публикации/авторы/Исаев C.

Кьеркегор перетолковывает на свой лад и свойственное объективному идеализму понимание человека. Тезис Гегеля о том, что человек — это самосознание, в Кьеркегоровом учении заменяется положением «человеческое «я» есть отношение к самому себе», подразумевающим бесконечный спектр индивидуальных субъективных переживаний. Однако именно внутри таких мимолетных переживаний и обнаруживается в конечном счете реальность человеческого бытия. Кьеркегор был первым, кто ввел в философскую традицию в качестве самостоятельной категории понятие «экзистенции», то есть наличного существования. Экзистенция, по его словам, — лишь «аббревиатура», общепринятое сокращение, своего рода сжатая шифровка не поддающегося объективации бытия человека, которое только сам он и может открыть «изнутри», точнее — эмоционально пережить. Но это значит, что как раз экзистенция и оказывается той предельно универсальной формулой существования, которую мы можем надеяться вывести: по словам Кьеркегора, «существование не является каким-либо точным определением или предикатом — оно само есть наилучшая форма для всех определений и предикатов» (трактат «Или — или»). Иначе говоря, экзистенция фиксирует лишь данность, момент «открытости» человеку его бытия, она попросту обозначает тот уникальный факт, что в данное мгновение я еще «есмь», продолжаю жить, продолжаю смотреть на этот мир живыми глазами. Все прочие категории просто наслаиваются на это предельно острое ощущение собственного существования, — они как бы расшифровывают эту базовую категорию, окрашивая ее, наполняя ее конкретным смыслом. Эта попытка создания экзистенциального варианта «истинного христинства» вылилась у Кьеркегора в создание новой онтологии — онтологии, в которой весь мир как бы зависает на кончике иглы — на уникальном переживании данного момента как момента, в который я («еще»? «уже»?) жив, бесспорно существую