Эпиграфом к данной работе могло бы послужить выражение Эриха Фромма, в котором говорится, что «парадокс любви в том, что два существа составляют одно целое и все же остаются двумя существа-ми» (Фромм, 1992, с.121). Это необыкновенно проницательное замечание представило возможность связи и обособленности людей как двух одинаково важных экзистенциальных измерений, отражающих противоречивость и гармонию интимных отношений. В слове «парадокс» мы усмотрели указание на какой-то необычный феномен, на тайну, которая требует разгадки. Этому феномену мы дали название переживания Я-МЫ в интимных отношениях. Выбирая такое название, мы хотели продемонстрировать неделимость феномена, т.е. подчеркнуть, что индивидуальность и общность являются двумя сторонами одного явления и сливаются в едином качестве, характерном для интимных отношений. Нами обсуждаемый феномен принадлежит к сфере межличностных отношений. Эта сфера жизни необыкновенно важна, потому мы все являемся людьми, живущими в мире других людей и отношения с этими другими не могут нас не заботить. Поэтому несомненно значение феномена в психологическом консультировании и психотерапии, куда люди приходят в надежде решить свои проблемы, чаще всего оказывающимися проблемами именно в отношениях с окружающими людьми.
Христианскую трактовку совместного бытия или бытия вместе мы находим в работах известного литовского философа Антанаса Мацейны. В книге «Песнь солнца» автор обсуждает один из важнейших вопросов человеческого существования - отношение между стремлением жить вместе и страстным желанием остаться одному, общественной жизнью и уединением или, говоря другими словами, между Я и МЫ.
Вопрос о бытии вместе для Мацейны столь же древен, сколь древен акт сотворения мира, осуществленный Богом, и даже больше, совместное бытие, по автору, предопределено самим Всевышним. Первый Богом созданный человек ощущал себя очень одиноко. Его отношение к окружающему миру не могло стать по-настоящему человечным - открытым и искренним - Я-Ты отношением, подлинным бытием вместе. Это отношение человека и мира напоминало скорее отношение Я-Оно, которое подразумевало бытие около и одиночество, замкнутость, непрозрачность такого бытия. Однако, «нехорошо человеку одному быть» (Maceina, 1991, с.194). Одинокое бытие - это незавершенное, несформированное, неполное, в конце концов, нечеловечное, не-Я бытие. Только сотворение второго человека безликое, незаконченное существование Адама повергло в истинно человечное бытие. Только теперь Адам стал тем Я, которое сумело произнести «Ты», только сейчас возникло отношение Я-Ты - отношение живых существ, наделенных даром обращения друг к другу. Этот второй Богом созданный человек стал своеобразным продолжением первого, но не похожим, а уникальным и неповторимым. Такое становление второго человеческого существа из первого символизирует первоначальную целостность и единство этих двоих людей, т.е. свидетельствует о присутствии МЫ, однако, уже в том факте, что сотворенные являлись мужчиной и женщиной, отражается личностность и индивидуальность каждого. Мацейна подчеркивает, что «Ты» можно сказать только другому, отличному от себя самого, поэтому Адам сказал Еве «Ты» как другой - уникальной личности. И хотя больше внимания уделяется рассмотрению отношения между индивидом и обществом, для нас необычайно важно то, что это отношение в перспективе может быть интимным, т.е. отношением Я-Ты. Такое отношение Я-Ты между Адамом и Евой является Богом предопределенным, т.е. базовым отношением человеческой жизни, потому что именно благодаря этому первичному отношению между мужчиной и женщиной появилась возможность жизни в обществе, а значит и возможность совместного бытия одних людей с другими.
Однако, если общественная жизнь определена самим Всевышним, тогда само собой напрашивается вопрос, откуда берется тоска по одиночеству и жажда уединения? Ответ на этот вопрос, в соответствии с автором, таится в противоречивости общественной жизни. С одной стороны, только бытие в обществе по-настоящему человечно и совершенно, с другой стороны, жизнь в обществе - это опасность для аутентичной экзистенции, потому что, попав в сети общества, индивидуальность приходит в упадок, индивид превращается в человека из толпы. Жизнь в обществе, также как и совместная жизнь двоих людей, может обогатить Я каждого из индивидов или, наоборот, это Я приглушить. В обществе погрязший человек также далек от самого себя, как и любящий, погрузившийся в Я любимого. Вот почему, поясняет автор, первоначальному стремлению человека быть с кем-то вместе всегда сопутствует желание остаться одному.
