ENG
         
hpsy.ru/

../../Приключение идей от Г.-К. Кальтенбруннера: Адам Мюллер (консерватизм и "Globulaform")

Аннотация

Герд-Клаус Кальтенбруннер (1939-2011) - приватный ученый, философ, один из ведущих теоретиков просвещенного консерватизма ХХ века в Германии. В России практически неизвестен Кальтенбруннер - исследователь европейской духовной истории. Он постоянно привлекал внимание к малоизвестным или забытым именам. В статье представлен новый перевод эссе Г.-К. Кальтенбруннера об Адаме Генрихе Мюллере (1779-1889). Он ставил вопрос о толерантности и необходимости предоставления голоса политической оппозиции, считал, что основой понимания государства и мировой истории является понимание семьи. Перевод дополнен справочным аппаратом - ссылками и примечаниями.

Ключевые слова

«Просвещённый консерватизм», «консервативная революция», «политическая романтика», семья и брак как школа взаимности, учение о противоположностях, толерантность, оппозиция, риторика, эстетическое воспитание.

Герд-Клаус Кальтенбруннер (1939-2011) - один из теоретиков «просвещённого консерватизма» («aufgeklärten Konservatismus»). Его теория консерватизма состоит из трех частей: реалистическая антропология, политическая экология, теория свободы [1;2;3]. Именно он сформулировал знаменитые шесть принципов немецкого неоконсерватизма восьмидесятых годов ХХ века: Обретение Наследия, Стабильность, Порядок и лояльность, Государственный авторитет, Свобода, Пессимизм [1,111-129; 3,19-54; 4; 5; 6,66-81]. Намного меньше известен у нас Г.-К. Кальтенбруннер как виртуозно владеющий пером и словом мастер интеллектуального эссе, обладатель редчайшего дара - на немногих листах представить в доступной и популярной форме духовный облик и эпоху поэтов, мыслителей, исследователей природы и политиков прошлого, который следовал правилу: «нельзя понять знаменитых, если не прочувствовать неизвестных» [7,b.2,6; 8].

Историко-философские портреты от Г.-К. Кальтенбруннера не только доступное для каждого знакомство с судьбами и взглядами как самых известных, так часто и не очень известных или уже забытых ко второй половине ХХ века мыслителей, поэтов, духовных учителей и политических деятелей двух тысячелетий европейской истории. В каждом из его блестящих эссе, всегда есть не только нечто новое (неожиданный взгляд, оценка, вывод), высказанное в краткой и афористичной форме, но и несколько головоломок (цитат, имён, сравнений), побуждающих пытливого читателя присоединиться к «невидимому колледжу», к «коллективу искателей истины». Это - настоящее «приключение идей». Кальтенбруннер считал, что «третий мир» - мир мыслей, проблем и аргументов - приобретает свою собственную самостоятельность и объективность, он содержит беспредельно многое из того, что мы еще не создали, но можем открыть…. Иметь только свою голову на плечах недостаточно. Мы нуждаемся в плодотворной помощи прошлого». Г.-К. Кальтенбруннер знал и помогал найти не только основные, но и мало торёные тропинки в этом «третьем мире».

Среди «великих незнакомцев немецкого духовного наследия»[1], одним из любимых персонажей Кальтенбруннера являлся Адам Генрих Мюллер (1779-1829),«консерватор между Пруссией и Австрией».[1, 201-228; 7, b.1, 215-228]. Одной из причин его забвения, как полагал Кальтенбруннер, была попытка использовать идеи и имя Мюллера в 20-х годах ХХ века в рамках так называемой «консервативной революции» и политической неоромантики [9]. Отмар Шпанн[2] нашел в «Элементах искусства управления государством» («Elementen der Staatskunst»)[3] глубокие интуиции, выражающие его собственные мысли: идеи «целостности», (внутренней) сословной организованности, «истинного государства»[4]. Эрнст Карл Винтер[5], ставший известным благодаря лозунгу «Стоять справа, думать лево!», опирался на поздние социально-теологические произведения и интерпретировал их под знаком своего идеала социальной монархии. Оба мыслителя не уделяли внимание эстетическому, литературно-критическому и риторическому творчеству Адама Мюллера. Ещё при жизни имя Мюллера было окутано целым шлейфом легенд, предубеждений и подтасовок, его проклинали и предавали анафеме, что и сегодня отражается на приеме его произведений, включающих рассмотрение проблем из самых разных сфер: теологии, метеорологии, экономики, эстетики, науки о государстве. Это был сложный, противоречивый и многогранный человек, мнения о котором были совершенно полярны: «ученый или обскурантист; защитник свободы слова или цензуры; конвертитер, предатель собственной веры или верующий, вернувшийся к вере отцов; сервильный, хитрый, продажный ханжа и обскурантист или «доблестный воин Бога в борьбе против дьявола».

