Вряд ли существует другое так запутанно и противоречиво объясняемое явление как вера. П.Тиллих (1995) в своей работе о динамике веры пишет, что сегодня это понятие легко сбивает нас с толку: окутанное различными объяснениями оно часто порождает то скептицизм, то цинизм, то отказ от религии, то подчинение её подменам. Но, несмотря на многообразие и туманность имеющихся определений веры, по мнению П.Тиллиха (1995), пока ещё не существует другого слова, выражающего ту реальность, на которую оно указывает.
Утверждая, что содержание веры, бесконечно важное для жизни верующего и совсем несущественное для формального её определения, П.Тиллих (1995) определяет веру как состояние предельной заинтересованности (предельного интереса), требующее полной отдачи: все другие интересы и притязания человека или подчиняются этому предельному интересу или должны отринуть ради него (П.Тиллих, 1995). Так вера раскрывает мир смыслов и ценностей человека.
По мнению М.Бубера (1999) есть только два образа веры, проявляющиеся в повседневной жизни, хотя само содержание веры может быть разным. Один образ веры выражается в доверии кому-либо, даже если нет для этого достаточного основания. Другой обнаруживается в том, что так признаётся истинность чего-либо. В обоих случаях невозможность обоснования указывает не на недостаток интеллектуальных знаний, а на существенную особенность отношения к человеку, которому доверяется, или содержанию, которое признаётся истинным. Мы не можем объяснить отношения веры опираясь на знания или через последственные связи, так как оно основано не на них (М.Бубер, 1999). Религиозная вера представляет собой любой из этих образов веры, проявляющихся в сфере безусловного. Это значит, что отношение такой веры уже не отношение к кому-то или чему-то по сути своей обусловленному и безусловному лишь для какого-то отдельного человека или группы людей, но отношение к тому, что само по себе является таковым (М.Бубер, 1999).
Вера часто отождествляется с религией, так как к ней побуждает ощущение бесконечности. Это ощущение открывает чело-веку то, что в его жизни абсолютно и безусловно. Человек принад-лежит бесконечности, но не может владеть ею. Эти признаки считаются атрибутами божественности. Религиозное отношение в са-мом широком смысле отражает отношение человека к тому, что остаётся не доступно ни чувствам, ни уму, что в любом случае остаёт-ся непонятным и таинственным. Быть религиозным - это значит со всей страстью искать ответ на вопрос о нашем существовании (П.Тиллих, 1995). Хотя мы и склонны отождествлять веру с религией, она не является её синонимом. Человеку свойственно верить. Он верит в себя, в свои возможности, в будущее; он верит в свою удачу, в свои идеалы и стремления. Так же он верит в других людей: без веры невозможны любые более близкие отношения. Веру невозможно отделить от экзистенции человека. Человек не может не верить, так как вера лежит в основе его отношений с миром (с жизнью и с реальностью). Вера предшествует всему, что мы делаем. По ней мы выбираем свои убеждения и жизненный путь. Поэтому каждый человек есть верующий, даже неисповедующие никакой религии и отрицающие веру в Бога имеют опыт веры.
В.Э.Франкл (1999) утверждает, что мы рождаемся в религиозности. Она - данность, к которой человек приспосабливается. Человек раскрывает себя своей жизнью, отвечая на её вопросы, решая и действуя, т.е. принимая ответственность за своё бытиё в мире и так утверждая свою аутентичность - то, кем он является. Это возможно только веря. Такое отношение порождается способностью человека видеть божественное в повседневности. Такая вера тесно связана со смыслом жизни и духовностью. Это значит, что мы все приближаемся к Богу (В.Э.Франкл, 1999).
Религиозная вера - это вера в конечный (мета или сверх) смысл. Как возможность испытать обогащающую связь с таинственным миром, такое отношение свойственно всем. Это отношение не познаётся непосредственно, а лишь по его проявлениям. Исповедывание определённой религии, предлагающее образ предельности и конкрет-ные способы для пребывания в отношении с трансцендентным миром, может быть одним из них (J.W.Fowler, 1991).
В психотерапии вера обычно является одним из факторов, побуждающих к изменениям, поддерживающих надежду, помога-ющих осознать свои возможности и ограничения, а также осмыслить происходящее в жизни. Так же важно осознать границы, в которых психотерапия может опираться на веру и религиозность.
Человек живёт в физическом, психическом и духовном измерениях. Взаимодействуя они влияют друг на друга. Психотерапия не может отрицать ни одного из них, в том числе и духовного. Она не может игнорировать или обесценивать веру и религиозность человека, непосредственно влияющих на его отношение к миру и к самому себе: приходя на психотерапию, человек приносит в неё и свою веру, которая определяет его мировоззрение, представление о своих трудностях, а также и сам взгляд на психотерапию. Но вера и религиозность не являются тем, на что непосредственно должна ориентироваться психотерапия: ни побуждение, ни раскрытие религиозности не является целью психотерапии и может быть только спонтанным её эффектом. Психотерапия не спасает человеческой души и не занимается её искуплением, она лечит её. Она не даёт веры клиенту, но может помочь ему найти и осознать её (В.Э.Франкл, 2000а). Практика веры в психотерапии, по словам А.Алексейчика, это путь от ограниченного, принудительного знания к свободной и живой вере (цит. по «Grupinė psichoterapija Lietuvoje», 1999). Лишь спонтанное, непосредственное переживание веры даёт целебный эффект (В.Э.Франкл, 2000с). Психические и духовные явления принадлежат разным уровням бытия и на психологическом уровне нельзя решить духовных вопросов (М.I.Rupnik, 1997).
