../../Подход к исследованию хронотопических характеристик жизненного мира человека

Всякое исследование, относящееся к человеку, должно начинаться с ответа на вопрос о его сущности, его специфических сущностных свойствах. Без этого любые знания о человеке будут лишены своей основы, т.е. будут произвольными, случайными, «фиктивными» (Н.А. Бердяев).

Очень долго профессиональное мышление психологов было ограничено идеей полезности психики, необходимой для приспособления организма к внешней среде, очень долго психологи «в оголтелой и бездумной борьбе с идеализмом все силы тратили на то, чтобы доказать материальную природу психики и сознания. … В доказательстве примата внешнего над внутренним не было бы большой беды, если бы мы не оказались в плену примитивно понятого принципа детерминизма поведения и психики. Руководствуясь этим принципом, мы не могли не только объяснить, но даже включить в контекст психологии феномены свободы воли, свободного действия, свободной личности. Не могли понять и того, каким образом неизвестно где локализируемая психика играет роль фактора эволюции, фактора преобразования форм у животных, каким образом у человека возникают превращенные и»извращенные«формы поведения и сознания» [7, с.56]. Понимание психики и сознания как регуляторов адаптационного процесса, осуществляющегося между человеком и окружающей средой, и сегодня продолжает оставаться основной причиной трудностей, возникающих при постановке проблемы развития, саморазвития, самоорганизации человека. Между тем невозможно понять, каким образом приспособительный по своей природе регулятор может регулировать постоянно выходящую за рамки приспособления систему, которой является человек.

Подчиняясь объективным тенденциям развития науки, все большее число психологов приходят к пониманию человека как открытой системы: «безмасштабного существа, трансцендирующего свои границы, не поддающегося конечным определениям» [4, с.54]. Современная психология, преодолевая противостояние духа и материи, объективного и субъективного, внутреннего и внешнего, обнаруживает в человеке такие многомерные пространства, с которыми ни одна наука до сих пор не сталкивалась. Перестав ограничивать свой предмет пределами субъективного, психология превращается в науку о человеке.

Теоретико-методологическим основанием нашего подхода к исследованию человека являются положения теории самоорганизующихся психологических систем (ТПС) [9-13]. Согласно этой теории, человек живет не только в трехмерном пространстве и времени, объективный мир открывается ему и в других измерениях (значениях, смыслах, ценностях). Человек понимается как уникальная открытая самоорганизующаяся система, имеющая пространственно-временную организацию, порождающая психологические новообразования и опирающаяся на них в своем самодвижении: мир человека, его жизненное пространство, порождается не психикой, не сознанием, а целостной психологической системой, центром которой является человек. Именно эта система обеспечивает возможность порождения и функционирования сознания, будучи первичной, по отношению к нему и вторичной по отношению к амодальному миру. В такой логике трансцендирует не субъект, не деятельность, а человек как целостная, самоорганизующаяся, саморазвивающаяся психологическая система; саморазвитие не исключает внешней детерминации, которая рассматривается в системе с другими детерминантами. Процесс образования «мира человека» понимается как процесс становления человеческого в человеке, как процесс человекообразования: «Термин»человекообразование« становится, при всей непривычности этого словосочетания, самым подходящим. Он схватывает факт включения уникального многомерного мира, каковым он выступает для данного человека, в само понятие»человек«- как явления, продолженного в объективный мир и в этой продолженности обретающего и открывающего свою сущность. Психологии наконец удалось взять субъективное и объективное в одной»системе координат«и разглядеть в их взаимодействии и взаимопереходе порождение новой (собственно психологической) онтологии - особой реальности, возникновение и усложнение которой составляет сущность процесса человекообразования. … Впервые психологи столь ясно осознали, что субъективное не может возникнуть из объективного - его там нет по определению. Есть»переходный«слой совмещенного бытия субъективного и объективного и в меру его наличия человек способен проникать в объективное. Из этого слоя начинает объективное свое движение в план сознания» [10, с.105].

