<< Назад к
Оглавлению Анна Наталия Малаховская. Отрывок из первой части
книги «Апология на краю: прикладная мифология»
Хотя мы установили, что противоположностью любви в новой, кащейской системе ценностей оказывается не логически противопоставленная ей ненависть, а власть кащейского типа, это не значит, что ненависть в той же системе ходит в обиженных, что ей уделено мало внимания: только ей отведено другое место - не на верхушке системы, не на троне и в короне, а чуть пониже, не в качестве того царя, который у почитателей Кащея в голове сидит и ими погоняет, а в качестве поддержателя-придержателя. Не Николай первый, а его верный пёс Аракчеев.
Для тех, кто согласился с мнением, что христианство - это (несмотря на миллионы погибших под её руководством страшной смертью) религия любви, а те, которых пытали и заживо сжигали - это некое недоразумение, ссылка на полях истории, к сути религии отношения не имеющее - для них как-то неудобно будет разглядеть, что Иисус проповедовал вполне буквально ненависть тоже. А пришлось это сделать тому самому человеку, которого в издёвку современные немецкие политики высокомерно обзывают новомодным словечком «Gutmensch» (как уже говорилось в главе «Возвращение к радости», я решила перевести этот обзывательный термин как «хорчел», чтобы и по-русски стало ощутимее, что он не лезет ни в какие ворота).
Сначала попробуем разобраться с этой проповедью ненависти на том самом уровне, на котором с нею расправляется этот бедный хорчел, а потом опрокинем то же самое в область сказочного мировосприятия и посмотрим, что с нею произойдёт там.
Итак:
15-го июля 2001 года епископу евангелической церкви Вольфгангу Хуберу пришлось читать в Берлинском соборе проповедь об этих словах, то ли приписанных Иисусу Христу, то ли действительно им произнесённых:
«Если кто приходит ко мне и не возненавидит отца своего, и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестёр, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лука 14, 26).
«Ненависть должна быть (без неё не обойдёшься)» - так объясняет своим слушателям этот епископ (которого правящая верхушка города обзывает «хорчелом», и, видимо, не зря - см. ниже), - «тут речь идёт о первой заповеди» - то есть о любви к Богу или, как говорит этот епископ, о «свободе любить Бога».
Как бы логично: Бога надо любить до такой степени, что в случае необходимости ради любви к Нему следует проявлять ко всем близким настоящую ненависть. Вспоминается принесение детей в жертву иным богам, и много ещё чего вспоминается…
Стоп! Нас ведь учили, что как раз христианство-то и сняло, сдуло, как соринки с лица, все эти жертвоприношения и прочий мрак, что уж оно-то - Солнце! - от всей «ночи» нас избавило и провозгласило громко и навсегда, что ближнего надо любить как себя и даже врагов любить надо - вот до какой высоты мы дошли! Язычники, мол, только родных любят и друзей, а мы!…
Да, так что же делать с этим ни в какие ворота не влезающим противоречием?
Тут несколько слоёв, и ни один из них нельзя сбрасывать со счета, нельзя отмахиваться от той мысли, что любой руководитель секты прежде всего стремится отторгнуть членов своей секты и тех, кого он вербует в члены секты, от его родителей и всех родных. Но, поскольку тут говорится и об отторжении от супругов, то что это, как не отторжение от любви, связанной с полом? Не так ли поступал и Мун, глава разросшейся на весь мир секты, приказывая членам своей секты соединяться браком с теми, кого выберет он сам, то есть вне всякой так или иначе возникающей склонности? Что это, как не насильный брак - а насильными браками так богата история всех церквей и патриархальных религиозных течений! Тут проявляется то насилие со стороны родителей, против которого нельзя не протестовать.
1. На первом слое мы видим, что запрет любить родных и супругов прямо ставит любовь к Богу как суррогат любви к человеку. Тут отвергается то истинное значение любви, когда сквозь любимого видишь божественную суть мира и тем самым вступаешь в новую область приближения к божественной сущности, как об этом писали Владимир Соловьёв и Антоний Сурожский (и многие другие). Нет: тут прямо, без обиняков, Бог выступает как конкурент, соперник в любви - или ставится на эту ступень (на эту роль).
2. Пойдём дальше, на второй слой, и рассмотрим по отдельности, как можно понимать нелюбовь или даже ненависть к родителям, к детям, к братьям и сестрам и к супругам.
На самом деле родители очень часто оказываются повязанными идеалами прошлого, его ужасных предписаний и традиций: будь то отец, который продаёт семилетку чужому дядьке насиловать её по ночам (есть много стран, где и в наше время это называется браком), или мать, которая подходит к дочери с тупой и грязной бритвой в руках разрезать её гениталии. Всех ужасных обычаев патриархальной старины, сохранившихся и до сих пор и наносящих нам увечья руками родителей, не перечесть. Не везде, не во всех странах это - ремень в руках отца и бритва в руках матери. Сколько отцов в якобы цивилизованной Европе насилуют своих малолетних (а порой и новорожденных!) дочерей с ведома или без ведома матерей - подсчитать невозможно. Протестовать против этих обычаев и увечий, кувалдой обрушивающихся на головы детей - это наша задача. Тут следует найти некую точку отсчёта - какие традиционные обычаи терпеть нельзя, прикрываясь словесами о необходимости «уважать национальные традиции». Эти национальные традиции почти повсюду - кроме тех уголков земли, где царит откровенный не-патриархат - обычаи патриархальные, то есть угнетающие подрастающего человека, отнимающие у него человеческое достоинство, обрывающие крылья души ещё до того, как они успели вырасти.