Интересно, а вместе с тем и естественно, то, что своеобразным гарантом одиночества, по утверждению Мацейны (1991), является человеческое тело - «келья, в которой душа пребывает в уединении, находясь даже в самой большой суматохе толпы» (с.212). Тело ограждает человека от опасного влияния общества, предоставляет возможность и быть среди других, и оставаться одному. Тело является тем посредником, глашатаем нашего Я, благодаря которому возможно бытие вместе, и в то же время, тело - охранник и защитник нашего одиночества. Тело человека отделяет его от других; как бы сильно не хотел один раствориться в другом, т.е. прорваться к нему во внутрь, этого достигнуть невозможно, потому что на физическом уровне два тела никогда не станут одним, поэтому тело для человека имеет не только физическое, но и метафизическое значение. Но тело может и сближать, соединять с другими, потому что оно выразительно и может поведать другому о наших чувствах, ожиданиях и переживаниях. Тело помогает человеку открыть для других и дать увидеть другим свой внутренний мир, что определяет духовное значение тела для человека. Человек и его тело обращаются к другим при помощи слов. Если человек молчит, обращения нет, связи с другими нет, нет и отношения. Слово является предпосылкой для со-бытия, средством, с помощью которого мы открываем себя другим. Не только тело, но и слово является посредником меду нами и другими людьми, позволяет стремиться к близости с другими или отгородиться и побыть одним.
Итак, в концепции А.Мацейны бытие вместе и жажда уединения неотделимы друг от друга, сосуществуют и составляют единую основу христианского образа жизни. Человек не может ни полностью погрузиться в общество, ни полностью удалиться от него. Подобным образом и любящие не могут ни полностью раствориться друг в друге, ни полностью отдалиться друг от друга. «Истинно христианская экзистенция происходит в напряжении между обществом и уединением» (Maceina, 1991, с.211). Совместное пребывание мужчины и женщины всегда происходит в напряжении между Я и МЫ!
Обсудив предложенную А.Мацейной перспективу феномена Я-МЫ, уходящую своими корнями к божественному акту сотворения мира, к интересующей нас теме мы намерены подойти со стороны диалогической философии Мартина Бубера. М.Бубер постулирует двойственную соотнесенность человека с миром и другими людьми, а значит и двойственность отношения, чья возможность предопределена наличием двух основных сочетаний слов - Я-Ты и Я-Оно. То Я, которое говорит кому-то «Ты», входит в подлинный разговор, главными чертами которого являются взаимность, непосредственность, личностность. Взаимность подразумевает равноценное участие двоих в разговоре. Непосредственность означает, что, обращаясь к другому, человек не преследует корыстных целей, не судит, не пытается скрыться под маской притворства; он просто открывается другому всей своей внутренней сущностью и погружается в данность формирующегося отношения, т.е. полностью растворяется в настоящем. Личностность разговора состоит в том, что другой обретается со всей своей инаковостью - уникальностью и особенностью; он не просто объект обращения, он, по Буберу, - «партнер в течении жизни». Произнося «Ты», Я воспринимает другого как целое, подтверждает его неделимость, т.е. говорит «да» аутентичному существованию другого. Проще говоря, Я-Ты - это жизнедеятельное отношение, поражающее своей полнотой, искренностью и бесконечной открытостью. Уже один только дефис между местоимениями Я и Ты вводит в суть Бубером описываемого отношения: это что-то, что происходит между двумя людьми и вовлекает их обоих. Думается, что отношение Я-Ты по праву можно назвать высшим проявлением интимности, потому что в этом отношении создается МЫ двоих людей. Каково же это интимное МЫ влюбленных?