Обозначенный взгляд на человека позволяет считать, что жизненный мир человека хронотопичен, он имеет свои хронотопические характеристики (хронос - время, топология - наука о пространстве), без учета которых совершенно невозможно объяснить возникновение чувства реальности и действительности собственного бытия. «Хронотоп» - динамично развивающееся ценностно-смысловое пространство человека, имеющее свое прошлое, настоящее, будущее; он динамичен, подвижен, возникает в активности индивида, взаимодействующего со средой, и эта активность распределяется в пространстве и времени. Понятие «хронотоп», в котором субъективное время человека и пространство его жизни связаны неразрывно, необходимо для понимания механизмов порождения многомерного мира человека в единстве иерархизированных и субординизированных субъективных и объективных координат, который в реальной жизнедеятельности возникает и действует и которую он же обусловливает и детерминирует, обеспечивая устойчивое и направленное функционирование системы.

В ряду хронотопических характеристик жизненного пространства человека следует рассматривать, по нашему мнению, прежде всего следующие:

- единство (целостность) пространственных и временных координат (актуальный сектор многомерного мира человека и субъективное время). Единство указанных координат - основа переживания человеком (здесь и сейчас) реальности собственного бытия; пространство в отдельности, как и время в отдельности - лишь «тень реальности»;

- процессуальность, динамичность (неустойчивое равновесие, динамическое неравновесие, «гибкая» устойчивость);

- целостность, упорядоченность, «слаженность ансамбля» (иерархия и субординация) системных (внечувственных) и чувственных качеств предметов;

- направленное функционирование, трансцендентность: саморазвитие, постоянный выход за пределы себя, существование на принципе автономизированного процесса производства новообразований, процесса самоорганизации; через сверхчувственные качества (ценности и смыслы) система (человек со своим жизненным миром) открывается во внешний мир. В этих качествах конституируется соответствие того, что надо человеку во внешнем для него мире и что он может сделать в нем;

- устремленность вперед, детерминация будущим, возможностями (самодетерминация); дальнодействие, которое обеспечивается самим фактом продленности субъективного в амодальную (до человека, без человека) реальность, перемещение духа на границу с объектом как условие отражения;

- незавершенность, открытость в мир, открытость для себя, несовпадение со своей наличностью, ценностное предстояние себе - взаимодействие, будучи непрерывным, порождает непрерывное (и закономерное) усложнение человека как системной организации.

Применительно к исследованию хронотопических характеристик жизненного пространства человека вышеизложенное означает, что разные аспекты их изучения необходимо понять как некоторые проявления целостной самоорганизующейся психологической системы, которой является человек; системы, обладающей собственными средствами организации самодвижения, способностью производить «органы», «мускулы», в опоре на которые, с помощью которых она и может саморазвиваться, самодетерминироваться, быть причиной самой себя. Сказанное диктует необходимость исследования индивидуального времени человека в контексте становления многомерного мира, так как без выхода в систему многомерного мира человека понять феномен индивидуального времени просто невозможно. Известно, что эмоциональная насыщенность деятельности меняет субъективное восприятие времени, эмоции же есть механизм отражения ценностей и смыслов [13]. Отсюда - значимость определения того, как влияют ценностно-смысловые характеристики пространства на 1) субъективную шкалу отсчета времени, 2) переживание пространства как реальности, 3) интеграцию прошлого и будущего в настоящем, их динамическую, ситуативную «упаковку».

Встает вопрос, как исследовать хронотопические характеристики жизненного мира человека?

Человек, как существо бесконечно-конечное, исключает возможность его понимания психологией, основанной на традиционных теориях развития, на гносеологизме, извечно делящего все сущее на две реальности (субъективную и объективную). Гносеологизм продолжает определять мышление психологов настолько, что реальность мира для человека понимается как прямой результат отражения в сознании «объективной реальности». «Реальный, живой, развивающийся человек оказался гораздо более сложным по своему устройству, чем могла предполагать классическая психология, сделавшая своим предметом психику (субъективное), постоянно находящаяся в поисках объективных (естественнонаучных) методов изучения»субъективной реальности«[13, с.77].