Психотерапия может помочь лишь интегрированному и мирному взаимодействию с Богом, сопутствовать духовному росту человека и зрелости самой веры. В.Э.Франкл (2000а) обращает внимание на то, что психотерапия может помочь человеку подойти к «вратам» трансценденции, но личное отношение с предельным - сама вера и её исповедание - уже является личным, свободным и ответственным выбором самого человека.
Также, по мнению В.Э.Франкла (1999), опираться на религию имеет право лишь религиозный терапевт, и при этом только как человек, а не как терапевт. Верующий психотерапевт не только лично верит в Бога, но верит и в несознательную веру своего клиента. Нерелигиозный терапевт не имеет права пользоваться религией в психотерапии, так как религия не является терапевтическим методом. Только тогда, когда психотерапия обращается к вере не как к вере в Бога, а как к всёохватывающей вере в смысл, только тогда она делает свою законную работу (В.Э.Франкл 1999).
Вера - это движение человека к тому, что имеет предельный смысл и значение, и участие в нём всем своим бытиём. Как предельный интерес она охватывает все элементы личной жизни человека: телесное, бессознательное, сознательное и духовное (П.Тиллих, 1995). В акте веры участвуют и познание, и чувства, и воля. Любые решения веры по существу не «теоретические», а экзистенциальные - придающие глубину, направление и целостность всем остальным проявлениям человеческого бытия, в том числе и самости человека, составляющей центр личности. Бытиё, не имеющее предельного интереса, не имеет и центра. Вера интегрирует. Такое её влияние непосредственно зависит от открытости человека опыту веры. Именно это его свойство имеет как целительную, так и разрушительную силу (П.Тиллих, 1995).
Аутентичная вера способствует изменениям привычек, ценностей, характера, жизни. Раскрывая предельные ценности, побуждая стремиться к ним, она придаёт человеку чувство ориентации, помогает понять, куда он движется (A.Paškus, 1998). Осознанная вера воспринимается как задача и побуждает ответные действия. Так она призывает человека к активности в принятии данностей жизни и в решении жизненных трудностей, помогая человеку принять жизнь, не пассивно подчиняясь или упорно сопротивляясь, но творчески осуществляя себя в таких условиях, какие ему даны. Так вера интегрирует и саму личность, и её взаимодействие с окружением - с тем миром, в котором она живёт.
Однако одной только веры для успешного развития личности, здоровья и конструктивного отношения к окружению недостаточно, отдельные части личности могут дезинтегрироваться и без её участия (П.Тиллих, 1995).
Так как вера представляет собой неотъемлемую часть человеческого бытия, человек приносит её и на психотерапию. Потеря веры, составляющей основу человеческой жизни, может быть одной из причин, подталкивающих людей искать психологической и психотерапевтической помощи.
Наивная вера. Человек верит по-разному. Есть простая, детская, чистая, светлая вера как доверчивость, незнание зла, поскольку ещё не были испытаны жестокость, беспощадность или злостно и намеренно нанесённая боль (Митрополит Антоний, 2001b). По словам Митрополита Антония (2001b), такую веру редко кто сохраняет. Её нельзя назвать зрелой, но она может стать источником глубокой веры.
Чаще всего эта вера присуща молодым, неопытным людям, лелеявшим разные мечты о жизни, людских отношениях, о выбранной профессии или работе. Тем, кто долгое время жил в ограниченных условиях, в тесном и безопасном кругу общения и деятельности. К психотерапевтической помощи эти люди обращаются тогда, когда сталкиваются с другой реальностью, нежели верили, и не могут интегрировать её в свой опыт. Раненная наивность порождает разочарование в себе, в своих стремлениях, усилиях, а также в других людях. Если человек верил в Бога, он может разочароваться и в Нём, обвиняя Его в безжалостности и равнодушии. Человек с глазу на глаз встречается с небезопасностью мира и должен учиться жить с ней.
Одной только доверчивости недостаточно. Незрелая, часто поверхностная вера, игнорируя зло, рушится в его присутствии. Психотерапевтическая работа с человеком, наивно верившим добру и красоте мира, помогает ему открыть и принять разнообразность мира и своей жизни, точнее оценивать её, себя и других людей.
Формальная вера - легковерие. Столкнувшись с трудностями повседневной жизни, рушится и такая вера, которую Митрополит Антоний (2001b) определяет как легковерие - унаследованную, часто совсем формально позаимствованную веру без всякого личного опыта: человек верит лишь потому, что многие верят, многим или другим это важно, или просто, что так принято. Человек ожидает, что всё в его жизни будет происходить само по себе, так как он признаёт и исповедует признанные ценности. Это должно гарантировать ему счастливую, спокойную и безопасную жизнь. Человек как будто плывёт по течению и все ему встречающиеся трудности становятся препятствиями, вызывающими самоуничижение и недовольство жизнью. Психотерапия может помочь этим людям открыть и осознать свои ценности и личную ответственность в их осуществлении.
