Вспоминается из песни восьмидесятых: «Мастер и Маргарита, тайна в легенде той». В школьной методичке можно прочитать: «магический реализм». Вообще это потрясающе, что читает в мыслях Булгакова новое поколение. Не стану обсуждать мистические страхи у артистов и преподавателей литературы, или то, что основное впечатление, которым посчитали важным поделиться мои старшеклассники это о том, как Бегемот пирожки воровал. Вообще, это произведение, имеет серьезную предысторию в общечеловеческой мысли и, не знаю, осознано или нет, но, строится в продолжение. Стоит вспомнить «Фауста» Гете и книгу Иова. (Некоторые важные мысли, послужившие мотивами к рассуждению и используемые здесь, взяты из работ Кураева, за что я ему благодарен).
Начинается она с противопоставления:
1.9 И отвечал сатана Господу, и сказал: разве даром богобоязнен Иов? (Боязнь потерять Бога)
1.10 Не Ты ли кругом оградил его, и дом его, и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле.
1.11 Но простри руку Твою, и коснись всего, что у него, - благословит ли он Тебя?
1.12 И сказал Господь сатане: вот, все, что у него в руке твоей. И отошел сатана от лица Господня.
И дальше начинается борьба Бога за Иова и Иова за Бога. Иов проходит одни из самых страшных испытаний, которые может прожить человек. Но одного Господь не допускает Иову:
2.4 И отвечал сатана Господу, и сказал: кожа за кожу а за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него;
2.5 Но простри руку Твою, и коснись кости его и плоти его, - благословит ли он Тебя?
2.6 И сказал господь сатане: вот, он в руке твоей, только душу его сбереги.
Иов страдает не потому что Богу интересно выдержит Иов или нет. Не потому что автор предполагает что-либо неизвестным для Всемогущего? Уж исходя из дальнейшего содержания явно наоборот. Но Бог вступается за достоинство Иова и допускает действие сатаны используя его в Своем промысле для того, чтобы дать возможность Иову вырасти. И он благословляется.
Последующая европейская философская мысль часто отталкивалась от момента свободы человеческой души. Но, что для нас, для современного общества это особо актуально, в христианской мысли ставились также вопросы: а что когда нет? - Гете начинает своего «Фауста» с того самого испытания, которое Бог не допускает для Иова.
(На просьбу Мефистофеля о полномочьях)
«Они тебе даны. Ты можешь гнать,
Пока он жив, его по всем уступам.
Кто ищет - вынужден блуждать.
Он отдан под твою опеку!
И, если можешь, низведи
В такую бездну человека,
Чтоб он тащился позади».
Если не знать этого пролога, то «Фауст» становится не понятным, особенно в его концовке.
Фауст, которого Мефистофель приводит к соблазнению Маргариты и лишению жизни ее родителей, а за тем к совершению, похоже, всех выполнимых низостей, (смотрите вторую часть), спасается. Прилетает воинство ангелов и забирает его. А дело в том, что душа Фауста в руках Мефистофеля, он не свободен и потому безответственен. Но он все же стремится к познанию, его путь и берет начало с поиска. Пусть даже Екклесиастовского поиска. И Гете полагает, что Фауст должен найти, должен быть спасен.
Но Булгаков ставит читателя перед новым, рождающимся советским миром. И вопрос его пострашнее: а что когда человек и не хочет искать, когда от Бога он отворачивается? В мире «Мастера и Маргариты» нет Бога. Человек остается с самим собой. И в этот самый его мир приходит сатана. Вообще это странное явление, но в практике народного мировосприятия с таким верованием даже часто приходится сталкиваться. Особенно в языческих традициях. Да и в нашей обыденной жизни.
«В мире соблазнов много, люди не верят в Бога, но кто из них не верит в
черта.
Каждой беды виновник он обо всех нас помнит и это каждый знает твердо.
Ну, разве не рад бы каждый, душу продать однажды, за то, что так для счастья нужно.