Для многих он имел внутри себя какую-то червоточину, что-то проклятое. И в самом деле, как ученые могут относиться к коллеге, который открыто заявил: дефиниции - это «яд науки»? Как журналисты могут относиться к блистательному публицисту, который высказывался за государственную цензуру против свободы прессы? Как верующие могут относиться к конвертитеру[6], предателю собственной веры, который сверх того выдвинул не подкрепленный Библией тезис, «что Христос умер не просто за людей, но также за государство»? Если ограничиться только этим, перед нами рисуется образ лицемерного, сервильного, хитрого, продажного и двуличного ханжи, обскурантиста, человека с весьма проблематичным характером. Быть может он и не заслужил лучшей участи? Звучали даже мнения, что и не нужно «…спасать этого великого стилиста с отвратительным характером для доброжелателей»[7]. Кальтенбруннер задает вопрос: «Допустимо ли на основе очень разных, часто полярных свидетельств современников и поздних вердиктов о сумеречном характере человека делать вывод о несостоятельности его произведений?» И отвечает: «Тот, кто самоуверенно и негодующе осуждает Мюллера, забывает мудрое слово о человеческих странностях и слабостях, никто не может полностью избавиться от них в этом «среднем между небом и землей мире». Было бы совсем несправедливо признать Мюллера более продажным, чем большинство политических романтиков, правых или левых интеллектуалов его времени». Сложное отношение к А. Мюллеру объясняется, по мнению Кальтенбрунера, в первую очередь тем, что перемена подданства в Германии девятнадцатого столетия считалась предательством в двойном смысле слова: Мюллер осознанно встал на австрийскую, католическую и, тем самым, консервативную сторону - это было самое худшее, в чем можно было бы упрекнуть либерального профессора протестантского происхождения, урожденного Пруссии. «Так как его бытие и служение в мире оборвано и не завершено[8], то представление о нем вызывает много недоразумений: слышны самые разные голоса, как доброжелателей, так и иных - небескорыстных - личностей, бесцеремонных, безжалостных, которые ему совершенно чужды и не в состоянии увидеть и признать внутреннюю невинность и доброту его души». Эти слова Клейста[9] заставляют взять паузу для размышлений и вспомнить некоторые вехи биографии Мюллера, полагает Кальтенбруннер.

Адам Генрих Мюллер родился 30 июня 1779 года в семье государственного чиновника Вильгельма Генриха Мюллера[10]. Мать Адама - Анна Софи Генриетта[11]умерла рано, поэтому его воспитание определялось мачехой, отец которой Иоганн Давид Кубе[12], протестант, пастор, проповедник, известный как ориенталист и переводчик[13] очень тщательно следил за образованием приемного внука. В 1817 году Мюллер признает значимость влияния этого ученого священнослужителя: «Так как воспитание его собственного сына было неудачным, он обратил все свои помыслы и лучшие силы на то, чтобы приобщить меня к церковной кафедре и слову Божию. Он умер, когда мне было 15 лет и я был так полон детским и поэтическим наслаждением мира, что едва ли осознал его смерть и свою потерю»[14].

В восемнадцать лет гимназист Адам Мюллер познакомился с тридцатитрёхлетним Фридрихом Гентцем[15], чей знаменательный для эпохи перевод на немецкий язык «Размышлений о Французской революции» Э. Бёрка появился в 1793 в Берлине. Дружба между Мюллером и Гентцем продолжалась всю жизнь, нашла отражение в многолетней и разносторонней переписке [10] и стала воплощением в биографиях испытанием учения о противоположностях, которому была посвящена первая книга Мюллера «Lehre vom Gegensatze»[16]. Образ Гентца, основателя политической публицистики в Германии, врага корсиканцев, но также и восходящего тевтонского национализма, советника и серого кардинала Меттерниха, противостоявшего, несмотря на персональную неприязнь к Реформации, настойчивым попыткам прозелитизма Мюллера, интеллектуально - ученика Канта, по стилю жизни, напротив, - эпикурейца, - совершенно противоположен образу юного, родственного Лихтенбергу, Лессингу и князю де Линь[17] Мюллера. Полный недоверия по отношению к романтической Pléiade[18], чуждый радикализма Фихте и вообще метафизическому абсолютизму, Гентц в одном из первых сохранившихся писем к Мюллеру (1800 г.), заклинает друга, изучающего в Гёттингене дипломатию: божественная ясность сознания - высшая из всех интеллектуальных высот - напоминание, которое как красная нить снова и снова появляется во всей переписке.

Особенно сильно повлияли на Мюллера в Геттингене Арнольд Людвиг Герман Геерен[19] и юрист Густав Гуго[20], критик «естественного права». Помимо этих имён, бывший тогда англофилом студент присягал на верность Бёрку и Адаму Смиту, охотно разыгрывал перед иностранцами роль богатого англичанина, который читал лекции против Французской революции, восторгался Гёте и дерзко критиковал утопию Фихте о «замкнутом торговом государстве»[21].

После коротких берлинских розыгрышей в 1803 г. Мюллер приезжает в имение Пожарово своего друга по учебе Сигизмунда Курнатовски. В сельском уединении польской Южной Пруссии он пишет свою первую книгу, любимое детище «Учение о противоположностях» («Lehre vom Gegensatze»), которая была публикована в 1804 году в Берлине и не вызвала особого резонанса. Этот свободный, контрастный, мозаичный юношеский труд уже содержит в свернутом виде главные темы его жизни. Представленная в нем философия противоположностей не выдерживает, конечно, сравнения с диалектикой Фихте и Гегеля, более того, автор с юношеским высокомерием играет с изобилием антиномий, полярностей и дифференциаций, смешивает, путает отдельные онтологические области, не додумывает идеи и смело берёт на себя обязательство объединить Бёрка и Гёте в «высшем третьем». Но возврат в центр философской рефлексии принципа противоположностей Гераклита, безусловно, является его заслугой, считал Кальтенбруннер.