Идолопоклонническая вера. П.Тиллих (1995) выделяет идолопоклонническую веру, которой свойственно то, что человек абсолютизирует совсем неабсолютное и направляет на него все свои силы. Успех, карьера, бизнес, самоотдача и служба другим, ставшие предельным интересом, уже не являются только желанием самореализации, но и готовностью пожертвовать ради них другими жизненными интересами и ценностями. В гуманизме обожествляется сам человек (П.Тиллих, 1995). Опасности такой веры таятся в абсолютизировании того, что таковым не является. Такое абсолютизирование обрекает человека столкнуться с пустотой и отчаянием, разрушающими единство его бытия, и во многих случаях обуславливающими уход в невроз или психоз. Отдавая все свои силы одной абсолютизированной ценности, человек забывает о других сферах своей жизни: акцентируя только карьеру и достижение успеха любой ценой, он может лишиться семьи и друзей.
Предельность выбирается не случайно, а опираясь на опыт. Вера - это принятие символов, отражающих предельный интерес, и Бог является основным символом этого интереса. Сложности возникают тогда, когда Бог и Его дела понимаются буквально, забывая, что нами осознаваемый Бог тоже лишь символ истинного Бога (П.Тиллих, 1995). Человек создает образ Бога по себе, каким Он ему нужен, и как он Его представляет. Бог понимается как защитник от трудностей, боли, неудач. Часто люди решают, что если Бог не бережет их от этого, значит, Его нет.
Вера всегда рискует потерять конкретного бога, в которого верит, ставя под вопрос существование самой личности. Многие испытывают тревогу, вину, отчаяние из-за потерянной веры, так доказываются её существование и серьезность. Может быть, что потеряв веру, погибнет и сам веривший, бессильный восстановить интегрированность самости другим содержаниям предельного интереса (П.Тиллих, 1995). Наш предельный интерес может нас или разрушить или исцелить. Но мы не можем отказаться от него. Вере может противостоять только вера. Если нет возможности для другой веры, исчезают риск и мужество, необходимые для глубокой веры, и она становится лишь моделью поведения (П.Тиллих, 1995).
В таких случаях психотерапия может помочь человеку увидеть ограничения своей веры, открывая ему другие возможности.
Вера и отчаяние. Отчаяние раскрывает экзистенциальную глубину веры. Оно возникает из жажды аутентичной жизни и истинной веры, а так же из противоречивости природы человека, создавая возможность как отдалиться от веры, так и углубить её (Z.Pluzek, 1996). С.Киркегаард (1997) выделяет отчаяние как неизбежный опыт в духовном пути к вере. Оно побуждает осознать себя, обращает внимание человека на его противоречивость и конечность. По словам С.Киркегаарда (1997) бывают моменты, когда выживает только тот, чей ужас, достигнув отчаяния, побуждает в нём высшее существо. Личная потеря сопутствует встрече с отчаянием и открывает человеку новое измерение. Так отчаяние открывает новый опыт и поиск нового смысла жизни. Иначе говоря, «человек сперва должен умереть для неистинной жизни, чтобы мог возродиться для истинной».
Вера - это не спокойствие или психологический комфорт. Она не значит спокойной и безопасной жизни, не гарантирует удовлетворения, могущества, или самореализации, но указывает на осмысленность человеческого бытия. Нет веры без содержания, к которому она направлена. Всегда есть что-то, что осмысливается в акте веры. Содержание веры может быть совсем непредельным, так как и в конкретной реальности можно обнаружить смысл всей реальности, ведь всё, что становится предельным интересом, превращается в Бога (П.Тиллих, 1995).
Вера и сомнение. То, во что верит человек, воистину является только отражением реальности, поэтому сомнение неотделимо от веры, как указатель новых возможностей истины. Человек не выдерживает абсолютного отношения с предельностью, потому и не существует одного конечного пути, ведущего в бесконечность. Сомнение веры - это не неуверенность в фактах или выводах, оно возникает из отношения конечного существа с абсолютом. Живая вера всегда содержит в себе сомнение, мужество сомневаться и риск этого мужества, проявляющийся в конкретном содержании предельного интереса, переживаемого в страсти, тревоге и отчаянии (П.Тиллих, 1995).
Под сомнение ставится не сама реальность, а мировоззрение, являющееся только представлением о ней: понимание жизни человек строит опираясь на свой опыт. Факты и знания, являются истиной, имеющей отношение к реальности, но не всей реальностью (Митрополит Антоний, 2001b). Именно это помогает осознать экзистенциальный терапевт своему клиенту.
Мировоззрение строится на фактах, которые реальны, но можно усомниться в их объединении. По словам Митрополита Антония (2001b), они представляют собой лишь временные усилия выразить реальность. Реальность - это совокупность истины и сомнения. Человек избегает сомнений как тяжёлого и истощающего опыта, страшась потерять почву под ногами. Он старается игнорировать его, не замечая сомнения или фанатично веря в устойчивость истины. Такая вера становится поклонением идолам (тому, что на самом деле не может быть предельным, и является лишь предварительным, проходящим и конечным) или упорно борясь против всего, что не совпадает с содержанием имеющейся веры. При этом, человек растрачивает себя и оказывается на пороге отчаяния и пустоты. Изменения в понимании жизни, новый опыт и новые возможности придают динамики для жизни человека. Меняющийся взгляд на происходящее в жизни не разрушает человека, а создаёт возможность идти вперёд. Сама жизнь динамична, только речь, убеждения выражаются статично. Именно поэтому человек должен быть готов усомниться в себе и своих убеждениях. Это не возможно без веры.
