ENG
         
hpsy.ru/

../../След кровавый тянется по сырой земле

<< Назад к Оглавлению Анна Наталия Малаховская. Отрывок из первой части книги «Апология на краю: прикладная мифология»


Жертвоприношения детей Богу были известны издавна - и в Библии делается попытка от них оттолкнуться и якобы отказаться (но что такое война, как не приказ старших - «отцов» - приносить в жертву юное поколение - детей?). Однако к убийствам отцов и матерей детьми - к этому история не привыкла, и убийство матери, совершённое Орестом, выделяет как преступление особого рода, оправдываемое (?) тем, что его мать убила его отца. Очутившись в подобной ситуации, Гамлет не решается перейти к прямому действию и убить родную мать. Вместо этого он губит окружающих и - разочарованный в любви на примере своих родителей - доводит до самоубийства свою любовь, а потом удивляется, что девушка ушла в смерть - а он-то любил её «как сорок тысяч братьев»!

Есть тропа - и очень прямая тропа - от Ореста, убившего родную мать, до Павлика Морозова, заслужившего ненависть односельчан за то, что выдал на смерть родного отца. И тот, и другой убивали ради того идеала, который был для них божественным: Орест - потому, что для него Отец был важнее матери (идеал восходящего на трон патриархата), Павлик Морозов - потому, что для него идеал победившей революции превратился в самого священного на земле Бога (с самой большой буквы). Он выдал родного отца на смерть ради того, что было возведено в ранг божественно идеала в его времена - фигура, которая уже стала мифологической.

Но от него ничем не отличается и тот мальчик, для которого Богом была католическая церковь и этой церковью лелеемая инквизиция, - мальчик, который выдал на муки и смерть родную мать и братьев59 (ну как не вспомнить вышеприведённые слова Христа!). От Павлика Морозова он отличается лишь тем, что ему никто не отомстил, его никто не убивал и он не потерял возможность передать свои гены будущим поколениям. У Павлика Морозова такой возможности не было, но подлость и того, и другого равноценна, она - этого «возвышенного» идеологического порядка. Бороться с тем миром, в котором прозябяют отец или/ и мать и убивать их самих - это абсолютно не одно и то же. Как только в дело замешивается убийство, так идеологическая борьба перестаёт быть борьбой идей, тут должен быть поставлен предел ненависти, требуемой христианством.

Но как раз тут предел поставлен не был.

-

59 «Как в национал-социалистической Германии и в сталинистской России, в эти времена считалось нормальным, что дети и родители доносили друг на друга. Петер Бинсфельд рассказывает историю 18-летнего, который «из детского благочестия» донёс на свою мать. Женщина умерла на костре. Вместе с нею умерли трое из её детей». - Jack Holland, с.163.

Малаховская А.Н.,


См. также
Страницы: