<< Назад к
Оглавлению Анна Наталия Малаховская. Отрывок из первой части
книги «Апология на краю: прикладная мифология»
Перевешивают ли добрые дела тот кровавый след, который христианство оставило на земле? Оставим этот вопрос каждому на суд его совести, а я хочу напомнить о том разрушении в душе, которое не переросло в физическое кровавое, а осталось на уровне душевной катастрофы и психологического скандала. Я хочу рассказать историю человека по фамилии Заячье ушко (в переводе на русский его фамилия звучит именно так), отец которого 17 лет не мог умереть, лёжа в предсмертных муках, от внушённого ему церковниками страха, что он попадёт в ад за преступления сына. А эти преступления состояли не в том, чтобы он кого-нибудь убил или ранил (таких убийц, если они во время второй мировой войны убили не одного, а тысячи и миллионы, католическая церковь тщательно укрывала от правосудия). Преступление мальчика с этой трогательной фамилией состояло в том, что он возмутился подлостью католических монахов, которые руководили школой, где он учился не так уж и давно - всего 35 лет назад! И посмел высказать это возмущение вслух. По сути он-то как раз и исполнил требование ненависти к неправедным, заскорузлым в своей подлости воспитателям (если предположить, что высказанное Христом требование ненависти к родителям подразумевает стремление убрать приказ покорности по отношению к правящим, воспитывающим тебя персонам). За месяц до получения аттестата зрелости юный мальчик, Иосиф Заячье ушко, должен был во время религиозных торжеств читать восхваление одной из монахинь, терзавших его и его одноклассников в течение всех лет, проведённых в школе. Слова этого восхваления должны были быть примерно такими: «Слава сестре такой-то, ведь она так верно служила Богу, слава ей, ведь она была такой милосердной и справедливой (и т.п.)». Мальчик прочёл это прославление без запинки, повсюду вместо «ведь» поставив «если»: «если она действительно была такой милосердной и справедливой, если она действительно верно служила Богу». Казалось бы, он совершил то самое, о чём было сказано выше: попытался отвести от своей души ломавшие её руки…
Дело было не в тёмное средневековье, а в последние десятилетия 20-го века, и не в Африке и не в Китае, а в Баварии. Мальчика выгнали из школы за месяц до получения аттестата зрелости и лишили таким образом всех прав продолжать образование. К счастью, для получения художественного образования аттестат не понадобился, и с этой бедой он справился. Но священники внушили родителям Иосифа, что они попадут в ад, на вечные муки, за это преступление их сына. И с тем озверением со стороны всех родственников и односельчан, которые винили его в том, что его отец из-за него боится умереть и поэтому 17 лет лежит на смертном одре в предсмертной агонии - с этим Иосиф справиться не смог. Он стал инвалидом, настолько больным, что не может работать даже учителем в школе. Сейчас он живёт на мизерное инвалидное пособие далеко-далеко от родной Баварии - чтоб только подальше от этого католического удушья!
Когда я впервые услышала от него самого эту историю, я ещё не догадывалась, что его фамилия - Заячье ушко - войдёт как неотъемлемое звено в эту книгу, вплетётся и сама встанет на своё место. Нам ещё не раз предстоит вернуться к упоминанию об этом ласковом и пушистом, прежде чем мы поймём, как ему удалось попасть внутрь затхлого сундука.