Сомнение не нужно устранять, его важно принять. Аутентичная, зрелая вера неотделима от него: оно предвидится в каждом акте веры и охватывает всю экзистенцию человека. Сомнение - это пронизывающее чувство неуверенности в любой экзистенциальной истине, неизбежное переживание риска в поисках предельного смысла, ведь веря человек никогда не может быть уверенным до конца, и постоянно сомневается в истине своей веры. Присутствие сомнения не отрицает самой веры, формально недоказуемой, а укрепляет её, побуждая осознанно и ответственно пересмотреть свои убеждения о предельных ценностях (П.Тиллих, 1995).
Сомневаясь человек перестраивает свои установки на жизнь, отказываясь от старых истин и убеждений, и создавая возможность для возникновения новых. С помощью сомнения умирает сотворенный человеком образ предельности, несоответствующий новому опыту и ожиданиям (L.G.Carvajal, 2000). Как говорил Митрополит Антоний: «то, что мы знали о Боге раньше, не соответствует тому, что знаем сегодня или будем знать завтра». Верящий человек в глубине своего бытия осознанно и свободно решается положиться на очевидно недоказуемую истину. Поэтому вера невозможна без мужества самоутверждения вопреки угрожа-ющему небытию. Мужество и риск взаимосвязаны. Там, где дерзание и мужество, существует возможность провала. Она существует в любом акте веры. Если этот риск обворачивается провалом, то рушится смысл жизни человека, а вместе с тем возникает угроза и всей его экзистенции (П.Тиллих, 1995).
Экзистенциальная терапия признаёт существование неопреде-лённости, которую отражает сомнение, не стремясь устранить его, а ориентируясь на принятие этой неопределённости. Её цель - помочь принять и интегрировать сомнение в свои убеждения. По словам И.Ильина (1994), должен исчезнуть страх, а не неопределенность. Важно помочь человеку понять, что не существует ни единственного правильного пути к успеху и счастью, ни единственного решения возникающих в жизни трудностей.
Вера и ответственность. Без осознания собственной ответственности нет веры. Верить - это быть ответственным и рисковать. Вера даёт человеку силу, которой воспользоваться должен он сам. Риск означает то, что одна только вера без её осуществления в жизнь ничего не значит и ничего не гарантирует. Человек отвечает за то, во что и как он верит. Экзистенциальная терапия, акцентируя ответственность человека, старается помочь ему осознать её. Ответственность человека отражается в его решениях: в том, что и как он осуществляет. Самая великая ответственность человека - это раскрытие себя своей жизнью. Митрополит Антоний (2001b) описывает это метафорой: человек должен принимать себя так, как художник принимает материал для произведения искусства. Сначала он оценивает его: что можно сделать из этого конкретного материала при имеющихся условиях. Такой оценки ещё недостаточно - важно начать её осуществлять. Для этого нужны усилия и трудолюбие. Человек и суть его жизни раскрывается в осознанном и ответственном самоосуществлении. Поэтому вера, по словам В.Э.Франкла (2000b), есть решение человека о предельном смысле своей жизни. Человек не может знать наверняка, что такой смысл существует, но решается верить ему. Верящий человек - определившийся человек. Он решается вести себя так, словно жизнь имеет бесконечный, недоступный ограниченному сознанию, смысл. Выбор верить в предельный смысл - это не выбор способа мышления, а осуществление своих возможностей (В.Э.Франкл, 2000а). Решение верить - свободный выбор человека. Верой человек свободно, созна-тельно выбирает высший смысл жизни и так принимает ответ-ственность за свою жизнь. Решение верить возникает не из очевидности правды, а из глубины бытия. Предельность остаётся непознаваемой, поэтому такому решению всегда сопутствует риск. Сознательное решение верить - значительный шаг к духовному росту на пути веры (K.A.Trimakas, 2002).
Бытиё человека - ответственное, интегрированное и индивидуальное. Центр этого бытия - духовная экзистенциальная личность. Человек принимает решение, опираясь на смысл своей жизни. Смысл выбирается по совести, раскрывающей человеку то, что необходимо (В.Э.Франкл, 2000а).
Совесть помогает человеку принять решение и отвечать на требование жизни. «Совесть - это голос Бога в наших сердцах» (В.Э.Франкл, 2000а). Она помогает человеку трансцендировать себя в жизнь. Нерелигиозный человек останавливается на своей совести - с ней заканчивается его ответственность. Религиозный человек движется дальше, выдвигая вопрос о Том, перед Кем он отвечает. Так истинная религиозность связана с свободой выбрать её или отказать-ся. Вопрос «Перед кем я отвечаю?» переводит от экзистенциальной к религиозной позиции. Религиозность истина только тогда, когда она выбрана сознательно. Истинная религиозность не может быть принудительной (В.Э.Франкл, 2000с). Цель психотерапии - помочь человеку осознать эту ответственность, самостоятельно приняв решение о выборе целей и ценностей жизни.
