<< Назад к
Оглавлению Анна Наталия Малаховская. Отрывок из первой части
книги «Апология на краю: прикладная мифология»
Но отступим ещё на один шаг назад и задумаемся: а действительно ли такие ценности, как Любовь и Власть, должны мыслиться как противоположности? Противоположностями они оказываются лишь тогда, когда власть мыслится согласно формуле нам - весь Мир - покроен будет. То есть когда власть
Кащей постарался на славу для того, чтобы убедить «весь мир» в том, что только такою власть и может быть. Но такое восприятие понятия власть на самом деле основывается на недопущении поистине божественной власти - власти божией стихии Любви. Бог изгоняется ради весьма человеческих и приземлённых (приземистых) целей. Брак без любви и против любви - это установление сводило и сводит саму любовь к тому, что в этой системе координат оказывается «грехом», совершенно автоматически приписывая божией стихии всё то, что является атрибутами грешника (впрочем, таким развратникам, преступникам против любви, как ещё один «святой» - Августин - и не требовалось никаких усилий для того, чтобы дискредитировать любовь, расщепляя её на духовную и плотскую - они ничего, кроме плотского вожделения, и не могли себе представить).
Речь шла о том, чтобы обожествить человеческие структуры установлений и законов, которые никогда божественными не были, о том, чтобы им приписать нетленность и безошибочность (как папе Римскому). По сути речь шла о перемене власти, о том, чтобы вырвать власть из рук божественной стихии и передать её в руки небожественной нестихии, а в человеческие, запятнанные всякой разнообразной гадостью: например, многолетней враждой, как в случае с Монтекки и Капулетти («Ромео и Джульетта»), или в руки законного изнасилования, каким был в течение столетий законный брак («Паоло и Франческа») - на такого рода сюжетах основана мировая литература. О божественности исконной власти любви напоминает только один небольшой штрих в легенде о Лейле и Меджнуне: то, что караваны, проходившие мимо обезумевшего от горя Меджнуна, сидевшего в пыли и посыпавшего голову пеплом, - что эти караваны поклонялись великой силе его любви. (Для современного сознания невместимо?).
По сути все структуры упорядочивания человеческих взаимоотношений на том и основаны, чтобы не допустить Бога в жизнь человека, не позволить Ему или Ей прорваться внутрь узких и для кого-то удобных рамок, будь это рамки «законного» брака, «законных» границ между государствами, законов вражды между кланами и племенами или границы внутрицерковной власти, установленные против любви (кому и вырывать власть из рук Бога, как не церкви!).
О том, как изящно расправляется сказочное повествование с такими рамками, повествуется в финале сказки «Финист - Ясный сокол». Человеческое общество отпускает на свободу любящих, осуществивших, наконец, свою великую любовь. Многолетними скитаниями в железных сапогах героиня сказки заслужила этот акт милосердия, проломившего сначала силу (= власть) химического средства (сонного зелья), а затем и рамки человеческого установления - брака. Человечество в лице знатных людей того царства, в котором очутился Финист, как бы отступает, пятится, опускается на ступень ниже, чтобы позволить божественной силе Любви осуществить свою власть. Это отступление на одну только ступень запечатлелось в словах одного из представителей этих знатных людей в сказке: «Кто настоящая жена? Та, которая обманывала и продавала, или та, что истоптала три пары железных сапог, чтобы найти любимого?»
Тут вдруг происходит отступление от очевидного, от того, что нашему с вами испорченному уму ясно и без всяких усилий: что настоящая жена - это та, которая «вступила в брак», подписала брачный договор, обменялась кольцами, «расписалась» в загсе и т.п. Человеческое общество в этой сказке как будто бы на миг забывает обо всех этих несправедливостях, на которых строились структуры его жизни, на несправедливостях вымышленных, из разряда виртуальностей. Практически все брачные и антибрачные человеческие установления родом из той же самой страны виртуальности, из которой высовываются то повязки со свастиками, то жёлтые звёзды, то красные галстуки (см. в главе «Оборотни») - вымышленная дребедень, сочинённая для того, чтобы не допустить проникновения в жизнь человека непредсказуемой и неудобной божией стихии - это всё - Плотины. Железные сапоги с одной стороны и сонное зелье с другой - это реальности, рядом с которыми в этой сказке побледнела виртуальность законного брака. Заметим, что альтернативность власти Любви в том и проявляется, что эта власть основывается не на виртуалиях, а на реалиях.