Ты бы, дерзать не смея, сделал себя мудрее, когда б ты продал черту душу»
К. Никольский
Булгаков сообщал в письме Сталину: «пишу роман о сатане» (он не
мог, конечно, написать о Боге), естественно полагая, что именно
такой сюжет может в этом обществе быть принятым. А он свою
работу, считал крайне важной. Болея и умирая, пытался успеть
доработать и молил, чтоб напечатали «Чтоб знали, чтоб знали».
История его и проста и скрытна: (прошу прощения у читателя, я
человек глупый и гордый, постараюсь поменьше умничать), в Москву
тридцатых приходит сатана и приносит новое гуманистическое
евангелие. Но, как понимали люди знакомые еще с богословием,
сатана сам творить ничего не может - он не обладает даром
творчества. А поэтому вынужден использовать для его написания
Мастера. «Все люди хорошие» - провозглашает Иешуа, правда
обстоятельства делают их плохими. Для людей, на веку которых еще
стояли не разрушенные храмы, подделка очевидна. Для Христа «всяк
человек есть ложь», все люди злы.
Истина Христа в его любви к людям, вопреки человеческой
поврежденности. «Любите врагов ваших!» - это вызов миру. А Воланд
в уста Иешуа вкладывает юношескую адаптационную философию - все
люди добрые и по этому их нужно любить. Но достаточно открыть
любую страничку истории и взглянуть на идеал гуманизма - вот оно
«мерило всех вещей». И человек понимает противопоставленный Иешуа
пилатовский реализм. А дальше - вывод прост. Иешуа добрый и
славный малый и его даже жаль, он стремился к доброй цели, но
действительность другая, и… Вот это и есть основы советской
идеологии - новое сатанинское евангелие. Вообще, довольно
замечательна юморная сценка, когда Воланд провозглашает что
«рукописи не горят», (красивая цитата, наш разум вообще на
красоту податлив), и достает ее у вставшего Бегемота, с кресла -
из-под котячьего хвоста. Но интересно: в постсоветскую эпоху,
(это потрясающе), произведение Мастера читают, как мудрую мысль
Булгакова.
Сам Воланд, в продолжение Мефистофелевского: «Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо», - заставляет буквально влюбиться в него. Сверхъестественные знания, «знание людей», «справедливость», «остроумие», «мессианство», замечательная комедийная, юморная, фэнтэзийная свита. И не сразу заметно, да и не оставляет желания замечать что нет на самом деле в его обличениях людей и шутках настоящей любви а есть призрение, и что оспаривает он, с их помощью, им же подложенную гуманистическую мысль. Что мессианство Христа, в Его исцелении поврежденной человеческой природы, сводиться к роли «доброго» философа-неудачника. Что любовь Христа связана, не с наивностью и не с Воландовской мирской «справедливостью», а с переживанием за человека, состраданием ему в его поврежденности. С человеческим внутренним очищением. С чертой вступающей в приоритетную значимость даже по отношению к, в высшем смысле слова, справедливости, когда рождается в том человеческая нужда: «Кто из вас без греха пусть первым бросит в нее камень», «пойдите, научитесь что значит, милости хочу, а не жертвы» и «милость превозносится над судом».
Мастер оказывается полной игрушкой в руках Воланда. Из его мира изгнан Христос, и он легко отдает в Воландовские руки распоряжаться человеческими судьбами, и решать что будет хорошо для них, а что нет.
Булгаков не решает вопрос о спасении или гибели Мастера, а скорее откладывает его, полагая персонажам вечность в продолжение земной жизни. Мы будем с теми, кого мы любим - захватывающая мысль. Жалко, что Пилат был способен любить лишь свою собаку. И собаку тоже жалко.
Не раз я слышал от христиан отзывы симпатии и даже, о любви к
этому произведению (у Кураева). Булгаков, как настоящий талант,
вживается в свои персонажи и часто заставляет влюбиться в них
читателя. И дальше ему приходилось жить с ними, общаться. И для
меня вопрос: только ли в этом земном существовании? Наверное, это
вопрос для всех создателей об ответственности за свое
творение.