В Пожарово Адам Мюллер познакомился с юнкером - помещиком Петером Богуславом фон Хаза-Радлитц (Peter Boguslaus von Hasa-Radlitz), стал наставником его сыновей и посвятил себя в образцовом сельскохозяйственном имении также агрономическим, астрологическим и метеорологическим штудиям. «Его гороскоп должен был, конечно, вызывать опасения», - насмехался Карл Шмитт в своей книге «Политическая романтика», резкое, cum ira et studio[22]письменное сведение счётов с Мюллером: он должен был предсказать «публичный скандал, внезапную смерть, плохой склад характера и так далее». Скандал случился: страстная любовь Мюллера к Софи, матери его воспитанников, не осталась без ответа. Осенью 1805 года Софи последовала за учителем своих детей. Вопреки многим сплетням, речь не может идти о «похищении», брак, заключенный в 1809 году, был счастливым. Между тем весной 1805 г. Мюллер был в Вене и принял католическую веру[23]. Принимая во внимание, что по законам католической церкви женитьба Мюллера была недействительна, эта давняя тайна становится еще более загадочной и знаковой. Мюллер испытывал ужас перед жестким «или - или» и в жизни выбирал, в согласии со своей философией «как, так и…», «детское И»: Веру и Любовь, Церковь и Женщину: и тайный переход в католическую веру и брак с Софи, который по законам католической церкви был недействителен.

И в своих политико-теологических спекуляциях Мюллер пытался представить отношения противоположностей - между средними веками и современностью, буржуа и дворянством, искусством и обществом, теорией и практикой, капиталом и трудом, церковью и государством, юностью и старостью, городом и деревней, мужчиной и женщиной - как брак, супружество, союз. Концепция общества, государства и космоса Мюллера, ориентируется на нормативный пра - образ Брака, Семьи:

- «… так снова в каждой семье цветут все образы и века земной жизни. В семье нам является совершенно отчетливо формула мировой истории» (1806);

- «Высший Брак вещей призван создавать красоту и жизнь всегда, везде и далее…» (1807/08);

- «Теория семьи или первых необходимых для сохранения, союза и продолжения человеческого рода отношений, должна стоять в начале всех учений о государстве… Брак - … есть вечная, во всех зонах Земли распространенная школа взаимности» (1808);

- «Понять семью, значит понять все союзы этой земли, понять всё коллективное» (1812);

- «Экономика исходит из понимания, что человек является ребенком в большой семье Бога, звеном в большом домашнем хозяйстве или государстве под водительством Бога» (1819);

- «Заботиться о мире, означает заботиться об укреплении большого союза семей этого мира, а он не может состояться без тернистого, полного трудностей пути отдельных выдающихся семей» (1829).

Эта концепция может пониматься как попытка - первоначально - в виде игры, духовного эксперимента, а затем уже серьезно, - как теологический эксперимент - почтить рано умершую мать, не предав при этом закона отца и отцов, полагал Кальтенбруннер. После обращения в католическую веру Мюллер мечтал «обратиться к умершему» Иоганну Давиду Кубе и объяснить, что и тот «не смог бы иметь дело с сегодняшними рационалистами и супернатуралистами», и что сам он, «безусловно, стремится сохранить образ мыслей нашей семьи».

Так начался путь тонко чувствующего, чрезвычайно чувствительного, пугающе многостороннего человека к двум господствующим, упорядочивающим константам его зрелых лет: к католической церкви и к Австрии. «Куда уходим мы? - Всегда домой» - в свете этих слов Новалиса перемена веры Мюллером, которая так скандализировала его современников, оказывается возвращением к матери, в объятия мистических magna mater[24], а его решение покинуть Пруссию - возвращением тревожного, не знающего покоя лютеранина домой, в патриархальную политейю, в причудливый космос сословий, князей, и отцов Австрии, во главе которого стоит кайзер, «Отец и хозяин большой семьи наций».

Это двойное возвращение означало выбор консервативной стороны, так как Габсбурги и Рим в девятнадцатом столетии олицетворяли до - национальную и до - революционную старую Европу. Этот человек возможностей par excellence[25], которого Гентц призывал только к тому, чтобы он стал «немного более последовательным, односторонним», нашел здесь кров, меру и середину, уточнение и ограничение полноты своих способностей и бездн, делавших его подобным Протею, полагал Кальтенбруннер.

Принципу, направленному на посредничество, примирение, соглашение, уравновешивание и брак, союз противоположностей, Мюллер следовал и в своих Дрезденских «Лекциях о немецкой науке и литературе» («Vorlesungen über die deutsche Wissenschaft und Literatur»), которые состоялись зимой 1806 г. Почти неизвестный общественности приватный ученый имел успех, попал в фокус культурной жизни города. Мюллер показал в своих рассуждениях следствия из историцизма братьев Шлегелей, отвергал авторитет академии и канонов классицизма, говорил о стремлении и призвании каждой литературы возвыситься до универсального и бесконечного, а также о диалектике, как необходимом союзе догматики и скептицизма, озадачивал ошеломляющими литературно-социологическими трактовками, чествовал Гёте, Новалиса и Бёрка как великих объединителей и посредников - и сформулировал тайну собственного бытия в требовании: «с истинной свободой дополнять или компенсировать любые односторонние и неполные фигуры посредством противоположной односторонности другого… так же, как всё выравнивает, улаживает и примиряет вечная мудрость природы».

Постоянным лейтмотивом звучат ключевые слова: объединение, посредничество, примирение, универсальность, толерантность. Требуется критика, «подлинно немецкая, примиряющая, которая не просто спорит, но в споре сама [с собой][26] умеет примиряться». Как должна осуществиться эта достойная цель - умалчивается, вместо этого представляется как перспективный «Журнал для примиряющей критики» («Journal für die vermittelnde Kritik») который, однако, так никогда и не появился. Мюллер со своими всё примиряющими, посредническими добродетелями был, как броско сформулировал Гентц, теоретически и морально слаб: «Что меня постоянно до некоторой степени отталкивает от Вашей весь мир охватывающей толерантности - это опасение, что, если так будет и дальше, в конце не остается больше ничего, что может быть по праву ненавидимым или презираемым. Это связано с моей жизнью. Если всё необходимо в том смысле, как Вы это иногда принимаете, …то, очевидно, приходит конец всякой критике, и не остаётся ничего более, как отдать все на волю Бога».

