<< Назад к
Оглавлению Анна Наталия Малаховская. Отрывок из первой части
книги «Апология на краю: прикладная мифология»
Призыв к ненависти смягчить упоминанием о том, что тот же самый Христос призывал ведь любить Бога и ближнего как самого себя? Нет, это - абсолютно невозможно, потому что это противоречие между люби ближнего и ненавидь всех родных и себя в том числе в тексте евангелий никак не объясняется и никак не разрешается. Что значит - любить ближнего как самого себя? - то есть, если вспомнить призыв к ненависти - точно так же ненавидеть? Или как это понимать?
Это противоречие не разрешается никак. Как гордеев узел, который невозможно было развязать, был разрублен - сплеча - так и это противоречие без всякого мудрёного объяснения снимается - историей.
Именно история расставила всё по своим местам, именно реально протекавшие события и то, куда они текли невероятно долгий период времени - именно она показала, что одна часть призыва - любить ближних вплоть до врагов - осталась высмеянной и отринутой (см. рассуждения о «хорчелах»), а другая привилась:
Это - та нетерпимость, о которой говорит, например, епископ Райнхард60. Кроме нетерпимости привилось и то стремление ненавидеть всех родных и любимых во имя любви к Богу, проповедь о котором пришлось читать в Берлинском соборе епископу Вольфгангу Хуберу - тому самому, кого, как представителя всех добрых людей, правящая верхушка обзывает «хорчелом».
Знаменитый американский проповедник, францисканец Ричард Роор (ещё один «хорчел»?) пишет об этом так: «С тех пор, как в 330 году христианство стало государственной религией, оно стало использоваться правящими классами для того, чтобы удержать свою власть, потому что удобнее править подчинёнными народами, которые придерживаются одной и той же религии. Так христианство стало религией трусливых приспособленцев, защищающих интересы богатых, всегда на стороне консерваторов»61. Развитие христианства пошло по множеству каналов, но в целом можно выделить два главных направления: одно намечалось у францисканцев и других «хорчелов», которые решили принять всерьёз одну часть проповеди Христа, а другое - у основного костяка церкви, которое решило всерьёз принять нетерпимость и проповедь ненависти, и на это нельзя закрывать глаза. А о том, чего хотел сам Иисус, а правильнее - Иешуа, на самом деле, говорить следует не на этом языке, и это - разговор не для всех, а для мистически одарённых и прошедших хотя бы в какой бы то ни было степени (мере) нечто подобное обряду посвящения, а поскольку среди моих читателей таких не предвидится, я откладываю этот вопрос в сторону как вопрос праздный.
История - это реальное лицо, отразившее все чаяния тех, кто её делал, прокладывал её русло, или в этом русле плыл. Сотни инквизиторов пытали и убивали миллионы людей под совершенно смехотворными, не заслуживающими ничего, кроме презрения, предлогами, а миллионы других - христиан - выдавали их на съедение зверям в рясах. А где-то там сочились, по соседству, в уголке, подальше от лесов сожжённых, какие-то дела милосердия. Нашёлся ли хоть один «хорчел» в те времена, в течение пяти веков сожжений, чтобы воспротивиться этому безумию просто с той позиции, что любить ближнего надо как самого себя? Никто об этом не знает и вряд ли узнает, потому что много таких попыток совершено не было, по крайней мере недостаточно, чтобы попасть в историю.\
История, как страшная сестра,
Зачёркивает чудные порывы
И стережёт кровавый след добра:
Оторванные головы и гривы
Коней, когда-то рвавшихся вперёд:
На честный бой, с возвышенною целью,
А угодивших в грязный переплёт:
Кто палачом взошёл на эшафот,
Кто сторожем спустился в подземелье…
Может быть, ярче всего этот эсхатологический переворот, это роковое превращение (извращение) возвышенной цели просвечивает в истории стихотворения Бориса Корнилова, положенного на музыку Шостаковичем. Это стихотворение стало «Песней о встречном».
Итак: «Нас утро встречает прохладой, нас ветром встречает река, кудрявая, что ж ты не рада, весёлому пенью гудка. Не спи, вставай кудрявая, когда звеня, страна встаёт со славою навстречу дня».
Кто такая кудрявая - мурашки по коже. Та самая Ольга Берргольц, знаменитая в годы блокады писательница, которая валялась потом, в стельку пьяная, на мраморных ступенях помещения союза писателей, потому что у неё отняли и навсегда самое дорогое, самое любимое в жизни - сначала мужа (автора стихов «Песни о встречном»), а потом и их общего ребёнка - его затомили во чреве матери рьяные… Как их назвать? Опричники? Инквизиторы? Гестаповцы? Как их звали в то время, когда они заталкивали в шкаф беременную «кудрявую» красавицу?
И о чём думал сам автор этих стихов, когда его вели на расстрел? А может быть, даже и не вели никуда, а просто пристрелили, как собаку? Думал ли он о том, что уже не вбежит его дитя «оравою», «отцов сменя», потому что задохнётся, ещё не родившись, от ужаса и отчаянья?
Та ситуация, которую описывает в этом стихотворении Корнилов, похожа на сказку: как в сказке «Аленький цветочек» вся природа чувствует вместе с героиней, и радуется, и печалится вместе с ней, так и у Корнилова встречным становится всё: не только план, который рабочие Петрограда выдвинули «навстречу» тому плану, что был спущен «сверху» (это бы ещё куда ни шло), но «и люди смеются, встречая, и встречное солнце встаёт», и «страна встаёт со славою навстречу дня», а потом ещё и «навстречу идут октябрята». Но меня больше всего поражает это солнце, это встречное солнце. И раньше, до революции, бывали восходы, но при царе, при зажиме со стороны «голубых мундиров», этот момент восходящего солнца не воспринимался как событие, отражающее полный переворот всех ценностей, как начало нового мира и новой земли: как символ, переходящий в реальность. «Перемена декораций», как писал в своём романе «Что делать» Чернышевский. А что этот переворот сделал возможным небывалое уничтожение огромных масс населения, при царе немыслимое, что встающее солнце было на самом деле отражением не восторженного счастья, а лопастей мясорубки, которая утянула в себя и автора вдохновенных слов, и его любимую, и их нерождённое дитя…
Знал ли об этих событиях Шостакович, когда писал такую радостную музыку на стихи убиённого поэта, поверившего «встречному солнцу»?
-
60 См. ссылку 45.
61 Richard Rohr, Gespräch für Senderreihe «Logos»,
ausgestrahlt am 1 August 2009: «Aktion und Contemplation» -
Rihard Rohr über die christlichen Wurzeln des
Sozialengagements".