Вера и смирение. Вера неотделима от смирения, в первую очередь означающего глубокий реализм - согласие с тем, что есть (Митрополит Антоний, 2000a). Мы должны смириться и приспособиться к данностям, чтобы божественное начало в нас снова ожило, вернуло творческое равновесие и обрело спокойствие. Оно означает мужество принять то, что в нашей жизни не по нашим желаниям и намерениям. Это осознание того, что всё, что мы хотим осуществить своей жизнью, возможно только в данных пределах. Такое осознание и есть истинное смирение, способствующее принятию и толерантности к своему и чужому несовершенству, ведущее к самотрансценденции и признанию безусловно высшей экзистенции, принимая свою ограниченность и временность (M.I.Rup-nik, 1997).
Верующий человек смиренен в том смысле, что теряя точку опоры в себе, единственной точкой опоры признаёт другого. То, что придумал сам, можешь легко преодолеть, настоящее мужество и смирение нужно для принятия того, что даёт сама жизнь. Не меря себя, только творчески становясь собой, человек осознаёт значение других в своей жизни: чего не может сделать один, может вместе с другими. В.Э.Франкл (1999) утверждает, что психотерапия должна помочь человеку понять, что не он, а жизнь является центром всего. По словам Митрополита Антония (2001a), трудности преодолеваются тогда, когда начинаем осознавать, что каждый человек, каждое обстоятельство - нравится оно нам или нет - есть Дар Божий. Такое осознание неотделимо от боли и страдания, которые человек испытывает, осознав свою ограниченность и бессилие. С верой неудачи становятся уроками, а не крахам. Только смиряясь человек становится тем, кто он есть. Встретиться с Богом - значит увидеть себя такими, какие мы есть, какими Он нас видит - так, как Он встречается только с истинными нами, а не теми, кем мы себя представляем или какими хотим быть (Митрополит Антоний, 2001b). Потому мы и не можем встретиться с Ним, пока не готовы встретиться с самими собой. Только если мы открыты неизвестности, она открывается нам так, как желает, и таким, какими мы на данный момент являемся. Жизнь принимается как данность. Такое принятие помогает человеку осознать ценность своих страданий. Смирение не пассивно, оно активно - это жизнь, зная чтó в мире есть, каков он, и согласие быть и жить в нём.
В терапии смирение означает готовность принять то, что не всё есть и будет возможно. Она помогает осознать человеку свои возможности и ограничения. Чтобы увидеть себя нужна смелость и вера. Каждый человек имеет свойства, делающие его некрасивым, и часто невозможно их сразу изменить или избавиться от них. Но пока они будут скрыты под другими чертами, человек не сможет меняться и не будет сам собой. В терапии изменения возможны только при доверительных отношениях, когда пришедший на терапию человек осмеливается открыть себя (и себе, и другому) таким, каков он есть. Почувствовав, что принимаем и таким, он начинает меняться и искать других возможностей и выходов. Без доверительного отношения это невозможно.
Вера как отношение. Человек может осуществить свою веру только в мире и взаимоотношениях с другими людьми. Путь веры - дорога от себя к другому (человеку или предельной ценности), так открывается абсолютная ценность человека, составляющая способность трансцендировать и превзойти границы своей экзистенции, жить не только в себе, но и в других (M.I.Rupnik, 1997). Вера - отношение не только с Богом или человеком, но и со всем миром. Для религиозного человека оно охватывает и Бога, для нерелигиозного оно не охватывает только Его.
Вера в человека, большей частью опирающаяся на повседневный опыт и знания, так же имеет значительное влияние на жизнь человека. Митрополит Антоний (2000b) обращает внимание на то, что в Бога верят не все, а для того чтобы жить среди людей, человек не может обойтись без веры в другого. Верить в человека, как и верить в свои идеалы и труд, значит верить и чувствовать смысл. Даже с тем, что божественно, человек часто встречается с помощью другого. Большинство изменений в жизни человека происходит благодаря этой вере: человек многого бы не начинал, если бы не верил в того, с кем связывает свои желания и усилия (Митрополит Антоний, 2001b).
Вера в другого помогает увидеть возможности, скрытые под прошлыми поступками человека. Она помогает «не ослепнуть» от его действий, «не оглохнуть» от его слов, и, по словам Митрополита Антония (2000b) «тихо взглянув в его душу, увидеть в ней возможное человеческое величие, предлагая ему новую жизнь, доверие, признавая полную цену его человечности. Так как помочь человеку стать самим собой, это тоже самое, что помочь ему стать человеком». Такая вера - не легковерие или наивное отношение к человеку, что нужно лишь обратиться к нему и всё станет возможно. Скорее это убежденность в том, что нет такого человека, в котором не было бы возможно найти добра или чего-то стоящего. В психотерапии это отражает вера психотерапевта в возможности изменения своих клиентов.
Если хотим реальных отношений с людьми, сами должны быть реальными, а не выдуманными, искусственными личностями. Глубокие, близкие отношения - это такая открытость, в которой люди зависят друг от друга и в боли, и в радости, а для этого нужно верить друг другу. Такой вере нужна храбрость (так как человек иногда бывает страшным) и смирение (для принятия несовершенности другого) (Митрополит Антоний, 2001b).