Любящий видит мир в свете любимого Ты. Это не значит, что Я любящего исчезает или сливается с другим, наоборот, Я становится Я только в другом Ты, а становясь Я, человек говорит «Ты». Отношение Я-Ты - это выражение близости и интимности, но не схожести. «В диалоге открывается абсолютная дистанция между Я и Ты, абсолютно разделенных из-за невыраженной тайны их интимности, каждое из которых является уникальным я и ты своего рода, абсолютно другим по отношению друг к другу, без какой-либо общей меры или области, в которой могло бы обнаружиться совпадение (…), однако, вместе с этим именно здесь развертывается (…) необыкновенное и непосредственное отношение диа-лога, которое трансцендирует эту дистанцию, ее не уничтожая …» (Levinas, 2001, с.299). Итак, интимное МЫ - это, прежде всего, межличностное Мы, в котором оберегается и лелеется Я каждого из партнеров.
Интимному МЫ или отношению Я-Ты автор противопоставляет социальное МЫ или позицию Я-Оно. В этом случае Я эгоцентрично и не в силах вступить в пространство подлинного общения; другой человек воспринимается как объект - Оно, которым можно воспользоваться и узнать посредством приобретения опыта. В понятие «Оно» входит все, чем мы владеем и пользуемся, на что влияем и что присваиваем. Я постигает Оно, приобретая опыт, а «приобретающий опыт не сопричастен миру. Ведь опыт 'в нем', а не между ним и миром» (Бубер, 1995, с.17). Он или она тоже могут превратиться в Оно, стать объектами опыта, т.е. собственностью, которой распоряжается Я. К тому, что мы обретаем посредством опыта, могут быть причислены эмоции и чувства, поэтому любовь не является эмоциональным либо чувственным состоянием; любовью может быть только то, что происходит между Я и Ты.
В отношении Я-Оно возможность МЫ двойственна: в одном случае, этим МЫ становится Я, но такое Я необыкновенно одиноко и эгоцентрично; в другом - Оно приравнивается к Мы, однако это не общность, а скорее отождествление и обладание другим, - но ни в одном случае МЫ не является истинно диалогичным. Дефис между местоимениями Я и Оно не является творческим между, формирующим интимное МЫ в отношениях Я-Ты, а становится тем, что мы называем социальной связью. По Буберу, социальным связям недостает близости, они основываются на специфической зависимости индивида от группы, коллектива. Коллективный человек, описываемый автором, связан с другими общей целью и сходными потребностями, но не объединен личными отношениями. Коллективное существование исключает возможность отношения Я-Ты и унижает достоинство личности во благо коллективных устремлений. Итак, позиция Я-Оно недостаточна для возникновения истинного межличностного МЫ, потому что межличностно только то, «что в действительности происходит между людьми, неважно, будут ли это полностью обоюдные события, или события, которые могут быть только подняты либо эксплицированы до обоюдности; потому что участие обоих партнеров абсолютно необходимо. Межличностная сфера - это сфера одного предстоящего перед лицом другого; ее расширение мы называем диалогичностью» (Buber, 2001, с.171).
Однако, человеческим отношениям свойственны обе позиции - и Я-Ты, и Я-Оно: актуальность, действительность, направленность и объединенность отношения сменяет латентность - предметность и объектность. Каждому Ты предначертано стать Оно - Им или Ей. Но для каждого Оно остается возможность превратиться в Ты, снова влившись в процесс отношения. Таким образом, на феномен Я-МЫ мы можем взглянуть как на непрекращающееся колебание между измерениями Я-Оно и Я-Ты или между отстраненностью и интимной общностью.
* * *
Представляя философские концепции Антанаса Мацейны и Мартина Бубера, мы посчитали, что подходы обоих авторов лучше всего выражают суть обсуждаемой темы и позволяют изобразить феномен Я-МЫ как определенный континуум в отношениях, где на одном конце расположилось одиночество, в соответствии с Мацейной, или позиция Я-Оно, в соответствии с Бубером, а на другом - жизнь в обществе или позиция Я-Ты. Подобная схема демонстрирует, что феномен Я-МЫ охватывает все, что находится между двумя полюсами континуума. Кроме того, понятие континуума - это ссылка на более широкий философский контекст, который далее представленные психологические аспекты феномена делает более ясными и понятными.