Жизненный мир человека не может быть предметом мышления, за границами которого остаются все не опосредованные логически существенные психологические характеристики, в которых прежде всего и проявляется становление истинно человеческого (сострадание, дружба, нравственность, свобода и ответственность, эстетическое чувство, способность к личностному общению и т.д.). Названные характеристики невыразимы в своей сущности на языке имеющихся понятий и категорий, их понятийное описание всегда односторонне и приблизительно.

Фундаментальное, сущностное содержание человека - его эмоциональная жизнь, без ее знания невозможно понять человека; нарушение эмоциональной гармонии человека с окружающим миром ведет к психическим заболеваниям, алкоголизму, наркомании, разрушению личности, так как эмоции, что было отмечено выше, есть механизм отражения ценностей и смыслов. Эмоциональное содержание человека создает специфические трудности и заставляет по-особому ставить проблему адекватного мышления о нем.

Психологическое мышление, явившееся вследствие отказа от понимания психики как отражения объективного мира в пользу ее понимания как порождения новой реальности, меняет предмет психологии (им становится человек) и предполагает (требует) поиск новых принципов построения методов психологического исследования, которые были бы адекватны взгляду на человека как сложной самоорганизующейся системы.

Жизненный мир человека с его хронотопическими характеристиками содержит в себе экзистенциальный аспект, факторы системной детерминации, феноменологический план. Кроме того, он находится в постоянной динамике. Сказанное требует выхода в интегративные, антропологические, гуманитарные формы знания (Брушлинский А.В., 1997; Братусь Б.С., 1990; Воробьева Л.И., 1995; Кабрин В.И.; Лукьянов О.В., 1999 и др.). Использование названных форм знания может существенно увеличить возможность понимания органической целостности человеческой жизни.

Мы считаем возможным выход к хронотопическим характеристикам жизненного мира человека через анализ поэтических и литературных текстов.

Текст в нашем понимании является единственным средством распутывания опыта, он есть орган, посредством которого мы видим, читаем событие [17]. При этом представляется, что»Единичный феномен может оказаться представителем определенного типа явлений; в нем могут быть найдены всеобщий принцип или закономерность. … Метод теоретического обобщения (в отличие от эмпирического) принципиально требует минимального количества объектов для выведения сущностной закономерности, и таким минимумом является единичный феномен. Это - движение от конкретного, единичного к всеобщему. При таком методе сохраняется внутренняя связь феномена с его осмысленной сущностью: тождество конкретного и абстрактного. Конкретность индивидуального не менее значима, чем общие закономерности«[18, с.135-136].

Мы считаем возможным, анализируя»жизненные миры«не реальных людей, а литературных персонажей, выявить универсальные закономерности, присущие человеку вообще - его образованию, становлению, его жизни. Подобная задача уже ставилась и обосновывалась в психологии, например, в»Психологии искусства«Л.С. Выготского.

Естественны вопросы:»Какую доказательность имеют данные такого анализа? Может ли он в принципе рассчитывать на выявление реальных психологических закономерностей, например, в силу реализма изображения? Можно ли надеяться, что писатель, не выходя за пределы психологической достоверности в изображении действий и переживаний, не искажает нигде и психологических законов, т.е. что все описанное им в принципе возможно и как психологическая реальность? Занимаемся ли мы, исследуя психологические закономерности поведения персонажей, реконструкцией реальности или всего лишь реконструкцией скрытой концепции художника, его мнения об этой реальности?..«[5, с.161-162].

В ответ на подобные вопросы значимыми представляются следующие соображения.

Сверхчувственные компоненты»жизненных пространств« имеющийся понятийный аппарат науки практически не»схватывает«, так как не хватает мышления, позволяющего»открывать«эти качества, позволяющего понять их порождение.

