<< Назад к
Оглавлению Анна Наталия Малаховская. Отрывок из первой части
книги «Апология на краю: прикладная мифология»
Нельзя сказать, что эта колея возникла недавно. Если уж Пушкин в двадцатые годы позапрошлого века писал о том, что «двуногих тварей миллионы Для нас орудие одно», значит, что и тогда эта колея была протаранена достаточно глубоко, а не только проложена. Но теперь, в наши дни, она уже определилась вполне, она уже не носит никаких личин и, видимо, сбросила маски всех наполеонов, бисмарков и прочих захватчиков настоящей, неподдельной власти. И выскочил наружу тот самый, о котором мы говорили в начале этой книги, тот самый, которого нет - никто с безличными чертами своей ненасытной личности, он выскочил наружу даже и до того, что знаменитый учёный, снабжённый всеми титулами, сумел его почуять и узнать его как такового в том самом воплощении, в котором он действует в последние десятилетия.
Итак, не только бывший менеджер Мэтью Крауфорд, которому опротивел безличный способ производства, заметил эту колею, но и один из самых почитаемых современных социологов и философов Мануэль Кастелльс65. Может быть, кое-какие сведения о нём помогут нам понять, каким образом этот автор смог не только догадаться о присутствии безличных сил в современном мире (как и все мы так или иначе догадываемся или предощущаем), но и вступить с ними в борьбу или по меньшей мере бросить им вызов.
Этого человека трудно запихать в какой-нибудь ящик (см. главу про сундук), трудно причислить к какой бы то ни было политической группировке и тем самым сглотнуть его, как сглотнули уже многих других (не даётся!). Это - одна из причин того, почему правительства многих стран, ООН и евросоюза приглашают его в качестве советчика и эксперта. В юности он принадлежал к леворадикальным группировкам, подвергался политическим преследованиям и был вынужден бежать или его высылали из стран, где он жил66. Но со временем он всё дальше отходил от марксизма. Вот какое объяснение этому приводит он сам: он понял, что классовый подход - это самый неплодотворный способ для рассмотрения актуальных общественных изменений67. При этом он отнюдь не стал перебежчиком в лагерь правых сил, да и к неолибералам (как многих других теоретиков из круга постфордизма и постмодернизма) его нельзя отнести. Наоборот: по отношению к актуальным тенденциям в экономическом развитии он занимает критическую позицию. И в аполитичной резигнации его не упрекнуть: он подчёркивает, что после своего отказа от марксизма он стал не аполитичным, а ещё более «политичным» и «занимает позицию борца за лучший мир, в то же время оставаясь вне смертельных стремнин абсолютных утопий», (пер.Н.М.)68.
Как и многие другие учёные, Кастелльс исходит из представления о том, что, начиная с семидесятых годов прошлого века, в жизни общества произошёл радикальный переворот. Переворот, который неразрывно связан с прогрессом в области информационных и коммуникативных технологий. Вот что он пишет о том вопросе, который нас с вами сейчас особенно интересует:
«Если говорить с точки зрения социологии или экономики, не существует ничего такого, что можно было бы назвать глобальным капиталистическим классом. Вместо такого класса существует глобальная интегрированная капиталистическая сеть. В конечном счёте то, что определяет экономику и оказывает влияние на общество, это движения и изменяющаяся логика этой сети. Итак, поверх множества капиталистов из плоти и крови, а также и капиталистических группировок, существует безликий коллективный капиталист, состоящий из финансовых потоков, которые движутся благодаря электронным сетям (подчёркнуто мною - Н.М.). (…) Итак, в конце концов капиталисты зависимы от электронно управляемой не-человеческой капиталистической логики и от обработки информации, которая определяется случаем. Это - капитализм в своей чистой форме выражения как бесконечное стремление к деньгам посредством денег через производство товаров при помощи товаров» (пер. Н.М.)69.
В этих словах Мануэля Кастелльса уже мерещится ключ к до сих пор недопонятому нами сообщению о том, что царь Кащей над златом якобы чахнет. С какой стати чахнуть над уже имеющимися богатствами? Казалось бы, гораздо логичнее чахнуть над их отсутствием (что и делает в настоящее время большая часть человечества). Но чахнут, то есть страдают и болеют хроническими депрессиями, не конкретные капиталисты, которым чаще всего совсем неплохо живётся («их и совесть не кусает, а пора бы укусить!»). Нет: это «бесконечное стремление к деньгам посредством денег» уже само собой, по своей внутренней сути является страданием, ведущим к угасанию коренных сил70.
Итак, Мануель Кастелльс - не из тех наших современников, кто «тихо плавают в томате без мечты исправить мир». Он сумел уловить то самое, о чём мы с вами уже давно догадывались, и дать этому явлению определение.
И оказалось, что Кащей, портреты которого мы с вами ещё совсем недавно рассматривали, то лубочные изображения, то литературные описания, теперь, на нашем с вами этапе человеческого существования, совсем лишился какого бы то ни было лица. Он исполнил мечту пушкинского скупца, просвечивающую в словах «Отсель как некий демон Всем миром править я могу». Он и на самом деле превратился уже не в инквизитора и не в скупца, у которого локти торчат сквозь дыры в пиджаке71, а в безликое почти что «нечто»: нечто среднее между существом и веществом. В нечто, и в самом деле похожее на «некоего демона».
Этот «никто», сидящий поверх всех, обладающих и лицами и личностями, состоит не из «ничего», как можно было бы предположить. Он состоит из той крови и плоти, которую он высосал из всех нас. Об одном из способов осуществления этого вампиризма я писала в первой редакции моего романа «Возвращение к Бабе-Яге»72, а здесь повторю вкратце.
-
65 Manuel Castells, Das Informationszeitalter: Band 1 Der
Aufstieg der Netzwerkgesellschaft, 2001 (в переводе на
немецкий).
66 Castells; Ince 2003,S.7ff;Webster 2006,S.98.
67 Castells 2005 b,S.137, vgl. Castells;Innnnce 2003,
S..17).
68 Castells 2001, S.4; vgl. Castells 2003,S.410f.
69 Manuel Castells, Das Informationszeitalter: Band 1 Der
Aufstieg der Netzwerkgesellschaft, 2001. S.532.
70 Впрочем, у Зикмунда Баумана находим ещё более остроумное
объяснение этой, казалось бы, необъяснимой болезни. Он говорит о
том, что для капиталистической идеологии только тот потребитель и
хорош, который вечно неудовлетворён, вплоть до наркомании
консумом или «консумомании». «Nur ein suchtiger Konsument ist ein
guter Konsument». Zygmunt Bauman. Modernity and the Holocaust.
Ithaka, N.Y. Cornell University Press. 1989.
71 Его «голова торчала сквозь дырявую шляпу, его локти
торчали сквозь пальто, его колени торчали из штанов и его ноги из
сапог». "Ирландские сказки». С.316.
72 Анна Наталия Малаховская, «Возвращение к Бабе-Яге»,
Санкт-Петербург, изд. «Фарн», 1993.