публикации/авторы/Кремлев А.Е.

Рубеж XX-XXI веков ознаменовался в России явлением, которое на данный момент более отрефлексировано бизнесменами от образования, нежели психологами и философами. Тысячи людей, включая вполне состоявшихся в своей профессиональной области, оказались серьезно увлечены психологическими знаниями и практикой. Об этом свидетельствуют и размеры соответствующих отделов в книжных магазинах и распространенность психологических факультетов, при том, что каждый год открываются новые и новые ВУЗы данного профиля. Процветает система второго высшего образования, дающая диплом психолога за немалые деньги - но недостатка в желающих нет. На смену увлечению физикой, техникой, науками о земле, характерными для XIX-XX столетий, пришло новое устремление. Похоже, что, вдосталь потрудившись над окружающей природой, человек хочет, наконец, понять себя, разобраться в собственных мотивах и взаимоотношениях. А коль скоро образование и наука в европейской культуре по прежнему означают владение предметом, то люди стремятся приобщиться к психологическому знанию, чтобы на смену блестящим игрушкам инженерно-технической мысли взять в руки рычаги собственной судьбы. В этом ракурсе современный интерес к психологии остается, по сути, естественнонаучным, изменения мышления не произошло, сместился только предмет. С другой стороны, тяга к познанию, как символу овладения, могла явиться реакцией на чувство утраты человеком ощущения своей значимости [1] . Мы живем в технологической культуре, и это стало уже не свойством, а формообразующим основанием нашей реальности. Современному человеку даже не приходит в голову усомниться в уместности вопроса "как это устроено и работает". Он теряется среди "громадья" [2] планов и технологий, среди лавинообразных социальных изменений и моря новой информации. Тут очень кстати появляется и технология самого человека. Она приходит на гребне возрождения интереса к познанию себя и делает объектом рассмотрения само человеческое естество. Потенциальная конфликтность ситуации состоит в том, что религия отвечала на те же вопросы раньше и по-другому. В результате союз с психологией одним сулит некоторую уверенность в ситуации, у других же вызывает праведный гнев за покушение на священные прерогативы [3] . Описанный мотив, безусловно, не единственный. Помимо пафоса технологического прорыва всегда присутствует пафос первопроходцев. Увлечение психологией сегодня в чем-то подобно увлечению геологией для юношей и девушек 50-х. Там и тут - благородное стремление открывать новые земли, только землями теперь стали наши собственные глубины и пики.

// Дипломная работа

В самом конце 90-х мне довелось присутствовать на семинаре по христианской психоте­рапии, организованном одной из православных общин Москвы. Идея семинара, формули­руемая лидерами общины, звучала примерно так: в церкви присутствует много нездоро­вых и просто больных людей, мы, новая генерация христианских психотерапевтов, призваны их исцелить, параллельно обогащая психологию христианским подходом. Один из активис­тов общины в перерыве ходил и предлагал всем приобрести у него новый перечень психических заболеваний по МКБ-10 - он их только наксерил, накануне ночью. Когда автор попытался объяснить, что ему это не требуется, реакция продающего была откровенно осуждающей, с долей подозрения: не пациент ли затесался. В целом собрание оставило тяжелое впечатление: подобно своему настоятелю, эти люди были готовы железной рукой вести паству к свободе и здоровью. Мне трудно начинать разговор на эту тему. Тому есть несколько причин. Одна из них та, что вы все знаете меня уже давно и совсем не в качестве докладчика, да и для меня эта роль совершенно непривычна. Когда мы только задумывали эту встречу, планировалось, что доклад сделает Борис Сергеевич Братусь, заведующий кафедрой Общей Психологии МГУ - самой теоретической кафедрой факультета. Борис Сергеевич уже на протяжении более 10 лет работает над темой психологии и христианства, можно сказать, что он стоял у истоков Христианской психологии в постперестроечной России и его слово было бы здесь ценнее всего. Но обстоятельства сложились так, что встречу эту довелось готовить мне и я рассчитываю на ваше понимание и поддержку в такой непривычной для себя ситуации. Другая, не менее важная причина моей робости - неоднозначность отношения как психологов к религии, так и людей верующих к психологии. Для далекого от веры профессионала всегда есть соблазн сказать, что христианская психология - это столь же искусственная конструкция, как, например христианская астрономия. И в этой точке зрения есть своя доля истины, потому что самая горячая вера не может заменить профессионализма и ответственности работника, точно так же как истины веры не могут заменить конкретных научных знаний, эксперимента, исследования.