С давних времен и до сих пор человечество интересует вопрос любви и, следовательно, интимных отношений. Дорогами истории возвратившись в Древнюю Грецию, мы встречаемся с величайшим мыслителем Антики Платоном, создавшим первую философскую концепцию любви; преодолев отрезок времени более чем в две тысячи лет, мы оказываемся в начале ХХ века и сталкиваемся с З.Фрейдом, который считается зачинателем сексуальной революции, и его теорией, которая в обществе тех времен произвела эффект взорвавшейся бомбы. И, наконец, во второй половине ХХ века мы обнаруживаем теорию любви Ролло Мэя, осуществившего синтез идей Платона и Фрейда.
Опираясь на Р.Мэя, можно утверждать, что понятие интимности в современном обществе все более обедняется - из эры сексуальных репрессий мы перешли в новую эру, в которой отношения между мужчиной и женщиной почти всегда характеризуются со стороны секса. Если во времена королевы Виктории было принято всячески заглушать свои сексуальные импульсы, то на сегодняшний день ситуация в корне поменялась - чуть ли не грешником считают того, кто стыдится и не стремится удовлетворить свое либидо. Средства массовой информации - газеты, радио и телевидение - подсовывают нам книги и фильмы с сексуальной тематикой, предлагают учебные пособия по усовершенствованию техники секса, активно пропагандируют сексуальную свободу и половое воспитание. И в самом деле, благодаря изменениям, произошедшим в нашем обществе со времен королевы Виктории, мы приобрели долгожданную сексуальную свободу и возможность выражать свои сексуальные потребности. Однако, несмотря на многообещающие изменения, наше положение не так уж и улучшилось, «потому что в настоящее время весьма значительная часть сексуальной активности является скорее выходом для психологических напряжений, чем подлинным сексуальным влечением, и поэтому должна рассматриваться скорее как средство успокоения, а не как подлинное сексуальное наслаждение и счастье» (Хорни, 1993, с.125).
Интимные отношения лишились одного из важнейших своих аспектов - личностно объединяющего переживания Я-МЫ, вместо которого утвердилось шизоидное мировоззрение. Современный индивид с помощью секса пытается убежать от мучительного чувства одиночества, тревоги, внутренней пустоты и бессмысленности; он старается защититься от окружающего мира и своей собственной шизоидности, которая все яснее проявляется неспособностью чувствовать, отстраненностью и отчужденностью. «Шизоидный человек - это естественный продукт человека технологического» (Мэй, 1997, с.11). Технологический человек схож с роботом, который полностью контролирует свое поведение и регулярно воспроизводит все в нем заложенные функции. Общество механизирует секс и предлагает его в качестве замены интимным отношениям, таким образом, пытаясь оградиться от опасной спонтанности и непредсказуемости любви. Последствия этого печальны: секс становится таким банальным явлением, что больше не ассоциируется с неописуемым экстазом и манящей таинственностью, а для некоторых даже становится обязанностью и ношей, необычайно обременительной из-за усиливающихся ощущений вины и тревоги. По мнению Р.Мэя, в шизоидном обществе сексуальной свободе не хватает человечности, а результаты полового просвещения достойны сожаления, потому что уничтожили страсть и эротизм любви. «Так много секса - и так мало смысла и даже просто радости в нем!» (Мэй, 1997, с.36).
Анализируя проблему любви и интимности, автор опирается на идеи Фрейда и Платона и исследует причины возникновения проблемы, а вместе с ними и способы решения. Сам З.Фрейд, пытаясь разрешить сексуальные дилеммы своего времени, осознал, что принцип удовольствия не является подходящим ориентиром на пути следования к ядру проблемы; более того, в своих поздних работах родоначальник психоанализа наткнулся на очень важную тенденцию, поведавшую о том, что при полном удовлетворении сексуальной потребности «инстинкт смерти может беспрепятственно следовать своим целям», и «поэтому состояние после полного сексуального удовлетворения напоминает смерть» (Freud, 1999, с.179). Нужно было что-то, что могло бы противостоять инстинкту смерти. Этим что-то оказался всемогущий Эрос, который, в противоположность инстинкту смерти, стремится поддержать и сохранить жизнь. Обнаружив Эрос, Фрейд оказался по другую сторону принципа удовольствия и таким образом смог «спасти секс и либидо от вымирания» (Мэй, 1997, с.86). И хотя Фрейд в своих высказываниях и был непоследователен, и даже противоречил сам себе, отождествляя Эрос с сексуальным влечением и таким образом, принижая его значение, для нас важно то, что сама идея о существовании Эроса в работах этого автора рассматривается.
