публикации/авторы/Малышев М.А.

Публикуемая статья посвящена феноменологическому анализу пе- реживания надежды. Автор пытается определить место надежды как предвосхищения будущего, в структуре времени, связать данную катего- рию с родственными ей понятиями (тоска, тревога, отчаяние), выявить сходство и различие между надеждой и доверием, оценить роль надежды в мотивации поведения агентов истории и, наконец, раскрыть специфику существования, лишенного надежды, опираясь на свидетельства узников лагерей смерти Колымы и Освенцима. Ключевые слова: Время, надежда, доверие, безнадежность, тревога, смысл, переживание.

Социальное признание до такой степени доминирует над нашим сознанием, что порой нам кажется, что с изменением нашего общественного положения изменяется и содержание индивидуального бытия нашей личности. Но признание общественной значимости личности в настоящем не всегда говорит нам о её подлинной ценности. Что исторически представляет собой человек, каковы последствия его действий и масштаб его общественного вклада, в значительной мере зависит от будущего, которое в известном смысле является цензором, оценивающим его поступки, квалифицирующим его усилия, одобряющим результаты его свершений, присуждающим ему премию или выносящим наказание в зависимости от шкалы ценности, которая превалирует в настоящем. Настоящее всегда трансформирует прошлое в свете ценностей будущего. Прошлое постоянно подвержено переинтерпретации, исходя из того, что создается, мыслится или о чем мечтается в настоящем. Стало быть, проекты и ценности сегодняшнего дня выносят вердикт тому, находится ли известная фигура прошлого в соответствии с критериями настоящего или представляет собой изолированный фрагмент, архаический пережиток, противостоящий современным тенденциям. Никакое знание о прошлом не позволяет нам судить об истории как о «складе», на котором хранятся формулы, способные дать нам ключ к решению проблем, волнующих нас сегодня и позволяющих определить: кем мы являемся в истории и какую ценность история представляет для нас. Каждая эпоха дает свой ответ на этот вопрос, и никакой рецепт не может быть универсальным для того, кто живет в другие времена. Вероятно, может быть поэтому создается впечатление, что изучение истории никому не дает универсальной отмычки для открытия двери, ведущей в будущее, впечатление, которое по своему смыслу аналогично противоположному утверждению, а именно: из истории можно вывести все и что угодно. История — это не процесс овладения мудростью, из которой можно вывести практический императив, пригодный для всех времен и народов, но в аспекте, который нас волнует, мы всегда можем найти в историческом прошлом значения и ценности, которые сохраняют свой смысл и для настоящего. История — это не только ретроспектива, отправляясь от которой мы взираем на время из прошлого, но и перспектива, исходя из которой мы взираем на время из будущего, т. е., будущее определяет конфигурацию значения и ценности агентов прошлого.

Каковы же основные темы эссеистики Чьорана? Это в первую очередь судьбы минувших цивилизаций, вера, религия, власть, утопия, миф об утраченной невинности, ересь, сомнение, тоска, болезнь, признание, смерть, бог, свобода, слава, время. Но самым, пожалуй, излюбленным предметом его размышлений является, человек и история, вернее, заброшенность человека в историю. История для Чьорана — это «разматывающийся клубок бытия», узлами нити которого выступают события. «Человек делает историю, а последняя, в свою очередь, отделывает человека», искушаемого миражем будущего, которое обладает огромной закабаляющей властью над своим «творцом», ибо соблазняет его надеждой. «Мы есть и пребудем рабами до тех пор,- пишет Чьоран-, пока не излечимся от мании надежды». Только отказавшись от надежды, человек смог бы подавить в себе идол будущего и достигнуть пост-истории, то есть, истории по ту стороны надежды, где время разматывалось бы совершенно бесцельно, а потому и бессобытийно. Но, увы, констатирует Чьоран, все мы живем под знаком чар невозможного, в которых обретаем необходимый стимул для своих действий. Рассудительность никого неспособна вдохновить, главным образом потому, что рекомендует ориентироваться на настоящее, дорожить тем, что имеется в наличии, под рукой, тогда как человек одержим воображаемым счастьем, которое он склонен искать в грядущем и без которого, вероятно, превратился бы в исторического безработного. «Бред нуждающихся служит генератором событий, источником истории, он подстрекает снедаемых нетерпением, которые жаждут другого мира, здесь внизу и как можно быстрей». Чьоран утверждает, что существовать — значит быть признанным. По своей природе человек — существо недостаточное, а стало быть, нуждающийся в своём ближнем. Признание нашего существования, будучи предварительным условием всякого сосуществования, является кислородом для нашей души. Органически неспособный обходиться без кислорода признания, человек, чтобы «глотнуть» его, готов на любой подвиг, как, впрочем, и на любую подлость. Он постоянно ведёт торг со своими ближними, обменивая своё усердие на благоприятное о себе мнение, а когда ему кажется, что другой не воздает ему «по заслугам», то, как последняя попрошайка, он выклянчивает у него похвалу. Опытный психолог и тонкий стратег, льстец знает эту нашу «душевную слабость» и бессовестно её эксплуатирует в своих интересах. Падкие на похвалу, мы принимаем без всякого зазрения совести даже фальшивые её эрзацы, полагая, что приличествующая случаю ложь лучше безвестности.