Мюллер был блистательным, красноречивым оратором и риторике он посвятил «Двенадцать речей о красноречии»[27]. Во время пребывания в Дрездене Мюллер давал уроки «государственных наук» Бернарду Саксен-Веймарскому[28]. «Основы искусства государственного управления» («Die Elemente der Staatskunst»)[29] , эта «magna charta»[30] политического романтизма, была плодом этой воспитательной деятельности.

В Дрездене Мюллер познакомился с Клейстом и первым оценил его гений. Успешный ритор безоговорочно поддержал безвестного поэта, опубликовал его «Амфитрион» с восторженным предисловием[31]. Вместе они издавали недолго существовавший журнал «Phöbus».

Во время австро-французской войны в июне 1809 австрийцы вошли в Дрезден. Мюллер открыто сотрудничал с оккупационной властью. Когда после трех кратких недель она вынуждена была уступить связанной с Наполеоном Саксонии, писатель был арестован и выслан как предатель. Мюллер, который до того был только теоретиком, впервые участвовал в практической политике. Тайный католик пешком и без средств прибыл в свой родной город Берлин. За ним на самом высоком уровне наблюдали в Вене. «Что касается Адама Мюллера, - говорил кайзер Франц I, - «моим намерением не является оставить его на произвол судьбы». Пока же Мюллер пытался обосноваться и встать на ноги в Берлине. Закончив «Die Elemente der Staatskunst» он обратился к политическим темам как оратор и публицист, читал лекции[32], в которых защищал феодальную власть, дворянскую собственность на землю и постоянную иерархию против либерального индивидуализма, учения о свободe торговли Адама Смита и рационального сельского хозяйства Альбрехта Таэра[33]. Тем самым Мюллер привел к присяге тяжелый последствиями союз между литературной романтикой и политическим консерватизмом, считает Кальтенбруннер. Постоянная фронда против реформ Штейна и Гарденберга нашли красноречивого и гибкого поверенного, который одновременно состоял в отличных отношениях с правительством и пользовался расположением высоких чиновников.

Понять насколько сложна была игра, которую виртуозно вёл Мюллер, можно из его предложения Государственному советнику Stägemann[34], которое, не будь оно подтверждено документально, можно было бы принять за злобную сатиру: «Я уверен, что смогу выпускать 1) открыто, под руководством Государственного Совета, правительственный листок и 2) анонимно, при согласии Государственного Совета, народный листок, другими словами, министерскую и оппозиционную газеты одновременно». Часто это предложение цитируется как доказательство беспринципности Мюллера, рассуждает Кальтенбруннер, при этом совершенно упускается из виду то, что и Клейст, по меньшей мере, играл с подобными мыслями: «Итак, редактируется два листка, один из которых никогда не лжёт, а другой говорит, что истина: задача будет решена». Если принять за обоснование философию противоположностей Мюллера такой двойной проект кажется менее странным, и даже симпатичным. Оратор par excellence, который ещё в Вене мечтал о парламентской жизни Британии, и был блистательным собеседником в приватном общении, исходил из того, что иметь голос должны как государство так и оппозиция. Государство должно «не подавлять оппозицию, но направлять, еще лучше - предупреждать». В меморандуме к королю говорится, что правительство не имеет права «отклонять разговор со своими подданными, более того, оно могло бы «открыть законный путь верной, основательной и патриотической оппозиции»: «Тайная оппозиция, которая не может говорить публично, есть самая опасная: она более всего подтачивает жизнь государства».

Принимая во внимание ещё и то, что речь идет о феодальной оппозиции, ход мыслей Мюллера об общественном мнении можно было бы признать полезным для демократии. По меньшей мере, они доказывают, что их автор - вовсе не мракобес, - считает Кальтенбруннер. Контрадикторный проект газет реализован не был, но Мюллер был одним из самых ревностных сотрудников «Berliner Abendblätter»[35], издаваемого Клейстом с 1 октября 1810. Эта газета была одним из рупоров феодальной оппозиции Гарденбергу. По поручению юнкерства, отнюдь нерадостно принимавшего перемены, Мюллер составил одновременно заискивающий и неумолимый меморандум к канцлеру. Тогда Гарденберг избавился от надоедливого патриота, отправив его в Вену. Внешне просто как приватный ученый и почетный гость, прибыл Мюллер летом 1811 в город на Дунае, чтобы в качестве тайного агента Берлинского правительства наблюдать политическую ситуацию. Даже Гентц, друг, и Вильгельм фон Гумбольдт, прусский посол в Вене, не имели понятия о тайной миссии Мюллера. Его приезд бросался в глаза тем меньше, что Вена после основания Рейнского союза и сокрушительного поражения Пруссии в 1806 - 1807 годах превратилась в место пребывания многих настроенных против Наполеона романтиков: братья Шлегели, Эйхендорф [36], Теодор Кёрнер[37], Беттина и Клеменс Брентано, Захария Вернер [38] и большинство художников - «назарейцев»[39]. Одновременно с ними в Вене появился изгнанный французами из Варшавы пастор - редемпторист [40] Клеменс Мария Хофбауэр [41].