Обычно люди страдают оттого, что в них не верят: они чувствуют в себе какие-то возможности, но для того, чтобы их осуществить, им нужна поддержка верящего в них человека. Но иногда доверие может пугать своей высокой оценкой и большими требованиями. Иногда человек дарит свою веру другому как бы веря в невидимое и не замечает, что другой тоже просто обыкновенный, простой человек. Тогда этому человеку начинает казаться что от него требуется всё - безусловно и без ограничений. Осознавая, что это невозможно, он боится браться за дело, а если берётся, то скоро обнаруживает, что не может быть таким, каким ожидали. Такой опыт и взгляд других на себя клиент может принести на психотерапию из своего повседневного окружения и отношений. Также он сам может так верить в психотерапевта, к которому он обращается за помощью. Поэтому тот, кто верит в другого, должен делать это вдумчиво, мудро и внимательно. Также и тот человек, которому эта вера даётся, должен принимать её трезво, сознательно, прилагая все усилия к тому, чтобы творчески осуществлять это признание, зная при этом о существовании ограничений. Эти ограничения человек не всегда может обнаружить ещё не начав трудиться. Только начав он может увидеть, как и насколько он может осуществить ожидаемое и где кончаются его возможности. Начать - необходимо. Человек не должен избегать момента достижения предела своих возможностей, так как вера ему даётся не для того, чтобы он стал совершенным, а для того, чтобы делал всё от него зависящее. По мнению Митрополита Антония (2001b), каждый может осуществить то, на что у него хватит духа, мужества и вдохновения. Верить в человека и дарить ему своё доверие, его вдохновлять - значит помочь ему найти в себе храбрость, силы и творческую радость осуществить себя не как гения или сверхчеловека, которому нет ничего недоступного, а лишь как человека. Ничем не выделяясь, он может быть самим собой настолько полно и глубоко, как только ему это доступно. Только тогда от человека не требуется того, чего он не может. Только такая вера помогает расти человеку. Настоящая вера в человека берёт в расчёт то, что человек так и останется тайной для наблюдателя. Поэтому вера и есть уверенность в невидимом. Только давая человеку свободу возможно так доверять.
Вера не является преждевременными суждениями о человеке. Преждевременное мнение о том, каким должен быть человек, на самом деле является полным отрицанием веры в человека. Такой под-ход - не личное, а абстрактное представление, в которое впихивается человек: всегда есть то, чего мы не знаем и не узнаем о человеке (тот внутренний глубинный хаос, из которого, по словам Ф.Ницше (1991), и рождается звезда).
Для того, чтобы верить в другого человека, человек должен смело и творчески верить в самого себя. Если человек сам в себя не верит, он не может и другого одарить свободой, позволяющей другому становиться самим собой. Но вера - это не самоуверенность. Самоуверенность означает убеждённость в том, что другие подчинятся нам или нам удастся покорить людей и обстоятельства (Митрополит Антоний, 2001b). Вера в себя больше связана с тайной, нежели со знаниями о себе: это уверенность человека в том, что в нём есть что-то, чего он не знает, что ему самому непостижимо, но может раскрыться. Это вера в присущую каждому человеку непобедимую динамику жизни, которой осуществиться в реальности может помешать только личная трусость, нерешительность, но никак не обстоятельства. Все трудности, какими жестокими и тяжкими они бы ни были, могут служить поводом для оживления этой динамики, побуждением к поиску новых, творческих, неожиданных способов решения возникших трудностей. Вера в себя - это уверенность во внутренней, таинственной, творческой и, в конечном итоге, побеждающей динамике.
Несмотря на существование тайны, человек не должен жить в слепую, он должен следить за своими изменениями и становлением, не спрашивая себя, становится ли он самим собой, а осознавая то, что с ним происходит. Это значит, что он должен научиться прислушиваться к самому себе, и, во-первых, к своей совести - к той правде, которая есть в нём самом (В.Э.Франкл, 2000b). При-слушавшись к совести, человек должен прислушаться к жизни: к тому, чему его учит биологическая жизнь, жизнь общества, народа, и жизнь отдельного человека рядом с ним. И, наконец, человек может прислушаться к голосу Бога. Это требует смелости. А так же смирения и согласия, не подчиняясь, а принимая законы жизни даже ценой своей смерти.
Вера в психотерапевтическом отношении. Приходя на психотерапию, клиент приносит с собой свою веру, которая раскрывается не только в его трудностях, но и отражается на самом терапевтическом отношении.
Терапевтическое отношение похоже на отношение веры тем, что оно является отношением между двумя людьми, невозможным без доверия и верности. Со стороны терапевта это доверие клиенту: его желанию и возможностям меняться, его откровенности. Верность в этом отношении означает то, что во время терапии терапевт всегда на стороне клиента, всегда с ним. Такая верность - это не угождение или абсолютное согласие, она основывается на принятии и помощи при открытии другого видения, ошибок и противоречий. Так же это верность в принятии во время психотерапии изменяющегося отношения. Со стороны клиента - это переживание надежды, что существует помощь и ему, и в его трудностях. Это доверие терапевту своих трудностей, своей жизни и мировоззрения. Верность здесь проявляется в усилиях остаться в терапии, когда она начинает раскрывать болезненные или лично неприятные вещи. Быть верным означает вместе пройти трудности, которые возникают во время самой терапии: пережить то отчаяние, которое возникает, осознав, что не всё в психотерапии происходит так, как хочется, а так же принимая неизбежную долю неопределённости и риска при движении вперёд.
