- +-"Или-Или". Пропедевтика к урокам бессмертия[недоступно]
для русских исследователей оказался значим (и всерьез прочитан) лишь первый том "Или - или". В этом смысле и Лев Шестов, и Пиама Гайденко ценят Кьеркегора прежде всего как свободного, беспутного художника, который мучается и страждет под грузом впервые осознанных экзистенциальных проблем, - когда свобода и есть способность переживать "пограничное состояние", конечность своей экзистенции, с неимоверной остротой, а расколотая индивидуальность и есть высшее выражение ранимой человечности… Да и Михаил Бахтин, который, говорят, специально выучил датский, чтобы в подлиннике читать Кьеркегора, так и остается применительно к Достоевскому внутри этой своей любимой идеей "полифонии", то есть многоголосия, которое принципиально несводимо к одному -единственному крику или восклицанию одной лишь гортани. Кьеркегор, глаголящий от лица многочисленных псевдонимов, Кьеркегор, как Пессоа, изъясняющийся словами многих авторов: что будем с этим делать, как разбираться? Верно ли, что множество масок - это знак утраты собственного лица, то есть всего лишь расколотое зеркало, след болезненных психологических авантюр последовательного индивидуалиста? А что, если игра автора с читателем тут заведомо (и сознательно) гораздо сложнее?
В настояще время публикация недоступна.- http://magazines.russ.ru/vestnik/2011/31/i28-pr.html