Имевший наполовину чешское происхождение Хофбауэр был заподозрен полицией как разбойник и опасный фанатик. Хотя бывший помощник пекаря не был романтиком ни по своему духовному облику, ни по научным, ни по художественным наклонностям, он, тем не менее, быстро притягивал к себе самых разных романтически настроенных персон, прежде всего художников, писателей и ученых. К ним принадлежал и Адам Мюллер, нашедший себе нового влиятельного покровителя в лице брата императрицы, эрцгерцога Максимилиана д' Эсте [42]. Весьма вероятно, предполагает Кальтенбруннер, что Мюллер в своих «Двенадцати речах о красноречии» имел перед глазами пример проповедника Хофбауэра.

Так Хофбауэр, признанный в 1909 святым покровителем Вены, и Максимилиан д' Эсте, впоследствии генерал-фельдмаршал и Великий Магистр Тевтонского ордена, олицетворяют те два силовых поля, в которые удалось войти Мюллеру, тайному агенту Пруссии: религиозная и политическая реставрация на основе причудливой культурной преемственности. Он планировал создание образовательного учреждения для юных дворян, которое должно было стать своего рода платонически - христианской академией под патронажем Максимилиана и духовным руководством Хофбауэра, за собой он оставлял научно-философское руководство. План не был осуществлён, хотя был разработан уже хорошо, из-за объединенного сопротивления просвещённой бюрократии и католического клира, которые не доверяли иностранцу, прослывшему мистиком и фантазером.

Во время войны против Франции 1813 г. Адам Мюллер становится секретарём, референтом, дипломатическим посредником и публицистом на службе гауптмана Рошманна[43], который организовал тирольскую освободительную борьбу. Эрцгерцог Иоганн[44] писал тогда в своем дневнике: «У меня был Адам Мюллер, говорить с ним - наслаждение, мне нужно его общество, что же до его взглядов, они меня мало беспокоят». Одна из тех басен, которые были в ходу у политических противников ещё в период до революции 1848 г. в Германии - утверждение, что Мюллер проводил в Тироле «воссоздание тех сословных привилегий, против сохранения которых так страстно боролся в Пруссии». Но сословная Конституция Тироля была задолго до Мюллера превращена просвещённым абсолютизмом во внешнее орнаментальное украшение, считал Кальтенбруннер.

Мюллер был старшим государственным чиновником, после Венского конгресса - генеральным консулом Австрии в Лейпциге и «приватным» издателем «Deutschen Staatsanzeigen», одного из управляемых Веной политических журналов, наконец, посланником в Ангальте и Шварцбурге [45], последних феодальных анклавах в большом прусском государстве. В Anhalt-Köthen он долгое время занимал положение неофициального премьер-министра. Несомненно, опытный дипломат и умело действующий посредник, воинственный публицист и ревностный теолог - любитель был причастен к поразительному обращению в католицизм герцога и герцогини Anhalt-Köthen.

Поздние работы Мюллера [46] близки философам реставрации Галлеру [47], Бональду [48] и де Местру [49] и в значительной степени лишены красноречия, изобретательности и обаяния его ранних работ, в них несомненны признаки разочарования и пессимизма, полагал Кальтенбруннер. Победоносное развитие капиталистической денежной экономики и разделения труда критикуется в тонах, которые напоминают нам о Фурье, Сен-Симоне и Оуэне, а в некоторых случаях даже о Марксе, который внимательно читал «Die Elemente der Staatskunst» Мюллера и цитировал его в «Капитале» [11, т. 23, 135; т.24, 208; т.25 ч.1., 392, 436, 437]. Как и у Меттерниха, названного однажды «прирожденным социалистом», у Мюллера можно найти социалистические аргументы. Кальтенбруннер на примере Адама Мюллера показывает близость феодальной и пролетарской критики капитализма. Романтические консерваторы и представители левой пролетарской оппозиции обращали внимание на одни и те же феномены. Аристократия, романтическая интеллигенция и пролетариат стоят в противоречии с наличным обществом, с миром капитала, торговли и индустрии, и Гентц не без замешательства констатировал, что политико-теологический трактат его друга «хотя и движим совершенно противоположными мотивами, работает на руку революционерам». Позднее, однако, он считал: «Если кто-то и предоставил лекарство против фальшивой общности наших дней и против социализма безбожников, то это - Мюллер».

Уже в «Die Elemente der Staatskunst» Мюллер превозносит законодателя, политика и полководца Моисея как «исполинского героя свободы» и создателя «теократического социализма», ставит его выше всех героев Греции и Рима; больше чем столетие спустя эти мысли подхватывает Эрнст Блох[50]. В наше время подобные мысли Мюллера вдохновляют католическое социальное движение в той же степени, в какой они были мало почетны у современников.

После того как Мюллер вернулся в Вену (октябрь 1826 г.), последовало его официальное увольнение с должностей консула и посла (22 ноября 1827 г.). Потрясенный внезапной смертью Фридриха Шлегеля и княгини Меттерних, Мюллер, не достигший ещё и пятидесяти лет, скоропостижно скончался 17 января 1829. Он был похоронен рядом с Мария Клеменс Хофбауэром на «кладбище романтиков» в Мария Энцерсдорф (Maria Enzersdorf) близ Вены.