В этом отношении каждый ответственен за то, как и во что он верит, как разрешает меняться самому терапевтическому отношению.
Приходя на психотерапию, клиент приносит не только свои трудности, но и свой взгляд на неё - свою преждевременную веру в неё. Эта вера отражается на мотивации клиента и в его ожиданиях. Вера клиента может быть наивной. Ожидается, что психотерапия станет постоянными изменениями в сторону добра, здоровья: ожидается постоянное, равномерное улучшение здоровья, уменьшение трудностей, разрешение проблем. Она может быть формальной, звучащей как «Говорят, что психотерапия помогает» - без особой вовлеченности и личных усилий. Клиент может воспринимать терапевта как волшебного спасителя, устраняющего трудности, меняющего человека, или хотя бы указывающего, что и как делать. Клиент может быть настроен против психотерапии, верить против неё, разнообразно сопротивляясь её возможностям. Взгляд клиента на психотерапию и терапевта меняется во время терапии вместе с изменениями в их отношениях.
Терапевт тоже приносит свою веру на психотерапевтические встречи - веру в психотерапию, в её возможности, в себя (как в специалиста и как в человека), так же веру в возможность клиента меняться. Терапевту важно осознавать, во что он верит с каждым клиентом, и быть готовым распознать разные проявления своей веры и их влияние на процесс психотерапии. Терапевт ответственен за то, как он видит, воспринимает, оценивает клиента, его трудности и возможности их решения, чтобы не обременить его слишком большой своей верой.
Терапевт и клиент не только являются ответственными, но и должны смиренно принять свои личные ограничения, ограничения друг друга и самой психотерапии.
Психотерапия для клиента - это опыт аутентичных отношений. Она помогает открыть ценность межличностных отношений, пре-доставляя опыт их создания через глубокое личное отношение с терапевтом. Такое отношение - это опыт принятия, разрешающий клиенту принять риск быть самим собой, с глазу на глаз встретиться со своими потерями и трудностями.
П.Тиллих (1995) писал, что религиозное отношение является истинной интимностью. Глубокая религиозная вера редко обнаруживается в начале терапии (В.Э.Франкл, 2000с). Только при достаточно прочном доверительном отношении, клиент осмеливается открыть свой предельный интерес о безусловном и абсолютном. Здесь психотерапия заканчивается: в истинной религиозности не остаётся ни клиента, ни терапевта, лишь два человека, и оба должны осознать риск такой интимности - то, что такое отношение неизбежно меняет обоих.
Большую часть моей личной психотерапевтической практики составляет работа в психиатрическом стационаре с людьми, страдающими от разных психических расстройств. Одной из основных тем психотерапевтической работы являются переживания из-за госпитализации и самого психического расстройства. Лечащиеся в больнице по-разному переживают этот факт своей жизни и связанный с ним опыт. Одним этот опыт заслоняет всё в их жизни, отнимая и ещё существующие возможности, другие достаточно удачно интегрируют его в свою жизнь.
Расстройство психического здоровья открывает им угрозу для привычного образа жизни. Возникает угроза потери работо-способности, имеющегося социального статуса, межличностных отношений. Оно принуждает менять взгляд на себя и свои воз-можности, побуждает пересмотреть всю свою прежнюю жизнь, прежние отношения, заставляет пристальней всмотреться в свои ценности. Эта угроза становится прямым столкновением со своей уязвимостью. Иногда опыт расстройства психического здоровья раскрывает перед человеком деструктивность и пустоту его жизни. Часто такой человек чувствует, что теряет почву под ногами: всё, чего он ожидал и надеялся, рушится, открывая свою непрочность и временность. Те, которые все свои силы посвятили только работе и ценили лишь её, обнаруживают, что стали совсем чужими своим родным и близким, или так и не успели ни с кем подружиться. Другие теряют свою исключительность, с озлобленным удивлением задавая вопрос, как это могло случиться именно с ними. Третьи с ужасом замечают, что, даже отказываясь от себя и во всём стараясь угодить другим, не могут быть спокойными за свою безопасность или быть абсолютно счастливыми. Опыт психической болезни становится опытом потери и сопровождается болью, страхом и отчаянием. Эта потеря ведёт и к новой, уже совсем иной, жизни. Этот путь - это и путь с клиентом во время психотерапии. Начинаясь с принятия отчаяния, он ведёт через переживание сомнения - является ли жизнью только то, что было до болезни, всё ли там имело безусловную ценность.
К: Понимаете, мне всегда везло. Я человек удачи. Мне везло в бизнесе, везло с женщинами. Понимаете? Никак не могу понять, как это могло случиться со мной. Я банкрот. У меня депрессия. А ещё и моя подруга отказывается со мной жить. Это неправильно. Я этого не понимаю.
Т: Вам кто-то обещал, что Вам будет всегда везти?
К: …ну, нет….
Т: Так расскажите мне о том из-за чего Вам должно везти.