Адекватным здесь оказывается мышление образно-символическое и соответствующие средства выражения. Например, эмоционально выразительный образный и символический язык искусства.»В какой мере можно раскрыть и прокомментировать смысл (образа или символа)? Только с помощью другого (изоморфного) смысла (символа или образа). Растворить его в понятиях невозможно«[3, с.362].»Интерпретация смыслов не может быть научной, но она глубоко познавательна«[3, с.362].»Точные науки - это монологическая форма знания: интеллект созерцает вещь и высказывается о ней«[3, с.363]. Однако без понятийного мышления человек не может обойтись. Он всегда нуждался и нуждается»…в понимании, т.е. знании рационально-понятийном, опосредованном логически, теоретическом, которое он мог сознательно строить, развивать, проверять и передавать как предмет и орудие«[1, с.353]. Окончательного решения»последних вопросов«»в рациональной области нет (как, впрочем, и любой достаточно глубоко сформулированной проблемы), но сам поиск, движение по пути частичных, снимающих себя решений (как «относительных истин») имеет исключительно важное значение для развития сознания (а тем самым и всего психического строя) личности. Важно лишь не остановиться, не принять частичное решение за окончательное. Поэтому, осознавая ограниченность рационально-теоретического знания о человеке и личности, мы все равно должны создавать теорию человека и личности«[1, с.353].

Пока мышление»не откроет«, не будет научной (принятой научным сообществом) категории, фиксирующей эти качества. Поэтому на данной стадии развития науки необходимо максимально использовать те возможности, которые дают искусство и литература:»Поэтический текст - это не просто событие, это со-бытие. Р.М. Рильке сказал еще более решительно: «Песнь - бытие». Не только собственное бытие песни, а Бытие… Бытие в поэзии, бытие «всего человека», бытие его чувства, фантазии, мысли, языка, его рождение, развитие, деградация, смерть, возрождение… заслуживают внимания науки. Возможно, это и есть предмет поэтической антропологии, которая, несомненно, откроет и впишет «новые страницы» в гуманитарное знание, послужит началом восстановления и дальнейшего развития духовной психологии«[6, с.8];»…в действительности написание литературного текста не есть занятие, отдельное от жизни … само построение какой-то условной, воображаемой конструкции впервые придает логику тому, что ты раздельно видел в своей жизни…«[17, с.27].

Поэзия и художественная литература, не связанные никакими условиями использовать»плотные«научные понятия, что свойственно науке, оперируют в широком диапазоне эмоционально насыщенных образов (миф, мистика, фантазия, эзотеризм, метафора, вера, символы), добиваясь нужного эффекта - описания и постижения смыслов в их включенности в бытие, описания и постижения тем самым»хронотопов«.

На наш взгляд, наиболее полным выражением становления жизненного мира человека с его хронотопическими характеристиками являются чувства, переживания, мысли, выраженные максимально точным образом. Это прямое назначение литературы, поэзии, искусства - выразить духовное по возможности точно, отсечь все лишнее, случайное, подчеркнуть то, что является его сущностью.»В ХХ веке обостренно встала проблема места искусства в жизни, отношения автор - произведение и в принципе самого существования автора. И не случайно роман Пруста есть одновременно роман как нечто, имеющее какое-то содержание, и в то же время роман о средствах понимания этого содержания и реализации личностного целого жизни… в зависимости от искусства, то есть роман о романе, о человеке, пишущем роман… в ХХ веке отчетливо поняли старую истину, что роман, текст есть нечто такое, в лоне чего впервые рождается и автор этого текста как личность и как живой человек … литература, в общем, не внешняя «пришлепка» к жизни (развлекательная или поучительная) … до текста не существует никакого послания, с которым писатель мог бы обратиться к читателям …то, что он написал, есть лоно, в котором он стал впервые действительным «Я», в том числе от чего-то освободился и прошел какой-то путь посредством текста. … Мое свидетельство неизвестно мне самому - до книги. Да и жизнь я не реализовал. … Только когда я пишу, я сам узнаю, что я думал, и что я испытывал«[16, с.158 -159]. Реконструировать хронотоп Раскольникова, значит реконструировать хронотоп Ф.М. Достоевского в период написания»Преступления и наказания«, его образ мира и образ мышления, ценностно-смысловые точки его жизни, осознание им отсутствия в культуре критериев различения добра и зла, их относительность.