В историко-философских справочных трудах может отсутствовать имя Мюллера, - замечает Кальтенбруннер. Остались так и неосуществленными его поэтические планы. Мюллер был прежде всего ритором в очень сложном, полном противоречий и определяемом немецкими обстоятельствами смысле: привлекающий внимание, вызывающий, производящий сенсацию. Почти все труды Мюллера были первоначально составлены как публичные лекции. Он напомнил о великой истине, "которая для нас - больше, чем где бы то ни было еще - остаётся забытой, а именно, что есть только один показатель понимания, а именно - внятность, и что будет само собой пониматься только в той степени, в какой будет разъяснено». Чувство вкуса, меры, равновесия, консенсуса, обходительность и коммуникабельность свойственны этому прусскому австрийцу по собственной воле. Его литературные взгляды были более великодушными и более гибкими, чем у большинства его современников, считал Кальтенбруннер.

На примере Ганса Сакса[51], Мюллер показывает, «как политическое или экономическое и поэтическое существование постоянно обусловливают друг друга». Перед лицом «игры так называемой моральной свободы» он напоминает о «мрачных, жестких физических ограничениях гражданской жизни, ее законах и договоренностях о приличиях». Он констатирует влияние поэта на общество и влияние общества на поэта, подавляющее или стимулирующее. Подлинная игра страстей непонятна для тех, кто не знает соответствующую публику. Комедия имеет эгалитарно-демократическую природу, трагедия - элитарно - монархическую. Адам Мюллер восхищается жизнерадостными творениями Аристофана, защищает средневековые мистерии - представления, которые «поистине свободно и в истинно комическом свете представляют жизнь и историю страстей Христа» и отдает дань уважения венским народным пьескам. Из них можно было бы развить «Универсальную комедию», в которой поэты в партере совместно с поэтом на сцене открывают всему театру, каждому актеру и зрителю незримое присутствие высшего Поэта, Гения поэзии, Бога. «В настоящем обществе Арлекин был бы среди зрителей так же дома, как на сцене. Придет время, предсказывает Мюллер, «когда занавес будет подниматься не просто для того, чтобы вы могли видеть актёра, но также для того, чтобы актёр видел вас».

Мюллер показывает не только влияние художественного творчества и образа поведения на общество, но и обратную тенденцию: эстетизацию социального, обсуждение общественных проблем под знаком красоты. Как виде́ние стоит за этим «цельный человек», гуманистическая икона от Шиллера до Маркса: примирение противоположностей, натурализация человека, гуманизация природы, мирное бытие. Многие современники чувствуют себя в своём существовании неуютно, потому что налицо противоречие «между тем, что есть, и тем, значимым, во что они верят»: «Вы сами, ваш так называемый внутренний мир, противоречит вашему положению или внешнему миру, что означает тому, что вы имеете».

Искусство возвышается до эстетического воспитания человеческого рода, общество будет произведением искусства, мораль станет эстетикой. Заявленный во всеуслы́шание зимой 1806 года выдающийся социально-критический, антикапиталистический импульс, который продуцировал эту утопию, снова разгорается в поздний теологический период. В 1812 году Мюллер говорит о «порочной, безнравственной тенденции разделения труда», которая «людей, цельного, совершенного, свободного человека разрывает на части, превращает в колеса, цилиндры, спицы, валы, навязывает ему полностью одностороннюю сферу в уже односторонней сфере обеспечения одной отдельной потребности [52]. Человеку должна быть соразмерна, напротив, «всесторонняя - хотелось бы сказать даже - шарообразная - область его действия» - «GLOBULAFORM», которая заявлена в «учении о противоположностях» Мюллера. В 1819 году эти тезисы были повторены в «Theologischen Grundlage der gesamten Staatwissenschaften» прямо-таки в марксистском духе: «только часть человека, только отдельные силы используются в огромной фабрике, а не весь цельный человек», благородный остаток [его] персональности остается мощным, сильным только тогда, «когда он исполняет звериные функции, когда он ест, пьёт или спит; короче всегда только тогда, когда он живёт не для государства и общества». Снова будет приводиться в качестве контрастного изображения «цельный человек». Кажется, что это слишком далеко от риторики, но Мюллер говорит не просто о влиянии христианской религии на красноречие, но сверх того полагает, что только с ней впервые правильно пришло в мир собственно Слово. Теология - Disputa del Sacramento - наставление в слове, школа возвышенного красноречия. «Бог царствует путем убеждения», - с этим, безусловно, согласен Мюллер.

Мюллер «не глубокий», прежде всего не очень «последовательный» с точки зрения логики мыслитель, его можно отнести к линии Платона в мировой философии как диалектика и диалогиста (dialogicians) - делает парадоксальное заключение Кальтенбруннер и разъясняет: рядом с политическим реалистом и философским рационалистом Гентцем Мюллер кажется слишком легковесным как мистический мечтатель, так же как в сравнении с Клейстом он не обладает творческой оригинальностью. Можно было бы продолжить эту игру, заметить, что Мюллеру не доставало дальновидности Гердера и энергичного идеализма Шиллера, ему были чужды мистически-тевтонские глубины Баадера [53] и проникающая в архаические дали интуиция Гёрреса [54], он не может тягаться в спекулятивных возможностях с Фихте и Гегелем, с которыми он враждовал, как и с Шеллингом, которым он восхищался. Такое отрицание не дает портрет этого противоречивого духа, Мюллер, более чем другие фигуры романтического периода, ускользает от обычных определений и сравнений, «Меня упрекают, что я себе постоянно изменял. Я себя непрерывно продолжал, вот и всё», - это признание аббата Ламенне может быть отнесено и к Адаму Мюллеру. Необходимо напомнить об обстоятельствах жизни Адама Генриха Мюллера потому, что они искажены до неузнаваемости, обросли слухами, стереотипами и предубеждениями. Мюллер был первым, кто признал Клейста. Одно это могло бы принести ему славу, сделать его имя узнаваемым для нас, кто имеет сомнительное счастье - жить полтора века после него, так завершал свое эссе Кальтенбрунер [55].