Через осознание и принятие личной ответственности за проживание своей жизни и осуществление возможностей, оставшихся и при болезни.
А. (двадцатитрёхлетний пациент с диагнозом шизофрении, целые дни проводящий в кровати, прислан лечащим врачом в психотерапевтическую группу для поощрения активности; после 10 занятий в группе): но моя жизнь - сейчас! Я не могу только ждать, пока мне станет лучше!
А. (прощаясь с группой перед выпиской из больницы): когда моё здоровье стало ухудшаться, я начал ходить в костёл. Я надеялся, что если буду туда ходить - Бог мне поможет. Возвращался домой и ложился в постель. Сейчас я понял, что Бог не мог мне помочь - я ничего не делал.
Через осознание неизбежности меняться.
В. (двадцатишестилетний парень с шизотипным расстройством, обобщая свой опыт в группе): на группе я понял одну интересную вещь. Когда я первый раз попал в больницу, я поклялся себе, что когда я выпишусь, я буду делать всё, чтобы забыть её - буду жить, как в ни чём не бывало. Сейчас я понял, что больницу нельзя забывать - я уже не могу жить так, как раньше, словно я не болел. Мне надо менять свой образ жизни. Тогда у меня есть шанс не возвращаться.
Через смиренное принятие своих ограничений и возможностей.
К. (девятнадцатилетний, болеющий шизофренией, посещающий в отделении психотерапевтическую группу): я знаю, что когда умрут мои родители, меня отправят в пансионат. Там вряд ли мне разрешат ходить на рыбалку. Вот я и лечусь, чтобы смог это делать сейчас. Ещё учусь плести ветки. Это не профессия, на это не проживёшь. Но интересно. И других уже могу этому научить. (И это не пустые слова. Он так живёт. В отделении он был примером для вех, как можно жить, осознавая свои ограниченные возможности, не жалея себя, а воплощая то, что ещё остаётся возможным. Хотя он уже несколько лет имеет группу инвалидности и его коэффициэнт интеллекта вряд ли выше 79).
Через опыт встречи с другим.
П. (26 лет, диагноз шизофрения, нерелигиозный): вчера много думал о том, что Вы сказали. Думал, чем жизнь больного человека менее ценна нежели здорового. И вдруг понял - если бы я по-настоящему верил в Бога, то совсем не важно, болен ли я или нет. Можете научить меня этому?
В мой кабинет приходят разные люди и с разной верой, которая влияет и на наши отношения. Приходят люди неверящие в ценность психотерапии, даже настроенные к ней враждебно. Приходят верящие в меня как в последнего спасителя, волшебницу. Если удаётся создать терапевтические отношения, эта вера меняется. Вера психотерапевта должна помочь клиенту найти свою веру. Вере противопоставляется только другая вера. Сила веры в психотерапии проявляется в мужестве поверить другому человеку, его возможности меняться, присутствию тайны, скрывающейся как в клиенте, так и в терапевте, принимая её как веру в невидимое, веру в тот неопределённый внутренний хаос, о котором писал Ф.Ницше, из которого, через глубокое отношение с другим, может родиться звезда. А также эта сила проявляется в смирении принять свои ограничения (как терапевта и как человека) зажечь эту звезду. По словам Дж.Бюдженталя (2001): «Всегда было нечто большее. Нечто большее, чем то, что могли мне рассказать люди, которых я интервьюировал и тестировал. Нечто большее, чем раскрывали результаты тестирования. Нечто большее, чем могли показать загадочные пятна Роршаха и другие новые проективные методы с их странными процедурами. Нечто большее, чем могла выявить моя развивающаяся интуиция. Всегда нечто большее.
Поэтому - Великий Боже! - и во мне самом всегда было нечто большее. Всегда больше, чем я мог контролировать. Больше того, что я мог обдумать. Больше того, о чём я мог писать и говорить. Больше, чем мог увидеть мой психоаналитик или, позднее, мой психотерапевт. Больше, чем могли дать мне мои тревожные вздохи и пробуждения в холодном поту по ночам. Больше, чем то, куда могли проникнуть мои глубочайшие желания, усилия, мольбы, устремления. Всегда нечто большее. Есть другой мир - мир нечто большего. Это субъективный мир» (34с.).
Эта вера - вера в безусловную ценность человеческого бытия. Возвращаясь к метафоре Митрополита Антония (2001с), мы получаем себя, как художник получает материал, и каждый материал достоин своего произведения искусства. Не надо надеяться, что формы гранита будут также изящны, как и слоновой кости, но и для гранита (как и для дерева, глины или даже простого пластилина) существует форма, достойная его одного.
С такой верой и религиозностью я встречаюсь в своей практике экзистенциальной психотерапии.
«Экзистенциальное
измерение в консультировании и психотерапии» (сборник, том
2), составитель Ю. Абакумова-Кочюнене, ВЕЭАТ, Бирштонас-Вильнюс,
2005
Публикация на сайте осуществляется с любезного разрешения
Президента ВЕЭАТ и составителя сборника.
По вопросам покупки сборника можно обращаться к ним - Юлии
Абакумовой-Кочюнене (mail: akjulia@parkas.lt) и Римантасу
Кочюнасу (mail: rimask@parkas.lt).