Поскольку перед нами стоит задача не просто феноменологически описать»хронотоп«, но понять его и извлечь из него некий общезначимый смысл, мы нуждаемся в предельно подлинном описании жизни,»жизненного пространства«того или иного человека, которое может предоставить нам литература. Литература - это, безусловно, наиболее яркое выражение феномена осмысления человеком образа своей жизни и одновременного создания им своего мира, пространства существования этого образа. Сказанное происходит в плане поиска смысла, в плане мышления (»решения задачи на смысл«), переживания смысла, задающих реальность бытия и постижения глубинных оснований поведения героя (самого себя или через самого себя):»…произведение искусства есть продукт работы, продукт реконструкции непотерянного времени… то, что называется произведением, состоит из материала нашей жизни«[17, с. 53].

Изложенное определяет необходимость отбора для анализа текстов, которые создавались в первую очередь как запись опыта, т.е. были для их создателей средством осуществления собственной внутренней работы, поиска смыслов,»решения задач на смысл«, упорядочивание хаоса жизни.

Исследовать становление жизненного мира человека с его хронотопическими характеристиками как работу по созданию этого мира, можно только в том случае, если эта работа действительно кем-то проделана, и если мы можем зафиксировать не только результаты, но и сам процесс трансформации, осуществляемый субъектом.

Одна из возможностей анализировать деятельность создания, образования жизненного пространства человека связана с ее знаковым характером, в силу которого она принципиально доступна для выражения в виде текста.

В опыте, запись которого может быть прочитана нами как стихотворение, роман, фиксируются не»готовые«смыслы, не»готовое«»жизненное пространство«, а становящиеся. Фиксируется путь, который проходит автор и который должен пройти читатель, чтобы нечто понять. Этот путь всегда ведет человека к самому себе через нахождение смыслов:»Живое отличается от неживого тем, что оно всегда может что-то иное. … То есть жизнь есть процесс извлечения порядка - живое живет извлечением порядка, и если жизнь не извлекает порядка, то она не живет … необходимо воспроизводство акта жизни в следующий момент времени … воспроизведение акта жизни в следующий момент времени предполагает труд или работу извлечения порядка. В том числе извлечения смыслов, законов,сущностей … мы имеем два полюса: живое, то есть упорядоченное, в том смысле слова, что - живое ценой извлечения порядков и законов, а с другой стороны, имеем рассеяние и распад - неживое«[17, с.50-51]. Одно из условий возможности извлечения порядка - представление жизни, действий, поступков как связной истории, текста.

Представляется, что в исследовании хронотопических характеристик жизненного мира человека может активно использоваться метод самоописания, рассказа о себе (нарративно-текстовый - биографический). Этот метод реализуется в написании, рассказе испытуемыми текста персонального мифа:»Миф есть … наивысшая по своей конкретности, максимально интенсивная и в величайшей мере напряженная реальность. Это не выдумка, но наиболее яркая и самая подлинная действительность. Это - совершенно необходимая категория мысли и жизни, далекая от всякой случайности и произвола«[14, с.24];»Миф есть в словах данная чудесная личностная история«[14, с.169]. Персональный миф можно рассматривать как сложный комплекс представлений, переживаний и идей о себе, условий своего существования. Текст персонального мифа отражает эти составляющие как диалог личности с самой собой. Создавая свой индивидуальный миф, мы творим самих себя. Такой текст, его анализ, как метод психологического исследования жизненного мира человека семантически и процедурно сопоставим с проективной техникой с ее малоструктурированностью стимульного материала, порождением образов и тем на основе спонтанной активности личности и обращением к самым различным темам. Подобные тексты отличаются повышенной насыщенностью смыслами и исповедальностью. Они представляют собой компромисс между процессом самовыражения и его опросредованием, т.к. всегда в той или иной степени самоотчет совпадает с самим исследованием. М. Бахтин определяет такие особенности гуманитарного текста понятием»вненаходимость«, т.е. возможностью для автора быть внутри произведения, находясь вне сюжета. Вербальное конструирование и осознание своего персонального мифа ставит человека в позицию самопонимающего, самоопределяющегося, излагающего свою историю так, как он хочет и может. Человек через самоописание, самоосознание (вольно или невольно) стремится придать смысл суете и хаосу, царящим в жизни; порядок же в жизни может быть установлен лишь тогда, когда в ней удается увидеть проявления смысла.