Итак, Фрейд допустил ошибку, пытаясь приравнять Эрос к либидо; мы же, по мнению Мэя, хоть этой специфической ошибки и избежали, но ошиблись на гораздо более глубоком уровне: отделили секс от Эроса - сексу отдали предпочтение, а Эрос вытолкнули из своей жизни, что привело к дегуманизации и выхолащиванию секса и к банализации понятия интимности. Пытаясь избежать глубоких, близких и обязывающих отношений, мы использовали «чувственность секса» и таким образом защищаемся от «страсти эроса» (Мэй, 1997). В отличие от секса, Эрос ассоциируется не с потребностями, а с желаниями, личностными намерениями и смыслами. Описывая Эрос, мы приближаемся к страстным переживаниям и спонтанным действиям; мы говорим об определенном эротическом состоянии, о новых впечатлениях, о расширении единого бытия двоих людей, т.е. о переживании Я-МЫ. Эрос помогает реализовать стремление к единению с другим, преодолеть вечную изолированность и объединить двоих людей в удивительном акте любви.
В поисках более глубокого понимания Эроса, Ролло Мэй обращается не только к трудам Фрейда, но и к философии Платона. Греки не старались противопоставить половое влечение Эросу, но считали, что биологический аспект занимает низший уровень Эроса. Эрос - это связующий фактор, благодаря которому наша экзистенция принимает единую форму и единый смысл. Эрос - это одно из измерений переживания, имеющая и психологический, и эмоциональный, и биологический оттенок. Р.Мэй утверждает, что сам Фрейд гордился тем, что отыскал связь между понятием Эроса и взглядами древних греков, хотя, на самом деле, единственное сходство между концепциями Платона и Фрейда заключается в том, что для обоих любовь являлась мощнейшей мотивационной силой личности; содержание же понятия любви у этих двух мыслителей заметно различается. Фрейд акцентировал важность регрессивной (обращенной в прошлое) стороны эмоций и значение прошлого опыта в детерминации поведения человека, поэтому и Эрос он видел как силу, которая словно подталкивает человека сзади. Платон же Эрос связывал с влечением вперед, с будущими возможностями, стремле-нием к единению и познанием новых форм переживания, а это означает, что он признавал прогрессивную (направленная вперед) сторону эмоций. Ролло Мэй обращает наше внимание на то, что позиции Платона и Фрейда не только во многом различны, но и могут сочетаться, так как, в принципе, авторы освещают два одинаково важных аспекта понимания Эроса. По мнению Мэя, то, что поведение человека зависит от планов, целей и установок на будущее, совсем не противоречит тому влиянию, которое оказывают на человека прошлые переживания. «Эрос дает нам причинность, в которой соединяются 'почему' и 'зачем'» (Мэй, 1997, с.95).
Такое интегрированное восприятие Эроса полезно и показывает, что наши чувства и эмоции не являются только лишь слепыми толчками в спину, но предполагают формирование будущего, и что еще более важно, чувства выходят за пределы нашего личного пространства и помогают завязывать отношения с другими людьми. То есть чувства обращены в будущее и на других людей, что позволяет преодолеть отстраненность и шизоидность отдельных индивидов, и побуждает отказаться от обезличенного секса, препятствующего возникновению отношения Я-МЫ.
С целью постичь суть феномена Я-МЫ, мы попробуем действовать методом от противного и понять, что не является переживанием Я-МЫ в интимных отношениях. В этом нам посодействует другой автор - Э.Фромм, который вводит понятия обладания (иметь) и бытия (быть) в интимных отношениях и трактует их как проявления двух базисных способов человеческого существования.