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

  1. Kaltenbrunner, Gerd - Klaus. Der Schwierige Konservatismus. Definitionen - Theorien - Porträts. Berlin (West), Nicolai. 1975
  2. Konservatismus International. Beitr. von H.Bach., J.Bacha, H.Dietz e.a. (Hrsg. von Gerd-Klaus Kaltenbrunner), Stuttgart -Seewald,1973
  3. Rekonstruktion des Konservatismus. (Hrsg. von Gerd-Klaus Кaltenbrunner), Freiburg i Br., 1972, 1973.
  4. Ким Ф.С. Г.- К. Кальтенбруннер о консерватизме в постлиберальную эпоху //Ломоносовские чтения 2009. Российская государственность в ХХI веке и глобальные проблемы мирового развития. Апрель 2009:сборник докладов; под общ. ред. проф. Л.Н. Панковой.- М.: Альфа-М, 2010. - С. 58-62.
  5. Ким Ф.С. Г.-К. Кальтенбруннер о стыде и антропологических константах //Ломоносовские чтения 2010. Духовно-нравственная культура и патриотизм. Апрель 2010:сборник докладов; под общ. ред. проф. Л.Н. Панковой.- М.: Альфа-М, 2011. - С. 59-63.
  6. Неоконсерватизм в странах Запада: Реф.сб.//М.: ИНИОН АН СССР, 1982, ч.1 Социально-политические аспекты.
  7. Kaltenbrunner, Gerd - Klaus. Europa. Seine geistigen Quellen in Porträts aus zwei Jahrtausenden. (3 Bände), Verlag Glock & Lutz, Heroldsberg bei Nürnberg 1981-1984.
  8. Ким Ф.С. Приключение идей от Г.-К. Кальтенбруннера (историк философии: исследователь или медиум? // Будущее философии: профессиональный и институциональный аспекты: сб. статей / под ред. И.В.Кузина - СПб.: Изд-во Русской христианской гуманитарной академии, 2011. -293 с. - с.223-230
  9. Ким Ф. С. «Рецепция консервативной революции в «просвещенном консерватизме Г.-К. Кальтенбруннера» // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2013. № 9 (35): в 2-х ч. Ч. 2. C.77-82.
  10. Briefwechsel zwischen Friedrich Gentz und Adam Heinrich Müller. Gentz, Friedrich von. - Stuttgart : Cotta, 1857 . URL: http://www.textkritik.de/gentz_mueller/mueller_gentz (дата обращения 20.05.2009)
  11. Маркс К., Энгельс Ф., Соч. 2-е изд.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] слова Эрнста Роберта Курциуса. Ernst Robert Curtius' (1886-1956) - филолог, переводчик, исследователь европейской литературы, писатель, эссеист, автор многократно переиздаваемой книги Europäische Literatur und lateinisches Mittelalter (1948)

[2]Отмар Шпанн (Othmar Spann, 1875-1950) - австрийский философ, один из представителей «консервативной революции» в Германии и Австрии, отстаивал «истинное» «целостное государство» «самоуправляющихся сословий» в противовес государству как результату «общественного договора» отдельных атомизированных индивидов.

[3]Müller A.H. Die Elemente der Staatskunst. Berlin, 1809. Hrsg. J.D. Sander. (Мюллер, Адам Генрих. Основы искусства государственного управления. (перевод Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС), см. напр. в Маркс К., Энгельс Ф., Соч. 2 - е изд., т.23 - с.858.

[4] см. Spann, О. Der wahre Staat. -Leipzig, 1923.

[5] Эрнст Карл Винтер (Ernst Karl Winter , 1895-1959) - австрийский социолог, политик, писатель

[6] Конвертитер - тот, кто перешел в другую веру

[7] Jens, Walter. Nachworts zur Neuausgabe von Müllers «Zwölf Reden über Beredsamkeit». -Insel-Verlag, Frankfurt, 1967.

[8]Мюллер умер не достигши пятидесяти лет.

[9] Генрих фон Клейст (1777-1811) - драматург, поэт, прозаик.

[10] Вильгельм Генрих Мюллер занимал должность финансового чиновника «Calculator des königl Ober Consistorii Amts u Kirchen Revenüen u Armen Directorii»

[11] Анна Софи Генриетта (Anna Sophia Henriette, geb. Pahl)

[12] Иоганн Давид Кубе( Johann David Cübe , 1724-1791)

[13]см. Cübe, Johann David. Poetifche und profaifche Ueberfetzung des Buchs Hiob. 3 Theile. Berlin 1769 -1771. - перевод книги Иова (Ветхий Завет)

[14] Письмо к конвертитеру Штольбергу (Stolberg)

[15] Фридрих Гентц (Friedrich Gentz, 1764-1832) - политик, политический мыслитель, писатель.

[16] Учение о противоположностях

[17]Шарль-Жозеф де Линь (Charles Joseph (Charles-Joseph) Fürst de Ligne, 1735 - 1814), бельгийский офицер и дипломат на австрийской службе, в 90-х годах ХYIII в. как дипломат жил в России, участвовал в русско-турецкой войне (1788-1789), писатель, эссеист, корреспондент Вольтера, Руссо, мадам де Сталь.

