок, пока я жив!».
Учитель - это прежде всего тот, кто имеет наибольший и разнообразнейший опыт взаимодействия с миром, тот «отец» многих, который покоряет и защищает. Его любовь к своим ученикам сурова так же, как любовь полководца к своим солдатам. Он их учит тому, чтобы они достойно полегли на поле битвы, защищая семью, общину, племя. Знания - это их оружие. Виртуозно владея им, они обеспечивают себе славу и защиту своим близким. Учиться-то и нужно в основном для того, чтобы воевать с различными внешними обстоятельствами. И именно отец-учитель с ними знаком гораздо лучше, чем мать. Он обретает знания и опыт во внешней экспансии, она - во внутреннем status quo. Оба впитывают их долго, преодолевая различные жизненные страхи.
Детям же надлежит освоить этот багаж знаний и опыта уже в уплотненном виде и за короткое время. Преодолеть эту трудность можно лишь перед страхом не успеть вооружиться спасительными - в физическом и духовном смысле - навыками к моменту инициации, к экзамену на зрелость, к дню Страшного Суда. Страх перед Родом, перед Богом - вот основной психологический исток патриархального уклада в воспитании. Страх перед главой, отцом общин земного и небесного мира за невыученные вовремя уроки подчинения - ведущий архетип коллективного бессознательного, до сих пор обуславливающий репрессивность воспитания. Филогенетические причины и механизмы этого процесса подробно описаны в философии психоанализа Герберта Маркузе.
Опыт, даваемый в воспитании - путь к спасению и страшно его вовремя не освоить. Отсюда, видимо, и тянется эта пресловутая догма «школьной успеваемости», исторически все более обеспечиваемая дидактически выверенными программами. «Успеваемость» - основной педагогический стереотип, камень преткновения, лежащий поперек дороги к гуманизации и экологизации образования.
Интересно, что преобладание современного матриархата в российской школе не так-то уж и способствует экологизации и распространению «нерепрессивного порядка чувственнности», на который надеялся Маркузе. Матриархальная школа по-прежнему следует преимущественно патриархальному укладу. Это в большей степени у себя дома учительницы - это женщины-матери, а в школе они зачастую ведут себя просто-таки, как женщины-отцы. Отечественно-надзирающая система школы подавляет их феминность и заставляет играть архаико-социальные маскулинные роли. «Принципы Отца, Матери и Ребенка не зависят от пола и возраста», - писал в духе идей и практики транзактного анализа чилийский поэт, скульптор и философ-мистик Тотила Альберт.
Таким образом, очевидно, что через школу как социобиологический феномен воспитания из руин веков транслируются в современность культурогены патриархальности. Поэтому-то являясь носительницей наследия, она и консервативна вместе со своими стражницами порядка, хранительницами прометеевского очага, на котором варится духовно-интеллектуальная пища. Мужчины же сегодня воспитывают детей, ориентируясь не на архаические культурогены, а на текущие внешние обстоятельства жизни, на структурную динамику современности и культуру постмодерна. То есть они обретают опыт лавирования в многообразии, социальной мимикрии в условиях раскрепощенной гетеро- и гомосексуальности и контртеррористических микровойн.
Мужчины чаще оказываются новаторами в институциональном воспитании, поскольку в производстве, в науке и в искусстве как правило заняты подспудной проблемой адаптации семьи к быстро меняющимся внешним обстоятельствам, по-прежнему заняты физической и интеллектуальной экспансией, но каждый раз в новых условиях.
Современная жизнь заставляет отцов быть не столько отцами, сколько постоянно находящимися в походах сыновьями. Их жизнь не столько патриархальна, сколько неоромантична, филиархальна. И, к сожалению, этот неоромантизм не столько благоразумен, сколько циничен. Что и транслируется ими в краткосрочном домашнем воспитании. Цинизм - проявление бесстрашия и равнодушия к издревле пугающему многообразию взаимопревращений добра и зла. Диалектика цинична и романтична, и поэтому «агония патриархата» началась уже в античности. Диалектика новаторов в деле воспитания позволяет им обходиться без насилия, ибо глупо всего бояться, когда все становится более очевидным и научно понятным. Авторитет патриарха сменяется авторитетом топ-менеджера с докторской степенью.
Хорошо это или плохо, но именно в России сейчас наиболее ярко проявляются мутации патриархального уклада в воспитании. Иерархии страха все более активно противопоставляется сеть толерантности и анархической открытости, хотя, как оказывается, при этом страх не уходит, а обретает лишь новые формы, формы сети. И тогда страх становится уже делом не внешнего социального уклада, а внутренней работы каждой личности над собой, над неизжитыми с детства проблемами, часто связанными с архетипичной культурной травмой патриархального насилия.
Патриархальность присуща воспитанию, но она же и подавляет «Я-концепцию» воспитанника, сдерживает свободное развитие уникального Я, замещая его Опекуном-Наставником, который якобы лучше знает какой надо быть растущей личности. Однако, если такое знание и было полезным в преимущественно неизведанном и опасном окружающем мире, то в свободно познаваемом и открытом оно лишь вредит, умаляет значения самостоятельности и личной ответственности в принятии или непринятии открываемой истины, в истолковании материальных следов духа.
Воспитание страхом Божиим может быть оправдано лишь в том смысле, что ребенок должен осознавать опасность оказаться неблагодарным перед Богом за Его дар использовать свободу ради личностного самосовершенствования как пути восхождения к Всевышнему. В таком страхе уже нет насилия внешнего и внутреннего, ибо такое насилие уже оказывается свободно и осознанно принятым усилием по собственному изменению, т.е. - самовоспитанием. И тогда воспитанник находит своего внутреннего патриарха не в Супер-Эго и в Ид, не в Родителе и Ребенке, а во взрослом Я. Тем самым, он имеет страх не перед кем-то, а перед самим собой, то есть перед тем, кто имеет долг, заключающийся в том, чтобы быть благодарным кому-то за от рождения дарованную свободу быть-в-мире без зависти к недостижимой свободе Всевозможного, без горделивой корысти идущего к Богу.
Родительское и ребяческое в человеке и обществе состоит из трех элементов, борющихся друг с другом за господство, предполагающее насилие. «Патриархальное общество, - пишет Клаудио Наранхо, следуя идеям Тотилы Альберта, - это иерархическое общество, для которого характерно институирование государства, то есть установления контроля над отдельными людьми и группами со стороны (в лучшем случае) немногих одаренных и сведущих людей. Матриархальное общество характеризуется установлением контроля над отдельным человеком со стороны большинства (клана). В «филиархальном», или основанном на принципе ребенка обществе преобладает контроль человека над собой при игнорировании групповых связей и без чрезмерного контроля со стороны харизматической личности. Идеальное общество можно представить себе как такое общество, в котором существует гетероархальное отношение между тремя элементами на индивидуальном, семейном и культурном уровне» (Наранхо К. Агония патриархата и надежда на триединое общество. Воронеж, 1995, С.57-58).
«Гармонизация трех» возможна в деле не только социально-терапевтического Движения за развитие человеческого потенциала, но и гносеотерапевтического образования, предполагающего умеренную растехнизацию инструментально-аналитического подхода ради реинтеграции личности. Я вижу большие гуманистические и эколого-этические перспективы воспитания во взглядах Наранхо о том, что «существует единый процесс развития, исцеления и просвещения» (Там же, С.96).
Умеренность растехнизации инструменального разума, десакрализации традиционного авторитета воспитателя, пожалуй, на самом деле связана с сочетанием чувства вины и энергией бунта против господства патриархального уклада, власти отца, монополизирующего первоудовольствие. Столь длительный консерватизм системы воспитания объясняется наличием у нее мощного инструмента самосохранения в виде дидактической переработки и трансляции моральных норм общества. Ведь воспитание - это прежде всего нравственное воспитание, наставляющее молодое поколение в почитании традиций, норм старшего поколения и культивирующее любовь к Отечеству. Чем древнее эти традиции, тем теснее они связаны с патриархальным укладом, тем более существеннее их роль в воспитании патриотизма. Воспитанные в патриархальном духе люди не станут крайне нигилистически восставать против его господства, его абстрактно-отеческого подавления их страстей. Их былой молодежный бунтарский дух уж слишком завоспитан духом покорства и смирения. В большинстве они научены подчиняться произволу государства, власти и трудовым обязательствам, отвлекающим их от неутолимых притязаний на удовольствия.
Агентство образовательного сотрудничества, Санкт-Петербург.