публикации/авторы/Зинченко Е.В.

Онтологическим основанием феноменологической философии Эдмунда Гуссерля является предпосылка неустрани­мой/первозданной очевидности живого присутствия предмета («selbst gegenwaertig»). «Очевидность» в своем первоначальном смысле обозначает тот факт, что познание имеет дело с действитель­ностью самой по себе, а не просто с явлениями, как сказал бы Кант. Понятие первозданной очевидности, введенное Гуссерлем в первой книге «Идей», противостоит кан­товскому различению «явления» и «вещи в себе». Кантовское различение имплицирует тезис, со­гласно которому познание не прикасается к тайне вещей самих по себе, а довольствуется только про­явлениями всегда остающегося неизвестным «Х».

// Исследование выполнено при поддержке РГНФ: грант № 02-03-18135а

Первостепенной задачей человека, как это следует из особой настроенности философии Мераба Мамардашвили, является собранность субъекта: задача стать тем, кем ты уже являешься. Парадокс такой формулировки заостряет и делает наглядной временную конституцию субъекта, настоящее которого течет из будущего. Субъект еще только должен возникнуть в будущем, его никогда нет в настоящем. Это свой собственный проект — отложенное присутствие. Сформулированный для человека императив — следствие центральной идеи философа: идеи полноты — независимости субъекта от автоматизма своей психической жизни. Тема личной ответственности, личного спасения, находясь в сердцевине мышления Мамардашвили, объясняет магическое притяжение, которое испытывал мыслитель к феномену трансцендентального «Я» — самой реальной фикции трансцендентальной философии. Интерес к вышеобозначенной теме в философских исканиях Мамардашвили обусловлен, с одной стороны, фундирующим характером концепта «полноты бытия», являющегося знаком субъективно-ориентированной онтологии, а с другой — тем, что грузинский философ дает оригинальное, нетипичное, например, для такого мыслителя как Гуссерль, решение одного существенного затруднения феноменологической философии, касающегося соотношения чистого и эмпирического «Я». Рассмотрение этой темы требует отслеживания того, как Мамардашвили удерживает позицию трансцендентального субъекта.

«Натурализм» — одно из главных затруднений современной отечественной психологии. В очередной раз ставится вопрос о том, как психология может быть наукой. Феноменологическая психология воспринимается как удачное решение этого вопроса. Но мы хотим указать на одно обстоятельство: применение феноменологического метода в психологии не приводит к избавлению от натурализма, свойственного естественнонаучной парадигме, но, фактически, умножает последний. Натурализм приобретает лишь более утонченные формы. Попытке этого избежать посвящена эта статья. Мы думаем, что феноменологический подход в психологии, при корректном понимании его философских оснований, способен стать серьезным конкурентом естественнонаучному подходу.