публикации/авторы/Манёров В.X.

Духовность человека по-разному трактуется в светской (научной) и христианской традициях. В первой — она сводится к душевности, нравственности, интеллектуальности, добродетельности, во второй — это понятие выводится за пределы бытия души (психики). Духовные люди, по апостолу Павлу, — «водимые Святым Духом» или, по св. Григорию Паламе, — «новые люди, возрожденные благодатью Всесвятого Духа» 1. В обоих случаях речь идет о высшей ценности природы человека, которая понимается по-разному в этих двух несовпадающих мировоззренческих системах и соответствующих им антропологических системах. Осмысление истоков и причин кризиса западной цивилизации, в том числе кризиса науки (и человекознания), приводит к необходимости пересмотра горизонтальной, усекающей, приземляющей понятие духовность, гуманистической антропологии. Наука обращается к христианскому взгляду на человека, который ставит индивидуальную человеческую судьбу в исключительное положение по отношению не только к тварной природе, но и к обществу, государству, истории и даже цивилизации. Об этом хорошо сказано у Н. А. Бердяева 2:24. Он пишет, что проблема человека может быть целостно поставлена и решена лишь в свете идеи богочеловечества. Существенно для личности то, что она предполагает существование сверхличного, того, что ее превосходит и к чему она стремится. Общество только часть личности, лишь социальная ее сторона. Личность не есть также часть мира, космоса, наоборот, космос — часть личности. Личность есть божья идея, замысел, задача. Человек, состоящий из души и тела, есть существо природное. Но дух не есть природа.

// Доклад Покровских педагогических чтений

Духовность человека по-разному трактуется в светской (научной) и христианской традициях. В первой - она сводится к душевности, нравственности, интеллектуальности, добродетельности, во второй - это понятие выводится за пределы бытия души (психики). Духовные люди, по апостолу Павлу, - "водимые Святым Духом" или, по св. Григорию Паламе, - "новые люди, возрожденные благодатью Всесвятого Духа" 1. В обоих случаях речь идет о высшей ценности природы человека, которая понимается по-разному в этих двух несовпадающих мировоззренческих системах и соответствующих им антропологических системах. Осмысление истоков и причин кризиса западной цивилизации, в том числе кризиса науки (и человекознания), приводит к необходимости пересмотра горизонтальной, усекающей, приземляющей понятие духовность, гуманистической антропологии. Наука обращается к христианскому взгляду на человека, который ставит индивидуальную человеческую судьбу в исключительное положение по отношению не только к тварной природе, но и к обществу, государству, истории и даже цивилизации

// Доклад Покровских педагогических чтений

В узком кругу христианских психологов термин «христианская психология» постепенно становится привычным, уже удивляет реакция недоумения неофитов-коллег или студентов, узнающих о ее существовании. Между тем, чаще всего в таких случаях проявляется неотрефлексированная реакция на противоречие в словосочетании двух слов, где слово «логия», обозначающее «учение», и обычно присутствующее в названии научных дисциплин, соединено с каким-либо из следующих определений: христианская, православная, святоотеческая, религиозная и т. д. Любому студенту старших курсов известны сложные, проблематичные и непримиримые отношения между наукой и религией. В психологии это проявляется в непроблематизируемом конфликте представлений о природе человека, заимствованных, с одной стороны, из материалистической, эволюционной антропологии, с другой стороны, из антропологии библейской и святоотеческой, в основе которой находится учение о тварной природе человека. Тем не менее, мы обсуждаем методологию и понятийный аппарат христианской психологии, рассматривая ее как парадигму или, осторожнее, как один из образов психологической науки. Мы обсуждаем и ее особенности как практической науки, обсуждаем особенности христианской психологической помощи так, как будто эта наука уже консолидирована и признана со стороны и науки и религии. Между тем, обозначая дисциплину термином «христианская психология», мы касаемся методологической коллизии, которая возникает в драматической мировоззренческой альтернативе «наука — религия». О ее актуальности А. Н. Уайтхед выразился следующим образом: «Когда мы принимаем во внимание, какое значение для человечества имеет религия и какое наука, мы можем без преувеличения сказать, что от решения вопроса об отношениях между ними нынешним поколением зависит дальнейший ход истории»

// Доклад Покровских педагогических чтений

Cостояние совести россиян как духовно-нравственной основы личности, вызывает тревогу в обществе и рассматривается как одна из главных причин затянувшегося кризиса, сферы проявления которого в России трудно перечислить. Духовная причина российских неустройств кажется очевидной, выводы делаются иерархами РПЦ, политиками, учеными, журналистами. Особенно тревожит духовное состояние детей и Патриарх Алексий на Рождественских чтениях в январе 2002 года говорил: «Судьба миллионов детей в России, не защищенных от негативных последствий моральной опустошенности окружающего их мира, трагична… множество юных душ приобщились к алкоголю, наркотикам, разврату… Россия не возродится, если духовно-нравственные ценности не будут поставлены во главу угла». В Декларации о правах и достоинстве человека, принятой на Х Всемирном русском народном соборе в начале апреля 2006 года уже в первых строках пишется: «Вечный нравственный закон имеет в душе человека твердую основу, не зависящую от культуры, национальности, жизненных обстоятельств. Эта основа заложена Творцом в человеческую природу и проявляется в совести». Пафос декларации далее обращен на защиту нравственных ценностей, которые подавляются под предлогом защиты прав человека, причем изобретаются «права» на бессовестность — на поведение, осуждаемое традиционной моралью и всеми историческими религиями.

// Покровские чтения. Сборник докладов 2005–2006 гг.»

Совесть — психологический механизм, который позволяет человеку ориентироваться в одном из главных отношений между явлениями — их местом в жизненном континууме с полюсами добро и зло, и совершить движение в направлении добра. Подобно разуму, который можно определить как механизм поиска истины в континууме истина — ложь, подобно эстетическому чувству, позволяющему видеть красоту окружающего в пространстве красоты и безобразия, совесть путем выбора доброго, нравственного, справедливого поддерживает сохранение нравственных обязательств и отношений в мире людей. Схиигумен Савва пишет о совести: «Прекратив Свое видимое и непосредственное общение с человеком, Бог не оставил его и продолжает постоянно учить и вразумлять его. Он вложил в него особую способность: как бы приоткровенно слышать свой голос через голос нашей совести, этот голос очень нужен, и способность его слышать легко потерять» [1. С. 105]. При всем cказанном может показаться удивительным, что совесть в современном ее понимании внутриличностного, субъективного рефлексивного механизма — не столь уж давнее приобретение человечества. Современное состояние совести, по крайней мере для христианского мира, возникло вместе с приходом христианства. Еще более удивительно, что рождение христианской совести запечатлено в книге и может быть названа точная дата этого рождения. Впрочем, мнения исследователей здесь расходятся. Согласно одним, понятие совести почти не известно в античности. Согласно мнению других, в отношении совести возникло терминологическое запаздывание, когда субъективное переживание в отношении дурного или доброго, совершенного или планируемого действия, уже существует, но еще не обозначено специальным понятием

// Покровские чтения. Сборник докладов 2004–2005 гг.