[18] Плеяда (Pléiade) - французские поэты, объединившиеся вокруг Пьера Ронсара (1524-1585), славу которых воскресили европейские романтики

[19]Арнольд Людвиг Герман Геерен (Arnold Ludwig Hermann Heeren, 1760 - 1842) - профессор философии и истории, один из основателей серии исследований истории европейских государств

[20]Густав Гуго (Gustav Hugo, 1764-1844) - профессор права, основатель исторической школы права

[21] Фихте, И.Г. Замкнутое торговое государство. М.,1923.

[22]с гневом и пристрастием

[23] свидетельство Лоренца Леопольда Хашке (Lorenz Leopold Haschke,1749-1827) - автора текста стихов немецкого национального гимна, музыку к которому написал Гайдн (1797). Гимн был посвящен кайзеру

Францу II (как император Австрии - Франц I), 1768-1835

[24] «Великих Матерей»

[25] по преимуществу, главным образом

[26] […] -добавление Ф.Ким при переводе

[27] Müller A.H. Zwölf Reden über die Beredsamkeit und deren Verfall in Deutschland. Wien, 1812(Двенадцать речей о красноречии и его упадке в Германии)

[28] Karl Bernhard von Sachsen-Weimar-Eisenach (Карл Бернард) (1792-1862)

[29] Müller A.H. Die Elemente der Staatskunst. Berlin, 1809. Hrsg. J.D. Sander. (Основы искусства государственного управления - перевод Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, см. напр. Маркс К., Энгельс Ф., Соч. 2 - е изд., т.23 - с.858)

[30] «великая хартия»

[31] Müller, Adam. Vorrede des Herausgebers, in: Heinrich von Kleists Amphitryon, ein Lustspiel nach Moliere. Herausgegeben von Adam H. Müller (Dresden: Arnold 1807), I-VII

[32] «Über König Friedrich II. und die Natur, Würde und Bestimmung der preußischen Monarchie» («О короле Фридрихе II и природе, достоинствах и призвании прусской монархии»)

[33]Альбрехт Таэр (Albrecht Thaers, 1752-1828) - исследователь - натуралист, один из основателей современной агрономии, обосновал, применял и пропагандировал методы поднятия плодородия сельскохозяйственных земель; в России издавалась его книга Основания рационального сельского хозяйства / пер. С.А. Маслова; примеч. Н.Н. Муравьева и Е. Крюда. В 5 чч. Ч. 2. М.: Изд-е А. Ширяева, в Университетской Типогр., 1831. VIII, Издание агронома Альбрехта-Даниэля Таэра

[34]Friedrich August von Staegemann (Stägemann) (1763-1840) - тайный государственный советник, писатель

[35] «Берлинский вечерний листок»

[36]Эйхендорф (Айхендорф) - Josef Benedikt von Eichendorff (1788-1857) - поэт, писатель, историк литературы, представитель немецкой романтической школы

[37] Theodor Körner (1791-1813) - поэт, драматург

[38] Zacharia Werners (1768-1823) - поэт, драматург

[39]«назарейцы» («Союз святого Луки») - товарищество немецких и австрийских художников романтиков ХIХ в., подражавших образу жизни средневековых религиозных общин

[40] Редемптористы - миссионерский католический монашеский орден

[41] Clemens Maria Hofbauer (1751-1820)

[42] Maximilian Joseph von Österreich-Este (1782-1863)

[43]Anton Ritter von Roschmann (1777-1830)

[44]Эрцгерцог Иоганн Баптист Австрийский (Erzherzog Johann von Österreich (Johann Baptist Josef Fabian Sebastian, 1782 - 1859)

[45] Anhalt, Schwarzburg - герцогства в Германии

[46] «Von der Notwendigkeit einer theologischen Grundlage der gesamten Staatswissenschaften und Staatswirtschaft insbesondere», 1819 («О необходимости теологического обоснования наук о государстве и экономики в особенности») и «Die innere Staatshaltung, systematisch dargestellt auf theologischer Grundlage", 1820 («Внутренняя государственная политика, систематически изложенная на теологической основе»)

[47] Karl Ludwig von Haller (1768 - 1854) - швейцарский правовед, политик, экономист и публицист

[48]Louis-Gabriel-Ambroise de Bonald (1754-1840) - французский философ, политический деятель периода Реставрации

[49]Josephe Marie de Maistre (1753 - 1821) - французский католический философ, литератор, политик

[50] Эрнст Блох (1885-1977) - философ, социолог, писатель, музыковед. См.: Вершин С.Е. Жизнь - это надежда. Введение в философию Э.Блоха. Екатеринбург.2000

[51] Hans Sachs (1494-1576) - знаменитый немецкий мейстерзингер

[52] Ср. с аналогичным «частичный рабочий» у К. Маркса, напр. в «Капитале» - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.23, с. 351-363

[53]Франц Ксавер фон Баадер (1765-1841), см. подробнее: Franz von Baader. Sätze aus der erotischen Philosophie und andere Schriften. Frankfurt a. M., 1966 (Hrsg. Kaltenbrunner G.-K.)

[54]Иоганн Йозеф фон Гёррес (Johann von Joseph Görres, 1776 - 1848) - философ, которого Кальтенбруннер считает самым значительным исследователем христианской мистики. см. Görres, (Johann) Joseph von. Die christliche Mystik. 4 Bd. Regensburg und Landshut, Joseph Manz (Krüll'sche Universitätsbuchhandlung), 1836-1842

[55] Эссе было написано в 1968 и дополнено в 1981 г.

Ким Ф.С.,

Дополненный вариант статьи "Адам Мюллер: консерватизм и «GLOBULAFORM», опубликованной в в журнале «Гуманитарные и социальные науки» . 2011. №6, 2011. С.45-57

См. также