Стремление к межличностной связи Фромм видит как глубокую и фундаментальную, общечеловеческую потребность. Автор доказывает, что человек, осознавая свое одиночество и отчужденность, которые, в свою очередь, становятся источниками тревоги, стыда и вины, так или иначе предпринимает попытки их одолеть, старается найти связь между собой, окружающими людьми и миром. Индивид неизбежно сталкивается с вопросом, каким образом он перешагнет через свою обособленность и отрезанность от мира, вырвется из оков жгучего одиночества. Ответы на этот вопрос могут быть разными, но не всегда подходящими. Кое-кто прибегает к помощи сексуального влечения и живет иллюзией, что обособленность другого означает, прежде всего, его физическую обособленность, которая может быть преодолена во время физической близости или сексуального контакта. Однако, слияние, происходящее из сексуальной потребности - половой акт - недолговечно и поверхностно; не затрагивает внутренней сущности партнера, не позволяет испытать переживание Я-МЫ. Уверенность в том, что одно лишь половое сближение способно воссоединить двоих людей, - это своего рода самообман, потому что, на самом деле, каждый из партнеров так и остается в своей нише одиночества и отчужденности. Другой способ спастись от невыносимого одиночества - примкнуть к толпе, что зачастую означает подчиниться и пожертвовать своей индивидуальностью во имя интересов группы. Конформизм такого типа удовлетворяет потребность человека в связи с людьми, но уровень интеграции с другими остается недоступен, так как «единство за счет подчинения - лишь псевдоединство» (Фромм, 1992, с.119). В соответствии с автором, переживание Я-МЫ возможно только в интимных отношениях, т.е. в отношениях любви. Только любовь дает человеку силы для борьбы со своей изолированностью и воссоединения с другими; дает возможность создавать МЫ и, вместе с тем, взращивать свою индивидуальность - Я. «Парадокс любви в том, что два существа составляют одно целое и все же остаются двумя существами» (Фромм, 1992, с.121) - это утверждение Э.Фромма является базовой формулировкой феномена Я-МЫ в интимных отношениях. В ней подчеркивается, что «патетику эротического отношения составляет то, что есть двое и что другой есть абсолютно другой» (Lėvinas, 1994, с.65), и акцентируется общность любящих, не перерастающая в порочную зависимость.
Для Эриха Фромма любовь - действенная сила в человеке, вызов, движение, рост, общий труд. Любовь связана с деятельностью, выражением которой является отдача, а не получение. Понятие отдачи в теории Эриха Фромма ключевое и ведет нас к пониманию того, каким образом в интимных отношениях проявляются два способа человеческого существования - обладание и бытие, в чем заключается продуктивная и непродуктивная ориентация характера и как это связано с феноменом Я-МЫ.
Для людей, ориентированных на обладание, давать означает терять, лишаться, жертвовать. Жаждущие обладать не умеют делиться, сам акт отдачи противоречит их стилю жизни, направленной на получение и использование. «Обладание как способ существования обуславливает мое собственническое отношение к миру, когда я стремлюсь властвовать над всеми и над всем, также и над собой, обратить все в личную собственность» (Fromas, 1990, с.43). Пользователь даже в том случае, когда что-то дает, не может быть бескорыстным и рассчитывает на вознаграждение со стороны объекта любви; его отдача, по сути своей, ориентирована на получение. Любовь для пользователя - то, чем можно обладать и восполь-зоваться; ближний - своего рода объект, «Оно», если применить терминологию М.Бубера, с которым Я пользователя состоит в отношении Я-Оно. Если в основе любви лежит ориентация на обладание, то она ограничивает, утомляет, пытается контролировать и заглушить индивидуальность самовыражения другого. Отношение между обладателем и объектом опосредовано и безжизненно; это даже не отношение, а скорее обезличенная и обесточенная связь. Позиция пользователя определяет формирование характера с установкой на неплодотворную деятельность, т.е. характера, не идущего дальше «установки на получение, использование, накопление» (Фромм, 1992, с.122). Индивиду с таким характером чуждо переживание Я-МЫ, так как непонятно истинное значение отдачи во взаимоотношениях.