Для анализа и интерпретации текстов требуются методы, которые выходят за пределы классической науки - герменевтический, феноменологический, экзистенциальный, которые позволяют находиться в позиции»вненаходимости«и быть тем самым внутри текста.

Феноменологический метод базируется на работах, в которых осуществляется символико-смысловой подход к сознанию. В них утверждается, что человек является феноменологически существующим, т.к. его жизнь характеризуется не только ее абстрагируемостью во времени, но что она репрезентирует окружающий мир, который реален, целостен и доступен интерпретации по частям. Разные люди истолковывают его по-разному. Так как мир не обязан хранить верность системе истолкования, принадлежащей какому-то одному человеку, он всегда открыт для иного толкования. Реинтерпретационный анализ мира, понимание своего мира осуществляются через бесконечный ряд последовательных приближений. Все системы истолкований реальны, хотя могут быть необъективными в своих репрезентациях. Феноменологический метод требует эмпатии, интуиции, описания наблюдаемых феноменов через переживание испытуемого. Феноменологический анализ текста как нарративного дискурса проводится с помощью исследования, прежде всего таких параметров, как конгруэнтность, контекстуальная полнота и структура, интенциональность.

Герменевтический метод при исследовании хронотопических характеристик жизненного мира человека может выступать как комплексный, включая в себя одновременно различные формы понимания как самоисследования (интроспекция, самоотчет, беседы с самим собой и др.). Состоит он из монтажа, децентрации (перецентровки), формирования концепта текста.

Анализ тем текста при реконструировании персонального мифа (как феномена мифологического самопонимания) приводит к необходимости использования герменевтического метода как интерпретационного, включающего понимание как самостоятельный научный метод. Герменевтическая модель как интерпретационная направлена на процесс понимания, прочтения (извлечения смысла), как реконструкция, конструирование, смысловой синтез:»Знание отличается от понимания тем, что оно специализировано, частично, существует в определенных границах, внешним образом, безразлично относясь к тому, что находится за этими границами, в то время как понимание - это усмотрение внутренних связей органического Целого. Без этого усмотрения груды знаний не заменят хотя бы одного проблеска понимания« [2, с.471].

Герменевтика трактует психологическую интерпретацию как духовный метод, как интуицию, сопереживание, эмпатию,»вчувствование«, образное мышление, предпонимание. Психологическая интерпретация предполагает активное использование духовного опыта исследователя и невозможна без него. Герменевтика в психологии является методом субъективной описательной психологии. Смысл текста формируется в основном в процессе распредмечивания понимания, существует для реципиента как потенция, которую он может как-то превратить или не превратить в действительный смысл. Ю.М. Лотман рассматривает смыслообразование как»неточный«перевод с языка одной семиотической системы на язык другой [15, с.179].

Всякий текст имеет множество смыслов, множество способов передачи их, он сплетен из несчетного количества культурных кодов - символов, заимствований, реминисценций, ассоциаций, цитат, отсылающих ко всему необъятному полю жизни как культурного феномена. Текст находится в постоянном движении и развитии. Ни один рассказ не является однозначным, ни одно высказывание, даже самое простое, не имеет единственного смысла, точного значения.»Нет ни первого, ни последнего слова и нет границ диалогическому контексту (он уходит в безграничное прошлое и безграничное будущее), - говорит М.М. Бахтин. - Даже прошлые, то есть рожденные в диалоге прошедших веков, смыслы никогда не могут быть стабильными (раз и навсегда завершенными, конечными), - они всегда будут меняться (обновляться) в процессе последующего, будущего развития диалога. В любой момент развития диалога существуют огромные, неограниченные массы забытых смыслов, но в определенные моменты дальнейшего развития диалога, по ходу его они снова вспомнятся и оживут в обновленном (в новом контексте) виде. Нет ничего абсолютно мертвого: у каждого смысла будет свой праздник возрождения«[3, с.373]. В силу своей множественности, смысловой неоднозначности текст всегда парадоксален, что обусловлено тотальной символической природой текста, которую невозможно до конца уловить и классифицировать. Цель психолога в другом: проникнуть в смысловой объем текста, в процесс означивания, проследить пути смыслообразования.

