<< Назад к
Оглавлению Анна Наталия Малаховская. Отрывок из первой части
книги «Апология на краю: прикладная мифология»
Антигоне не остаётся ничего, кроме как позволить Креону замуровать себя в каменной стене. Жанне д'Арк не остаётся ничего, кроме как позволить безумным церковникам спалить себя на костре. Софи Шолль не остаётся ничего, кроме как позволить гитлеровским палачам отрубить себе голову. А Симоне Вайль - ничего, кроме как самой заморить себя голодом перед лицом злодеяний обезумевшей Германии.
А от неё её учитель ждал ответа - на самый насущный вопрос жизни и смерти: что же делать со всеми этими сволочами, которые правят нашей жизнью, и уже не первую тясячу лет?
На то, что у дядюшки греческой царевны под всеми его железными кулаками зашевелится нечто вроде мыслей, «то обвиняющих, то оправдывающих друг друга» (как ап. Павел описывал совесть), рассчитывать не приходится. На то, чтобы совесть зашевелилась у так называемых христиан - тоже. Наверняка все они были крещёными, у всех в домах висели, как и до сих пор висят в каждой комнате тяжёлые кресты - у тех, кто лихо, по-удальски расстреливал - направо и налево - новгородских беженцев, ворвавшись в город на мотоциклах 5-го августа 1941 года123. И на поклонение Мадонне полагаться просто смешно: бегущую по останкам новгородского моста мадонну с новорожденным ребёнком на руках сбил ведь пулей этакий удалой молодец, мальчиком распевавший трогательные «Ave, Maria!». Всё это было и всё это есть, всё это так и останется, если мы с вами прямо сейчас не схватимся за голову.
Чтобы победить вооружённую до зубов армию, надо обзавестись ещё одним «железным кулаком». Собственным. И тогда уже никому на земле - да и ей самой - пощады не будет (ведь «кулаки» теперь стали не «железными», а атомными - или и того почище).
Но чтобы победить бога - кроется ли он под греческой тогой, как тот бог, на которого ориентировался Креон, кому он принёс в жертву свою племянницу, или под гитлеровской или какой другой униформой, - надо просто перестать в него верить. Перестать дарить ему священную энергию своего сердца, перестать посылать ему эти лучи безумного восхищения, которыми немецкий народ напитал в своё время своего урода-сморчка, а другие народы своих уродов кормят.
Нужно только представить себе - каждому из нас по-отдельности - что мы не овцы и не козы и не представители каких-либо других биологических видов, опороченных стадностью. Отказаться превращаться в овцу или в барана, твёрдо заявить - и прежде всего самой себе, самому себе - что принадлежишь к другому биологическому виду и частью визжащей толпы становиться не собираешься. И когда новый гитлер снова завопит «убьём, завоюем, сотрём с лица земли», сказать себе: это значит, что через пару лет нам всем, вопящим сейчас хором, бомбы на голову посыпятся. Правда, в наше время вместо пары лет разве что пара секунд останется, но это так, к слову. Отольются кошке мышкины слёзки, а потом мышке - кошкины, так было, как будто в вечном хороводе, и так будет и останется навсегда, если мы не вспомним о том, что этот хоровод - не вечный.
«Бессмертного» Зевса кто-то когда-то родил124. А знала бы она, кого рожает, так и рожать бы не стала! Но это было ещё в те времена, когда царили другие боги и другие законы - те, на выполнении которых настаивала Антигона.
Про то, что в те времена тысячелетиями не было войн, уже написано так много книг!125 Им можно верить или не верить - по вашему усмотрению. И в гитлера можно верить ли не верить - как вы хотите. В то, что он принесёт благоденствие всему вашему народу за счёт недочеловеков каких-то, у которых надо отнять их землю по праву такого-разэтакого кулака и великой, высочайшей культуры вашего собственного распрекрасного стада.
Что делать, когда стадо дружно замычит «Да, пойдём, да, убьём!»? Бросать листовки, как Софи Шолль? Морить себя голодом, как Симона Вайль?
Что-то делать надо, но делать это надо раньше. До того, как народ превратится в однозвучное стадо. А предвестников этого превращения - видимо-невидимо. Это прежде всего изменения в языке, обезумливание пропагандой. Переводить с кащейского языка на язык Матери-земли, как это делала Соня Мармеладова126.
Всё это надо делать. Но и этого недостаточно. Надо найти зерно, зародыш этого зла - и отнять у него свою силу - свою веру в него, в его непререкаемость и непобедимость. И прислушаться к тем мудрёным хитроумным советам, которые повсюду хранятся, невостребованные пока что, в старых, в древних, в дописьменных источниках:
Там, где-то, найдёшь заводь…
Посреди той заводи плавает медноподобная утка…
У той утки два сердца…
Второе её сердце - это сердце того самого, который, одевшись в медные доспехи, притворился, что у него не тело, а бронза, и прозвал себя бессмертным. А как его на самом деле звать, - всё равно. Назови хоть Нярава сейси, хоть Кащеем назови, но тому, что он - бессмертный, - этому не верь. Бери в руки это то ли сердце, то ли яйцо, и вытаскивай из него иглу. Кто там бессмертным притворялся?
Сейчас ты сам увидишь, какой он бессмертный!
-
123 Cм. Ccылку 106.
124 Heide Göttner- Abendroth, «Die Göttin und ihr Heros»; S.
45.
125 Cр. «Наследие Бабы-Яги», с.9-17. Айслер Р. Чаша и клинок. М.:
Древо жизни, 1993.
Becker R. Die weibliche Initiation im ostslawischen
Zaubermärchen. Osteuropa-Institut. Berlin, 1990.
Göttner-Abendroth H. Die Göttin und ihr Heros. Frauenoffensive,
München, 1984.
Дюмезиль Ж. Верховные боги индоевропейцев. М.: Наука, 1986.
Gimbutas M. The Goddesses and Gods of Old Europe 7000-3500 B. C.
Berkley & Los Angeles: University of California Press,
1982.
Kravchenko M. The World of the Russian Fairy Tale. Peter Lang
Publishers, Inc., Berne, 1987.
Perianez-Chaverneff O. Analyse ethnopsychiatrique de la
Baba-Jaga: Apport A L'ethnogenese des Slaves. Revue des
Etudes Slaves. Tome cinquante-cinquieme. Fascicule 1. Paris,
1983.
Schönbacher Petra. «Das Feuer der Baba-Jaga", Edition
Roesner, Wien, 2002.
126 См.ссылку 28.