Для индивида, стремящегося быть рядом с другим, а не владеть им, понятие отдачи обретает совершенно иной смысл: отдача для него есть выражение собственной силы и витальности, а значит приятный и радостный процесс. Отдаваясь другому всей своей сущностью, - делясь вниманием, заботой, пониманием, - любящий обогащает Я любимого человека, укрепляет его жизнеспособность, тем самым, укрепляя и свою. «Это предполагает, что личность должна выработать в себе преимущественную установку на плодотворную деятельность, преодолев зависимость, самолюбование, склонность к накопительству и к помыканию другими; человек должен поверить в собственные силы, должен отважиться полагаться на себя в достижении целей» (Фромм, 1992, с.123). Как видим, бытие рядом является необыкновенно активным, живым взаимоотношением, благодаря которому человек способен преодолеть ту пропасть, что отделяет его от другого; это отношение Я-Ты - не овеществленное, а открытое, истинное отношение. Для автора Ты - это не только единственный и неповторимый любимый человек, но вместе с ним и весь мир, и другие люди, и сам любящий. «Если я могу сказать кому-то «Я тебя люблю», то нужно, чтобы я мог этим сказать «В тебе я люблю всех; любя тебя, я люблю весь мир, в тебе я люблю и себя самого»» (Фромм, 1992, с.134).
Как выяснилось, понятия бытия и отдачи процессуальны, включают в себя становление и развитие, в отличие от понятия обладания, которое статично и тормозит личностный рост. А так как переживание Я-МЫ зиждется на бытии рядом и взаимоотдаче, то оно тоже процессуально, т.е. постоянно происходит и неизбежно видоизменяется. Характер любви, а также и феномена Я-МЫ, находит свое выражение с помощью четырех основных элементов - заботы, ответственности, уважения и познания. Заботясь о другом, я перестаю быть себялюбом и интересуюсь благополучием другого. Являясь ответственным, я отвечаю нуждам и желаниям другого. Когда я уважаю другого, я признаю его уникальность и принимаю его таким, каков он есть. Познавая другого, я поднимаюсь над своей ограниченностью и могу увидеть себя и мир глазами другого. Таким образом, заботясь, отвечая, уважая и познавая, я создаю отношение с другим человеком, отношение, которое, охватывая нас обоих, не уничтожает неповторимую внутреннюю сущность каждого.
Продолжая мысль Э.Фромма о примитивности позиции пользователя, не позволяющей достичь уровня Я-МЫ в интимных отношениях, мы прибегаем к идеям Виктора Франкла и обнаруживаем, что самым большим пороком стремящегося «иметь» является ревность. В основе ревности лежит собственническое восприятие другого, желание владеть другим безраздельно и боязнь, что кто-то другой сможет стать объектом любви партнера. Ревность подрывает любовь, делает невозможным переживание Я-МЫ, потому что не замечает уникальности и неповторимости личности. Ревнивец, сомневаясь в другом, сомневается и в самом себе, в своих возможностях разжигать любовь в близком. Для Франкла ревность является одним из аспектов «эротического материализма».
«Любовь - это 'переживание' другого человека во всем его своеобразии и неповторимости» (Франкл, 1990, с.244). Франклом описываемая любовь индивидуализирована, ориентирована на уникальность Я каждого из партнеров, но вместе с этим выявляется «парность - интимная общность одного с другим» (1973, с.131) или интимное МЫ двоих людей. Такое понятие любви помещено в рамки ноэтического, исключительно человеческого, измерения: любовь является одной из ценностей переживания и одним из способов нахождения смысла жизни. Однако в человеческой жизни присутствуют не только любовные отношения. Структура личности трехслойна, поэтому и отношения с другими людьми могут быть тройного свойства. Первый уровень личности и самый примитивный подход к другому носит сексуальный характер. Внешность партнера сексуально привлекательна, а отношения определены тем, что другой индивид имеет - красивое тело, хорошие манеры или яркую одежду. Индивид, стоящий ступенькой выше - на эротическом уровне, способен проникнуть глубже - в психическую сферу другого человека. Физические качества партнера сексуально возбуждают, но индивид также восхищается психическими характеристиками другого. Эротическое отношение не является интимным, потому что не затрагивает души и сердца человека. Это возможно лишь на третьем уровне отношений, на уровне самой любви, которая символизирует вершину отношений. Любовь привносит в отношения духовность, а духовная близость, по мнению В.Франкла, является высшей формой партнерства. Для того, кто по-настоящему любит сексуальная связь есть форма выражения связи духовной. Можно сказать, что именно на уровне духовных отношений переживание Я-МЫ реально, потому что благодаря акту духовного сближения индивид постигает внутреннюю сущность другого, преодолевает кратковременность и зыбкость физической сексуальности и психологической чувственности.