Герменевтический подход в интерпретации рассматривает отношения между пониманием и контекстом: он утверждает, что усвоение понимания требует определенного контекста, но это новое понимание изменяет восприятие контекста. Следовательно, интерпретация - это процесс, в котором контекст и понимание органически пересоздают друг друга:»Слово, рассматриваемое как текст, имеет не только свой подтекст, но и, как говорят лингвисты, затекст. … Известно, что и подтекст не всегда легко обнаруживается. А прочтение затекста требует неизмеримо больших усилий; то же слово нужно «расковать», добраться до его ядра, до предметного остова«[8, с.6].

Согласно В.П. Зинченко, и мы не можем с ним не согласиться:»Предметом, точнее, смысловым центром поэтической антропологии, в отличие от многих других, является весь человек. …Психологии поэтическая антропология нужнее, чем какой-либо другой науке, но не в силу ее исключительности, а потому, что по замыслу она должна была стать наукой о душе, а стала - наукой об ее отсутствии. …Поэтическая антропология может помочь вернуть в психологию живую душу, дополнить так называемый «принцип детерминизма» свободой, естественным хаосом, неопределенностью, преодолеть унылый новояз, оживить язык науки, а тем самым расширить ее сознание. …Уверен, что науке… нужна идеальная правда духа, за которой она не так часто обращается к мифологии, к искусству, в том числе к поэзии«[6, с.7-8].

Список литературы

1. Арсеньев А.С. Мышление психолога и проблема личности // Философские основания понимания личности. М.: Academia, 2001. С.338- 363.
2. Арсеньев А.С. Парадоксальная универсальность человека и некоторые проблемы психологии и педагогики // Философские основания понимания личности. М.: Academia, 2001. С.455-480.
3. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. 423с.
4. Братусь Б.С. Русская, советская, российская психология. М.: МПСИ; Флинта, 2000. 88с.
5. Василюк Ф.Е. Психология переживания. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. 200с.
6. Зинченко В.П. Возможна ли поэтическая антропология? М.: Изд-во Российского открытого ун-та, 1994. 44с.
7. Зинченко В.П. Проблемы психологического развития (читая О. Мандельштама) // Вопросы психологии, 1992. № 3-4. С.50-60.
8. Зинченко В.П. Размышления о живой памяти // Психологическая наука и образование, 2001. № 3. С.5-34.
9. Клочко В.Е. Методологические принципы теории психологических систем // Фиксированные формы поведения в образовании, науке и культуре. Бийск, 2000. С.8-16.
10. Клочко В.Е. Предмет современной психологии: человекообразование и психологическое обеспечение смысловой педагогики // Образование и социальное развитие региона. Барнаул: изд-во АГУ, 1996, № 3. С.104-112.
11. Клочко В.Е. Становление многомерного мира человека как сущность онтогенеза // Сибирский психологический журнал. Томск, 1998, Вып. 8-9. С.7-15.
12. Клочко В.Е. Человек как психологическая система // Сибирский психологический журнал.Томск, 1996. Вып. 2. С. 10-13.
13. Клочко В.Е. Самореализация личности как проявление самоорганизации в психологических системах // Клочко В.Е., Галажинский Э.В. Самореализация личности: системный взгляд. Томск, 1999. С.65-144.
14. Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. С.21-186.
15. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Гнозис; Издательская группа»Прогресс«, 1992. 272 с.
16. Мамардашвили М. Как я понимаю философию/Состав. и общ. ред. Ю.П. Сенокосова. 2-ое изд., изм. и доп. М.: Издательская группа»Прогресс«,»Культура«, 1992. 415 с.
17. Мамардашвили М. Психологическая топология пути. СПб.: Русский Христианский гуманитарный институт, 1997. - 571с.
18. Флоренская Т.А. Диалог в практической психологии: Наука о душе. М.: Гуманит. изд. центр»ВЛАДОС", 2001. 208с.

Некрасова Е.В.,