Вспоминается история десятилетней девочки Нужут Али, которой удалось - в Йемене - подать на развод с отвратительным супругом, которому её продал её отец - и даже выиграть бракоразводный процесс! «Чудовище в спальной, его грубые руки - на моём теле. Когда я кричу, пытаюсь вырваться, он только цинично (издевательски) хохочет» - рассказывала девочка писательнице Дельфи Мимьи, которая написала о ней книгу «Я, Нужут, десять лет, разведённая». Ненавидеть таких родителей, а заодно и мерзкого развратника - «супруга» - сам Бог велел! Не ненавидеть их, подчиняться их бесчеловечным требованиям и приказам - значит позволять им убивать свою душу, убивать Бога в себе (как в романе Достоевского «Бесы» говорит изнасилованная Ставрогиным десятилетняя девочка).
Это значит, что у человека должна быть внутри некая точка отсчёта: это - я, это - моё священное, божественное, что я не позволю ломать и топтать. Те руки, что ломают меня, я отведу в сторону, от тех ног, что меня топчут, убегу…
Хорошо, если есть, куда бежать! Не во всех странах есть дома для избиваемых детей, для детей, которых сами родители насилуют или отдают на растерзание своим знакомым. Десятилетней Нужут приходится и после удавшегося развода жить в доме родителей. Теперь её отец - «простой человек», как пишет в своей книге эта писательница - продаёт её журналистам, взимая мзду с тех, кто хочет взять у ребёнка интервью. Ничего себе простота! Поистине, такая «простота» хуже воровства.
После таких историй говорить о ненависти к детям, призыв к которой содержится в этой заповеди? По-моему, всех этих людей (детопродавцев) ненависти к родным детям учить не приходится. Впрочем, и большинство взрослых в том числе и в Европе если не пренебрежению, то невниманию к детям учить не приходится. Их трудности с приближением к Богу связаны отнюдь не с тем, что они слишком сильно любят своих детей.
3. Пошли на третью ступень. О том, что это такое - требуемое уважение к самому себе - говорится в последних словах призыва к ненависти. Мы уже было совсем поверили тому, что требуемая ненависть к родителям может быть воспринята и переведена как призыв уважать свою божественную сущность и не допускать её замутнения и уничтожения со стороны родителей. Слово «ненависть» как иносказание непослушания неправедным требованиям. Но - прислушиваемся - ненавидеть требуется и себя самого. Ту свою божественную сущность, которую мы только что запретили топтать ногами, от которой мы только что решили отвести ломающие её руки?! Или - что-нибудь другое? Свои «шкурные» интересы? Объяснения не приводится. Нам придётся поставить тут большой знак вопроса и признать, что этими словами можно оправдать любое насилие, любое беззаконие, разрушающее священные пределы божественной сущности человека.
Но пойдём ещё дальше: Заповедь ненависти к родным сёстрам и братьям. В сказках с исполнением этой заповеди великолепно справляются те, кого я называю ложными героями и героинями - те, которые сами неспособны добраться ни до волшебного подарка, ни до магического средства. Но убить спасшего их от погибели брата - это им ничего не стоит. Или воткнуть ножи в раму окна младшей сестры. Этому их учить не приходится! Этих личностей учить ненависти? А вот настоящим героям неплохо поучиться осмотрительности. Ведь говорила же Царь-Девица своему ненаглядному: едешь домой с молодильными яблоками и живой водой - никуда не заезжай по пути! Поезжай прямой дорогой, не заглядывай в те подвалы, где, может статься, томятся твои братья, потому что не по случайности они там оказались: сами выбрали для себя эту дорогу.
Трудное указание, трудно с ним справиться Ивану-царевичу, который, даже будучи столь возвышенным героем, всё же где-то, как-то, на некоей ступени развития оказывается (если вспомнить слова Синявского58) Иванушкой-дурачком. Сказки показывают, что с таким наивным добрячком происходит. Ведь и Кащея он выпустил на свободу - даром что приглянулся самой Марье Моревне!
Может быть, если истолковать (перевести) требование ненависти к братьям и сёстрам как требование осмотрительности в обращении с ними (и не спать! Не засыпать по пути домой, когда рядом с тобой - те, кто могут тебе позавидовать), то с этой ступенью можно кое-как смириться.
А вопрос о ненависти к супругам - если это не те супруги, к которым вы попались в лапы в результате насильного брака - ведь это же и есть вопрос о свержении с причитающегося ей престола любви эротической. Бог, которого «не видел никто никогда», как конкурент человека! Вместо того, чтобы принять эротическую любовь к образу и подобию Божию как возможность прикоснуться к Богу сквозь человека и в человеке - вплотную - и взглянуть Ему в глаза! (см. в главе «Таинственный посетитель»).
Пройдя по всем этажам требуемой ненависти, вернёмся наверх - на поверхность - и посмотрим, каким образом проявилась эта требуемая ненависть в реальной жизни - от инквизиции и до коллективизации.
-
58 Sinjawskij A., Iwan der dumme. S.Fischer, Vain, 1990.S 48.