Любовь глазами В.Франкла есть что-то большее, чем эмоциональное состояние; любовь - это интенциональный акт, указывающий путь к ядру личности. Употребляя понятие интенциональности автор раскрывает тайну феномена Я-МЫ, потому что интенциональность и является тем, что объединяет двоих людей в МЫ, обращая партнеров друг к другу, но не посягая на индивидуальность ни одного из них.
«Любовь, можно сказать, раскрывает перед нами ценностный образ человека» (Франкл, 1990, с.259), рисует потенциальный образ любимого, т.е. позволяет воспринимать другого не только в настоящей, но и в будущей перспективе. Поэтому интимные отношения для обоих людей всегда являются возможностью открыть свои непознанные и нереализованные стороны. Переживание Я-МЫ является творческим, так как побуждает увидеть в другом уникальный внутренний мир в процессе его становления, а вместе с тем обогащает и расширяет границы нашего собственного Я. Любящий неизменно старается быть достойным того, кто его любит, соответствовать его идеалам и представлениям. Таким образом, происходит удивительный процесс создания МЫ, во время которого Я одного партнера словно хочет перегнать Я другого и вместе с тем превозносит его.
Так каково же, если брать в целом, переживание Я-МЫ в интимных отношениях? Пытаясь обобщить все вышесказанное и сформулировать конкретное определение, мы приходим к выводу, что переживание Я-МЫ основывается на отношении Я-Ты - отношении живых существ, наделенных даром обращения друг к другу. Можно сказать, что отношение Я-Ты, возникшее между Адамом и Евой, является базовым отношением человеческой жизни, потому что именно благодаря этому первичному отношению между мужчиной и женщиной появилась возможность совместного бытия одних людей с другими. Переживание Я-МЫ - это подлинный разговор или диалог, характерными особенностями которого является взаимность, непосредственность, личностность. Переживание Я-МЫ происходит в сфере межличностных отношений, поэтому оно жизнедеятельно, полно, искренно и открыто. На феномен Я-МЫ можно взглянуть как на непрекращающееся колебание между измерениями Я-Оно и Я-Ты или между отстраненностью и интимной общностью. Проблема сегодняшнего дня и заключается в том, что интимные отношения лишились переживания Я-МЫ, вместо которого утвердилось шизоидное мировоззрение. Эрос есть то, что противостоит шизоидности, что приближает нас к страстным переживаниям и спонтанным действиям. Говоря об определенном эротическом состоянии, о новых впечатлениях, о расширении единого бытия двоих людей, мы говорим о переживании Я-МЫ. Феномен Я-МЫ тесно связан с процессом отдачи: отдавая индивид выражает собственную силу и витальность, а значит испытывает радость. Переживание Я-МЫ зиждется на заботе, ответственности, уважении и познании. Переживание Я-МЫ ноэтично, потому что именно благодаря акту духовного соития индивид постигает сущность другого. Переживание Я-МЫ интенционально - оно ведет и обращает нас друг к другу, создавая МЫ, но не уничтожая Я. Переживание Я-МЫ также является глубоко творческим актом, так как раскрывает перед нами уникальный внутренний мир другого в процессе его становления, и в то же время обогащает и расширяет границы нашего собственного мировоззрения. И наконец, переживание Я-МЫ феноменологично, то есть субъективно и индивидуально, а значит необычайно разнообразно и в каждом случае уникально.
«Экзистенциальное
измерение в консультировании и психотерапии» (сборник, том
2), составитель Ю. Абакумова-Кочюнене, ВЕЭАТ, Бирштонас-Вильнюс,
2005
Публикация на сайте осуществляется с любезного разрешения
Президента ВЕЭАТ и составителя сборника.
По вопросам покупки сборника можно обращаться к ним - Юлии
Абакумовой-Кочюнене (mail: akjulia@parkas.lt) и Римантасу
Кочюнасу (mail: rimask@parkas.lt).